Весь рабочий день я еле стоял на ногах. Прислонившись к каркасу палатки, я тихонько подрёмывал. Ваня же напротив, казалось, был полон сил. Видя, что я неспособен ни на какую деятельность, он взял на себя покупателей. Усталость как рукой сняло к концу рабочего дня, когда к нашей точке подошли двоё мужчин в синей форме. Я почувствовал, как предательски, задрожало моё нутро. Дико захотелось в туалет. «Погоны» представились и сходу поинтересовались, когда последний раз мы видели Тиграна.

- Вообще-то, он сегодня обход должен был делать, - слегка охрипшим голосом ответил я. – Часа в два, но я его не видел.

- А вы всё время были здесь? – спросил, кажется, сержант.

Мы с Ваней одновременно кивнули.

- Так. А всё-таки, когда вы последний раз его видели?

- Вчера, - сделал я вид, что пытаюсь вспомнить. – Как раз в два часа, где-то так?

- Ясно, - кивнул мент и как-то подозрительно на меня посмотрел. – А с Погасяном вы знакомы?

- Конечно, с ним тут все знакомы. А мы-то тем более. Он за помощника у Тиграна.

- С ним вы когда последний раз виделись? - взгляд сержанта стал, казалось, предельно сосредоточенным.

Мы рассказали ему о том, что с прошлого вечера и до сегодняшнего утра мы с Димой выпивали. Нас попросили припомнить точный график всех наших передвижений.

- Так значит, вы договорились с Погасяном на определённое время, но он почти на полчаса задержался? – спросил мент, когда мы закончили.

- Ага, - кивнул Ваня.

«Погоны» переглянулись.

- В клубе ещё уточним, - подытожил один из них и обратился к нам. – Ну, спасибо вам большое. Если что, мы вас вызовем.

- Хотя вряд ли это понадобится, там уже всё ясно, - сказал второй. - Погасян и сам ничего не отри…

Первый неодобрительно посмотрел на коллегу, и тот умолк.

- Ну, спасибо ещё раз. До свидания, - сказал сержант на прощание, но, уже уходя, обернулся. – А кто первый предложил встретиться вчера в клубе? Вы или Погасян?

Я оглянулся на Ваню, тот слегка замялся, а потом ответил:

- Мы.

Мент долгую секунду смотрел на нас.

- Ясно, - наконец, нарушил он молчание. – Ещё раз спасибо и ещё раз до свидания.

Когда «погоны» скрылись из виду, я невольно выдохнул. Ваня похлопал меня по плечу.

- Видишь, - сказал он. – А ты волновался. Всё путем.

- Блять, - пробормотал я, скорее просто вслух, нежели Ване. – Как я устал.

- Ничего. Ща ещё час и домой пойдём. Поспишь часок, а там и ребята подойдут.

- На хуй твоих ребят, - прошипел я. – Я, блять, кинусь в кровать и не встану с неё до следующего утра.

- Братан, - Ваня подошёл ко мне почти вплотную. – Мы должны вести себя как обычно, чтобы не вызвать подозрений. По четвергам у нас обычно…

- Мы вызовем подозрения, - перебил его я. – Если после ночной тусовки пригласим себе ещё кого-то в гости.

Но Ваню было не переубедить. Впрочем, дело его – я твёрдо для себя решил, что по приходу домой лягу спать, и надолго, а он пусть занимается, чем пожелает.


Но стоило мне лечь в кровать, как сон попросту отшибло. Пытаясь принять удобную позу, я уже весь извертелся, когда прозвучал звонок. Ваня, судя по звуку шагов, шёл в прихожую.

- Привет, Сима, - услышал я его голос. Симой звали ту странную девушку, которая вечно пялилась на меня. Я вскочил на ноги и вышел из комнаты.

- Привет, - поздоровался я с Симой. Та лишь заулыбалась ещё шире, а Ваня незаметно мне подмигнул.

За следующие полчаса пришло ещё двенадцать человек.

