Мой муж бросил пить. И не надо думать обо мне плохо. Я не виновата. Виноват во всем доктор. Правдивый и беспощадный.

- Вам следует исключить из употребления алкоголь. Любой. Навсегда, – равнодушно констатировал врач. - Ваш панкреатит не терпит алкоголя. Любая, даже самая минимальная доза может спровоцировать воспаление поджелудочной железы. Вам пить нельзя, категорически!

Юра доктору не поверил и вальяжно потребовал к обеду привычные сто грамм.

Я тоже доктору не поверила и спокойно поставила на стол запотевший графин.

Доктору мы поверили в реанимации.

Приступ не утомил ожиданием. Уж поверьте на слово, что золотистый бульон с кусочками домашней курицы в союзе с ледяной водкой выглядят в рвотной массе ничуть не симпатичней скользкой овсянки. А вот съешь, Юра на обед только овсянку, то всей этой массы могло бы и не быть.

Выписывая истыканного иглами капельниц мужа из больницы, доктор не церемонился.

- Еще раз выпьешь – сдохнешь!

- Рекомендую строгую диету №5 и не советую курить,- добил напоследок бессердечный эскулап и распахнул перед нами дверь в новую жизнь.

Я, конечно, предполагала, что будет нелегко. Понимала, что романтические вечера с бутылочкой вина, интеллектуальные пьянки с друзьями и горласто-сопливые выяснения отношений останутся навсегда в светлом прошлом. Я вроде бы осознавала, что здоровье превыше всего и, что нам придется научиться жить без допинга. Но, то, что в доме поселятся зловещая тишина и уныние! К этому я оказалась не готова.

Мы занимали себя изо всех сил. Питались исключительно полезной едой, истязали тела в спортзале, ходили в кино, покупали книжки, слушали музыку, совершали оздоровительные променады и разве что не играли в шахматы. Но мы молчали. Вот молчали, сука, и все. Не делились впечатлениями, не обсуждали повседневные новости, не говорили о политике, о моде, о планах на лето. Мы не сплетничали и не беседовали о любви. Мы молчали.

Из нашей жизни в одночасье ушел тот маленький нежный алкогольный щелчок, который небрежно открывал потайную дверь в откровения. Удивительно, но без алкоголя нам стало не о чем говорить. Без алкоголя всё и так стало ясно. Слова оказались пусты и бесполезны. Поговорку «Без бокала- нет вокала» я прочувствовала в буквальном и конкретном смысле.

Сидя вечером перед огромным экраном гундосящего телевизора, я судорожно соображала. Что же делать и как дальше жить?

Мебель я уже переставила, квартиру убрала, книжку почитала, цветы полила, садить зимой деревья не собиралась.

Трезвый, как изморозь, оздоровленный до одури организм брыкался накопленной энергией, зрил в молчаливого мужа и требовал принятия неординарных решений.

- Надо родить ребенка!- думала я. – Это наше единственное спасение. Ребенок требует постоянного внимания и общения. Да! Только ребенок спасет нашу трезвую онемевшую семью, - рассуждала я.

- Да нууу, какие могут быть дети? Сын только в институт поступил. В стране кризис, да и что интересного могут дать ребенку стареющие родители? - включала разум эгоистичная половина мозга.

- Надо затеять ремонт! Точно! Общие проблемы сближают! А ремонт это всегда проблемы.- Продолжала я спасать семью.

- Н-дааа! Ремонту-то всего два года. Нет! Он ни за что не согласится, - включался разум.

- Ну что еще? Общие увлечения! Рыбалка, велосипед или может собаку завести?! Да ну нафиг! И так хреново, а тут еще новая неведомая скукотища. Нет, не пойдет!

Тучи между тем сгущались. В доме замолчал даже телевизор. Вечера мы проводили уткнувшись в экраны ноутбуков , спать ложились в десять вечера и безмолвный секс тоже не способствовал разрядке.

Внезапный, невесть откуда взявшийся панкреатит запустил свои желчные щупальца прямо в наши голосовые связки и день за днем, вечер за вечером уничтожал когда-то общительную семью.

Зловещее молчание трезвенников достало меня окончательно. Я решила, что медлить нельзя, пришла пора найти виноватого и потащила мужа к психологу.

- Зажгите свечи, возьмите друг друга за руки, - на полном серьезе вещала сексуальная докторша.

- Подарите супруге цветы. Сделайте мужу массаж,- продолжала издеваться над нами жертва семинаров по психотерапии.

- Примите вместе ванну, налейте в бокалы вина!

Последняя фраза повисла в воздухе, как очередная метастаза панкреатита.

В совершенной, перепугано съежившейся тишине, муж встал, снял со стены и аккуратно положил в урну диплом методиста Института культуры с фамилией нашего психотерапевта. Он тихо закрыл за собой дверь и отбыл в неизвестном направлении.

Все мои надежды на возвращение к прежней счастливой жизни скончались без всяких предсмертных судорог. По дороге домой я купила шахматы, филе индейки и принялась готовить безумно вкусные, по мнению интернета, кнели.

Раздался звонок в дверь. Нет, не так. Зазвенел, запел, заклокотал, захлебнулся заливистой баварской трелью дверной звоночек.

- Неужели пьяный?! – радостно и тревожно забилось сердце. Руки молниеносно распахнули косметичку и выудили красную помаду. Кухонный фартук полетел в стирку, а расческа пригладила растрепанные волосы. Дверь я открывала если и не при полном параде, то, несомненно, хороша.

За дверью стоял развеселый, совершенно трезвый, улыбающийся муж. В одной руке он держал цветы, в другой - блок сигарет. На коврике увесисто расположился картонный ящик с вином.

- С Рождеством, любимая!- захохотал, как в былые веселые времена, муженек.– Пришло время семью спасать! Накрывай на стол, беспокойная.

Нет, муж мой так и не пьет. Доктор запретил.

А я что? У меня же панкреатита нет. Мне можно. Я и пью, и курю и болтаю за двоих! Полагаю, что рано или поздно я сопьюсь. Но дело это такое, обычное, житейское, можно сказать, дело. А вот вы мне скажите, существуют ли в этом мире дела, которых не совершит любящая женщина во имя семьи? Да нет таких деяний! И не будет! Никогда!

- Ааа… давайте выпьем. А?! За здоровье, за детей, за родных и близких, за семью. Давайте выпьем. Все вместе, а Юра за нас порадуется. А?!

- Эх! Наливай православные! С Рождеством!