- Ладно, - начал Ваня наше собрание. – Не будем ждать остальных. Тем более, что у нас особенный день, - он глянул на Симу. – Все вы уже рассказали о себе, но есть среди нас девушка, которая предпочитала слушать, - теперь и остальные смотрели на Симу, а та заулыбалась стеснительно. – Сегодня она, наконец, решилась нам открыться. Давайте послушаем.

Сима, на секунду неуверенно вжав голову в плечи, заговорила.

- Всем привет ещё раз, - начала она. – Как вы все уже давно знаете, меня зовут Сима. Полное имя – Серафима. Меня так назвала мама. Она родом из православной семьи. А про папу я ничего не знаю. Мама говорила, что он даже моего рождения не дождался, - смущённо улыбнулась Сима. – Маму за это дедушка из дома выгнал, но потом они помирились. Года два назад. А до этого, мама жила, - Сима нервно дёрнулась. – С одним мужчиной…

Если честно, с этого момента я понял причины странного поведения Симы – она могла бы дальше не рассказывать. Подвергнувшись насилию в детском возрасте со стороны отчима, она ещё долго хранила эту тайну. Почему? Ещё утром Ваня ответил мне на этот вопрос. Потому что Симе было стыдно. Стыдно перед мамой, перед самым родным своим человеком. Слушая Симу, я всё больше понимал, Погосян никому ничего не расскажет. Он унесёт свою тайну в могилу.

- …Когда мама узнала, что я работаю проституткой, - продолжала Сима. – Я ей всё рассказала…

- Кто без греха пусть первый кинет в неё камень, - сказал Ваня, видя, как стушевались от Симиного признания остальные. 

Но способ заработка, выбранного Симой, был не самым худшим. У неё случались приступы, во время которых она теряла контроль над собой: начинала кричать, бить посуду, устраивала истерики. Симу отвели к психиатру.

- Мне было стыдно рассказывать другому мужчине, чем я занимаюсь, но тот доктор сказал, что я ни в чём не виновата, - говорила Сима. – Он рассказал мне, что однажды были проведены исследования. Кажется, учёные хотели выяснить, кто из людей более всего предрасположен к прости…, - она запнулась. – К торговле своим телом. Оказалось, что у людей, которые пережили насилие, включается в голове защитный механизм, что всё, что с ними произошло, было не с ними. Вроде как, они перестают ценить своё тело. Доктор сказал, что именно поэтому я стала… работала...ну, вы понимаете…

Я оглянул ребят. Всем, кажется, было страшно слышать всё это – некоторые так и вовсе плакали.

- …Но он мне всё равно не помог. Мама водила меня в церковь. Здесь я хотя бы обрела… ну, друзей, что ли, - с надеждой в голосе произнесла Сима.

Теперь девчонки зарыдали на полную. Кто-то подходил обнять Симу, кто-то говорил слова утешения, кто-то клялся в вечной дружбе, кто-то предлагал помощь – я посмотрел на Ваню. Удивительно, но, кажется, он едва сдерживал довольную улыбку.

- Но самое главное, - вдруг сказала Сима, и я понял, в чём причина Ваниной реакции. – Ваня сказал, что может мне помочь.

Все разом посмотрели на Ваню. «Твои пятнадцать минут славы, урод», - злобно подумал я.

- Не я, конечно, - заговорил Ваня, очарованный всеобщим вниманием. – Бог поможет. Я лишь буду его рукой. Помолимся, друзья мои.

Все взялись за руки, Ваня встал напротив Симы так, что я хорошо видел лица обоих. Тёплые влажные ладони моих соседок меня волновали.

- Господь Всемилостивый, - завёл Ваня. – Ты помощник слабому и учитель сильному, Ты Источник мудрости и познания великих, Ты огромная сила, что зовётся Любовью, ты Разум, что не в состоянии постичь дети Твои, Ты Вифлеемская звезда страждущему, ищущему, заплутавшему. О, Великий, видишь Ты пред собою всех и вся, так узри и дочь Свою Серафиму. Позволь, Властелин, сердцу её открыться и принять прощение. Твоё прощение, Господи, и её собственное. Видишь Ты, Боже, что не в силах, дочь Твоя принять грехи свои, не хочет узнавать в делах постыдных себя саму, - я заметил, что дыхание Симы усилилось. Её грудь вздымалась, казалось, всё выше на каждом вдохе. – Тебе известно, Отче, как напрасен путь того, кто не смотрит на себя. Блуждает всяк такой на пути жизненном, словно в потёмках. И не может такой ни вперёд пойти, ни назад вернуться. И остаётся ему лишь в сердце чёрном своём блуждать, – кажется, уже не я один заметил, что ситуация накаляется. Ребята стали поглядывать то на Симу, то на Ваню. – Так не оставь нас одних, Отец наш Небесный,…

Вдруг Сима заревела:
- Заткнись! – от этого крика все ребята дёрнулись.

-…не оставь агнцев Своих на добычу волкам, - продолжал Ваня. – И убереги нас от злейшего из врагов Своих и наших,…

- Заткнись! – казалось, это прорычал мужчина.

- …от нашей же слабости избавь нас, Отче…

- Заткни-и-и-сь! – заорала Сима и вывернул руки своих соседей. Те завыли от боли: «А-а-а!» Я бросился к ним на помощь, некоторые из парней тоже верно оценили ситуацию.

- …пролей свет на очи наши, Великий, и дай нам узреть мракобесие наше…

- Заткнись!

Мы еле повалили Симу и пытались удержать её: кто-то держал руки, кто-то вдавил своим весом её в пол.

- …и дай нам сил принять себя в страшном облике,…

- Пожалуйста, не надо! – заверещала Сима как маленькая девочка, но хватку не ослабила. Возможно, будь здесь её врач, он бы поправил очки и спокойным тоном сообщил бы всем, что это обычный приступ шизофрении. Но вряд ли бы мы ему поверили. Мельком я глядел на остальных, с благоговейным страхом они смотрели на Ваню.

-…ибо только так мы познаем грехи свои и искупить их сможем, и обелить свой облик пред очами Твоими…

- Не надо! – пищала Сима.

- …Во имя Отца,…

- А-а, - слёзы полились из её глаз.

- …и Сына,…

- Отпустите, - тихонько сказала она, я почувствовал, как её члены расслабляются.

- …и Духа Святого. Аминь, – вместе с последними Ваниными словами Сима потеряла сознание.

Когда мы перетащили Симу на кровать в Ваниной спальне, один из парней, замявшись, сказал:

- Я, наверное, пойду.

Я пошёл его провожать и, выходя из комнаты, заметил, что ремень Ваниного рюкзака торчит из двери шкафа – как будто Ваня хотел убрать его подальше. Выпуская из квартиры пугливого – впрочем, я его не осуждаю – парня, я увидел соседа, курящего на лестничном пролёте.

- Чё у вас там за херня происходит? – нервно спросил он.

- Да нет, ничего, - сходу соврал я. – Фильм просто громко смотрим.

- Вы бы потише сделали, а то мне теперь всю ночь не спать.

Вернувшись в зал, я обнаружил остальных ребят рассевшимися по креслам и дивану. Они с трепетом обсуждали произошедшее. Героем дня, конечно же, был Ваня. Глядя в его глаза, скрывающие за собой гордость, меня вдруг осенило: «А как так удачно совпало, что Ваня назначил встречу с Димой аккурат перед моим визитом к Тиграну?»
Как можно незаметнее я проник в Ванину комнату – благо, все слишком были увлечены беседой. Я не знал, что искать, но знал, где искать. И я не ошибся – в Ванином рюкзаке несколькими стопками лежали сотенные и пятисотенные рублёвые купюры. Прислушиваясь к каждому слову за дверью, я пересчитал деньги. Мне понадобилось чуть больше десяти минут, чтобы закончить – ровно сорок одна тысяча триста рублей. Совпадение? В последнее время я перестал верить в совпадения.


Когда за последним нашим гостем Ваня закрыл дверь, я сидел в зале, а Сима всё так же находилась в спальне.

- Скажи, пожалуйста, - обратился я к Ване, едва тот вернулся из прихожей. – Когда ты всё продумал?

- Не понял, - удивился он.

- Ну, когда ты решил, как кинешь Тиграна на эти паршивые сорок штук? – пояснил я.

Ваня долго смотрел на меня, видимо, пытаясь сообразить, что мне известно.

- Сорок две, - наконец, сказал он. – Или две тысячи для тебя уже не деньги?

- Ну, - улыбнулся я, дивясь собственному спокойствию. – Если ты так любишь точность, сорок одну тысячу триста рублей. Наверное, Тигран, округлил, когда сообщил об этом мне.

- Ага, - кивнул Ваня, садясь на диван. – Округлил. Только в меньшую сторону. Я взял сорок две тысячи четыреста. Тысячу и ещё немного из других денег потратил вчера в клубе.

Я глядел на Ваню, пытаясь увидеть хоть какое-то волнение, но всё напрасно – тот беззаботно изучал обои.

- Возвращаясь к нашему утреннему разговору, - прервал я  молчание. – Как это вяжется с тем, что Тигран сам накликал себе беду? Вроде как, он же был плохим парнем, который пытался меня надуть.

- А с каких это пор этот пидор стал хорошим парнем?

- Ну, он же всё-таки не обма…

- Ты прекрасно знаешь, - перебил меня Ваня. – Что рано или поздно к этому бы пришло. Про Тиграна на рынке всякое талдычили. Мне удалось узнать про его методы.

- Это всё же не объясняет твое…

- Объясняет, - снова я не успел договорить. – Это называется превентивные меры. С одной лишь поправкой, я не думал, что нам придётся убивать Тиграна.

- Нам?!

- А как же? Ты думаешь, я в тот момент не о тебе заботился. Или ты бы однажды не пришёл бы ко мне просить помощи? Я повторяю, рано или поздно, всё так бы и закончилось. Я видел, как Тигран на тебя пялится. Да все видели, один ты… Да что тут говорить, ты даже не видел, что баба, - кивнул Ваня головой на дверь своей спальни. – На тебя запала. Про мужика-то ты и подумать не мог, а, симпатяга? Любимчик…

- Замолчи, – жёстко прервал я дальнейшие издёвки. – Лучше рассказывай, как дело было.

И Ваня рассказал. Почти с первой же недели выхода на рынок ему стали очевидны намерения Тиграна. Он не придумал ничего лучше, чем захапать немного деньжат на первое время и свинтить из города. А в тот роковой день он заметил, что на складе товар был разложен не так, как мы его загрузили, и понял, Тигран про всё узнал. Предчувствуя самое худшее, он воспользовался ситуацией и назначил Диме встречу – он с самого начала знал, как будет действовать.

- С другой стороны, всё вышло даже лучше, - закончил Ваня. – Теперь не надо никуда уезжать. Только с работы всё же стоит уйти. Не сразу, конечно.

- И с каких же денег мы будем жить? – спросил я. – Сорок штук улетят – не заметишь.

- Не волнуйся, - улыбнулся Ваня. – Скоро деньги рекой потекут. Ладно, пора спать. Завтра надо на рынок переться.

Я пошёл к себе, а Ваня стал укладываться на диване. Но прошло лишь минут двадцать, как я улегся в свою постель, я услышал, что Ваня осторожными шагами ходит по залу. Дверь его комнаты тихонько скрипнула. Последовавшие за этим охи и ахи ясно дали понять, что Сима давно проснулась, и только и ждала Ваню.


Утром следующего дня на рынке объявился Погасян-старший. Как оказалось, Тигран, памятуя о давно оказанной помощи, оформил завещание таким образом, что всё его имущество, вместе с товаром, досталось дяде Рубену.

- Не знаю, управимся ли, - сказал пожилой армянин хмуро, переживая неприятную историю в отношениях сына и своего земляка.

Ваня увидел в этом добрый знак, шепнув мне позже: «Теперь все концы точно в воду уйдут».

Но самое интересное нас ждало по возвращению домой. Только поужинав – Сима к тому времени уже давно ушла – мы услышали звонок в дверь. На пороге стоял Арсений. Тушуясь, он долго переминался в прихожей с ноги на ногу, прежде чем начать разговор.

- Недоброй вы дорогой пошли, - сказал он. – Вы могли погубить девочку.

- Я просто пытался сделать вашу работу, пастор, - язвительно ответил Ваня. – Кто ещё убережёт агнцев Божьих, кроме его проповедника?

- Серафима серьёзно больна. У неё был приступ, - видимо, Арсению уже рассказали о вчерашнем инциденте.

- Да, - легко согласился Ваня, сально улыбнувшись. – И потом ей стало гораздо легче. Она сама мне это сказала ночью.

- Вы…, - запнулся Арсений. – Вы не понимаете. Почему бы вам не прийти к нам в воскресение, в церковь?

- В кинотеатр, как обычно? – усмехнулся Ваня.

- Да. Я буду вас ждать. И мама Симы. Мы поговорим обо всём.

Я, следя за этой напряжённой беседой, вдруг понял, что Арсений, возможно, мой единственный путь к избавлению от всех проблем. Во всяком случае, он здесь, чтобы помочь.

- Скажите, пастор, - обратился я к нему, вспомнив про дядю Витю. – А что если, у вас был человек, любимый человек, и он любил вас, а теперь он умер. На рай он никак не тянет и, стало быть, попадёт в ад. Смогу ли я быть счастлив в раю, зная, что этот человек мучается в это время?

- Мой наставник, - поспешил ответить Арсений, вероятно, обрадовавшись тому, что хоть со мной может получиться диалог. – Говорил мне, что Бог дарует людям забвение после смерти. Он говорил, что все наши земные воспоминания отступят.

- Забвение, - ехидно передразнил его Ваня, встревая в наш разговор. – И какой тогда в этом во всём смысл? Мы просто забудем, да? Что же это, по-вашему, за испытание на веру, где мы не узнаем результата своих стараний?

- Может быть, вы лучше знаете, - спокойно ответил Арсений.

- Смирение, - заявил Ваня. – Вот мой ответ. Бог дарует нам смирение, чтобы мы могли покорно принимать удары судьбы и легко радоваться её подаркам. Так нам будет уготован рай уже на земле. Вам же приходилось видеть, людей, которые более всего пекутся о других? – спросил Ваня и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Так вот они уже в раю. С другой стороны, те, кто в аду, вряд ли найдут время, чтобы думать об остальных – до того им будет больно. И здесь действует обратное: тот, кто сосредоточен только на себе любимом, при жизни пылает огнём адской боли. А о ком вы заботитесь, Арсений?

Кажется, пастор не нашёл, что на это сказать.

- Приходите в воскресение, - вместо ответа, тоскливо пробормотал он. – Мы будем вас…

- Да-да-да, вы будете нас ждать, - закончил за него Ваня и бесцеремонно выпроводил за дверь.

Захлопнув дверь, Ваня посмотрел на меня и, словно глашатай, произнёс:

- В воскресение мы идём в церковь!


В тот день людей в кинотеатре было особенно много. Я заметил нескольких ребят, которые в четверг приходили к нам. Они стыдливо прятали от Вани глаза. Тот только ухмылялся. Арсений заметив нас, как-то печально улыбнулся: вроде бы и радуясь тому, что мы всё-таки пришли, и сожалея о том, что отношения между нами стали настолько натянуты. На входе в зал Ваня сказал мне:

- Тебе не обязательно заходить. Лучше побудь здесь, посмотри.

- На что посмотреть? – удивился я.

- Посмотри, как эти овцы отреагируют?

Я почуял неладное, но не решился ослушаться Ваню. Встав у дверей, я мог видеть весь зал. Ваня занял кресло прямо в центре. На сцену вышел крупный мужчина лет пятидесяти.

- Приветствую вас, братья и сёстры, - приветливо начал он. - Я думаю многие из вас меня уже знают, но я всё же представлюсь. Меня зовут Борис Михайлович. Некоторые зовут меня отец Борис, и я не скрою, мне приятно знать, что я смог настолько завоевать их доверие. Дело совсем не в гордости, просто так я понимаю, что дела мои угодны людям и Богу. За долгие годы своей проповеднической деятельности я встретил очень многих, я стал свидетелем бесчисленного количества несчастий. И в то же время, я благодарен Господу, что он дал мне силы помочь нуждающимся и так изменить судьбы некоторых людей в лучшую сторону, - отец Борис тепло посмотрел на Арсения. – Боясь показаться тщеславным, я в то же время без всякой скромности должен сказать вам, что сегодня здесь, в этом зале, есть люди, что настолько счастливы были обрести для себя новую жизнь, что ошибочно полагают, что я главный их радетель. Говорю прямо, это не так. Бог вёл меня моей дорогой, и великое счастье даровал оказаться полезным, - отец Борис вдруг сменил интонацию на грозную. – Но бойтесь речей подобных, ибо скромность всегда может статься показной, а за желанием помочь от имени Господа – скрываться попытка одеть на вас хомут признательности. Мне стало известно, - украдкой глянул отец Борис на Ваню. – Что некоторые из бывших членов этой церкви пренебрегли дружбой с остальными братьями и сёстрами. Привлекая к себе ослабленных духом, они, по доброте душевной или с умыслом злым, обособились и извратили слова Писания в угоду себе, - я заметил, что некоторые из слушателей бросали взгляды на Ваню. – Угождая своей горделивости…

Я смотрел на Ваню. Тот медленно крутил головой, словно разминая шею, но, судя по увеличивающейся силе вращения, так казалось лишь на первой взгляд.

-…они лили речи добрые в уши нуждающихся, - продолжал отец Борис. - И тем самым затмили их разум…

Уже не только я заметил странности в поведении Вани: по залу пошли тихие слова изумления, некоторые стали отсаживаться от него подальше.

- …то волки в овечьей шкуре напали на агнцев Божьих. Кажущейся добродетельностью они притворились своими среди будущих жертв, втёрлись в их доверии…

Вокруг Вани уже образовалось огромное пространство из пустующих кресел. Кажется, прихожане уже даже не слушали отца Бориса, тот и сам начинал запинаться:

- …огромная опасность исходит от агнце… от волков, прикинувшихся агнцами... Не осознают такие неправоты своей и беду навлекают…

Все взгляды были прикованы к Ване, а тот лишь, не останавливаясь, вращал и вращал головой, словно стягивал на себя внимание. Впрочем, так оно и было.

- …Не подобает мне, верному слуге Господнему…

Услышав эти слова, я посмотрел на отца Бориса, и понял, что в этой дуэли я на стороне Вани. «Кем вообще возомнил себя этот тип? – подумал я. – Обвиняет Ваню в собственных же пороках. Такие, как он и Арсений, ещё опаснее Вани. По последнему хотя бы понятно, что он ненормальный».

- …я не могу оставить это без своего внима… Прекратите немедленно! – вдруг заорал отец Борис. Так он, похоже, признал своё поражение. Ваня остановился, открыл глаза и внимательно посмотрел на своего визави. Удовлетворённо улыбнувшись, он поднялся с кресла и двинулся к выходу. Пока он шёл вдоль ряда, прихожане пугливо поджимали свои коленки, лишь бы случайно не задеть Ваню.

- Кажется, ты остался без паствы, - усмехнулся я, когда Ваня приблизился.
Он остановился, обернувшись, оглядел зал и, наконец, посмотрев на меня, произнёс:

- Я так не думаю.

Я заинтересованно прошёл глазами по аудитории. Большинство испуганно пялились на Ваню, но некоторые – я заметил таких человек пять – с искренним восторгом.


Как выяснилось впоследствии, я не просчитался, все пятеро находились у нас в гостиной в понедельник вечером – Сима по указанию Вани рассказала им, где его найти. Они сидели, предвкушая начало беседы, Сима занимала почётное место справа от Вани. Я же стоял на пороге, наблюдая за всем этим балаганом. По лицам гостей было нетрудно понять, что с психикой у них не всё в порядке. Впрочем, лидер у них был соответствующий.

- Семь, - объявил Ваня. – Прекрасное число. Нас ровно семеро.

На меня недоумевающе уставилось шесть пар глаз - Ваня лукаво улыбнулся.

- Я всего лишь хозяин этой квартиры, - флегматично пояснил я и ушёл к себе в спальню.

Слыша через стену звучавшее одним за другим признание Ваниных адептов, я размышлял над тем, в какую ловушку попал. Выгнать сейчас Ваню означало настроить против себя опасного врага. Мало того, что он был неуравновешенным фанатиком, так ещё он мог открыть всем историю с Тиграном и Димой. Конечно, так бы он и сам угодил за решётку, но вряд ли бы его это остановило – в конце концов, в тюрьме он бы смог хоть как-то за себя постоять – опыт у него имелся - а вот мне пришлось бы совсем худо. Тем более, я не сомневался, что такой изощрённый ум, как у Вани, позволил бы ему придумать правдоподобную историю, в которой во всём бы был виноват я. Как и за день до этого, я пришёл к единственному выводу: надо немного подождать.

Но когда сменился третий месяц, я понял, что у меня нет никаких шансов. Ваня полностью забросил работу и сосредоточился на своих религиозных изысках. Какие-то деньги – пожертвования, как он это называл – давали ему его верные адепты, которые почти каждый вечер оккупировали мою квартиру. Впрочем, на меня даже взгляда никто косого не бросал, а с Симой у нас даже образовались приятельские отношения. В их группе было ещё одна девушка, и, кажется, мужское внимание Вани постепенно перешло к ней, привязанность Симы же его начала тяготить.

В одно утро на рынке, едва я пришёл к складам, чтобы начать разгрузку товара, ко мне с пакетом в руке подошёл Погасян-старший. Старик совсем сдал – настолько болезненно он воспринял обвинительный приговор по делу сына. Седи прибавилось, а искорки в глазах наоборот - поутихли.

- Сегодня, - сказал мне он. – На работу не выходи. Извини, что заранее не предупредил.

- Что случилось, дядя Рубен? – испугался я. – Я что-то не так сделал?

- Нет-нет, дорогой, - успокаивающе посмотрел на меня армянин своим печальным взором. – Это я всё не так делаю. Не вытянул я этих коммерческих дел. Я же почти всю жизнь на заводе проработал, а образование у меня так вообще медицинское, - горько усмехнулся дядя Рубен. - Ни туда, ни сюда мне.

Он рассказал мне, что с работой на рынке у него сразу не заладилось. Он не смог, как Тигран, управлять ни деньгами, ни людьми. А тут удачно подвернулся желающий выкупить оставшуюся часть товара.

- Так что, я на следующей неделе ревизию проведу, - глянул дядя Рубен на пакет в руках. – Записи ваши проверю, и рассчитаюсь с вами. Не думай, пожалуйста, что я вам не отдам зарплату. Просто мне время надо, хорошо?

- Конечно, дядя Рубен, - спешно ответил я.

Придя домой, я сообщил об услышанном Ване.

- Это очень нехорошо, - пробормотал он.

- Что нехорошо? – не понял я.

- Ты сказал, что он в пакете тетрадки с записями нёс? – задумчиво спросил Ваня.

- Ну да.

- Наверняка, там и наша была.

- Ну, конечно.

- Это нехорошо, - повторил Ваня. – Он может узнать про те сорок штук.

- С чего бы это? До этого же не узнал?

- В первую ревизию он не бум-бум был, а теперь поднаторел. Тем более, если что, ему его покупатель может подсказать.

- Ну, тогда мы просто вернём ему эти деньги, - предложил я.

- Дело не в деньгах, - раздражённо ответил Ваня. – Он может догадаться, что с Тиграном разобрались мы.

Об этом я совсем не подумал.

- И что ты предлагаешь? – спросил я у Вани.

- Нам нужно избавиться от этой тетрадки. Где этот хач может их хранять?

- Дядя Рубен, - демонстративно назвал я «этого хача» по имени. – Сказал, что поработает с документами дома пару недель, а потом позвонит.

- Значит, у нас есть несколько дней, чтобы забрать тетради, - подвёл итог Ваня.

Я потратил ещё уйму времени на то, чтобы его переубедить, успокоить, но Ваня уже всё для себя решил. Мне оставалось только сопровождать его, что бы он, не дай бог, не навредил Погасянам-старшим.