Он сидел за столом, и при свете настольной лампы писал письмо:

«Здравствуй, дорогая мама! Извини, что так долго тебе не писал. Очень много работаю в последнее время. Как у тебя здоровье? Как у вас там погода? У нас в Москве холодает. Началась эпидемия гриппа. Высылаю тебе на всякий случай лекарства. Дети и Надя передают тебе большой привет, спрашивают, когда ты наконец сможешь к нам приехать?

Спасибо за варенье, что ты прислала. Очень вкусное, как всегда. Васька, стервец, полбанки слопал. И за тёплые носки спасибо, всю зиму меня теперь согревать будут.

Знаешь, со мной недавно случилась одна забавная история. Я прогуливался по скверу рядом с домом, хотел насладится свежим воздухом, небом, опавшей листвой. И тут произошло что-то невероятное! На дереве сидели три маленькие белочки. Заметив меня, они спрыгнули с дерева и поскакали в мою сторону. Наконец, они оказались у моих ног. Смешно вытянув мордочки, они смотрели на меня своими глазками. Никогда, мама, я не видел глаз прекраснее этих - не тронутые грехом, невинные, они вмещали в себя всё самое хорошее, всё самое доброе и нежное. Наконец, я пошевелился, и они...»

Раздался стук в дверь. Он отложил письмо в ящик стола.

- Входите.

Распахнулась дверь и в кабинет, печатая шаг, вошёл человек в начищеных до блеска сапогах кавалерийского образца. На нем была надета шинель светло-серого сукна с четырьмя темнозелеными петлицами ромбической формы и фуражка с темно-синим околышем. Поверх шинели – поясная портупея с револьвером в кобуре.

В руках он держал картонную папку.

- Товарищ Сталин, по вашему приказанию...
- Садитесь, таварыщ Ягода. Давайте пасмотрим, что там у вас.

Человек присел на стул, развязал верёвки на папке, вытащил отпечатанный на машинке лист и передал его Сталину.

«Сов. секретно. Лично т. Сталину.
Доклад о проведении коллективизации за октябрь 1929-ого года. Выявленно 45 тыс. кулацких семей. Весь контрреволюционный кулацкий актив был немедленно ликвидирован путём заключения в концлагеря. К организаторам сопротивления, стачек, контрреволюционных выступлений и прочих террористических актов были применены высшие меры репрессий. Зажиточные кулаки вместе с семьями были высланы в Сибирь и на Урал.


Начальник особого отдела ОГПУ
Г. Ягода»

- Хорошо поработали. Вы свободны.

Человек встал, отдал честь, развернулся кругом и вышел из кабинета.

Сталин отложил в сторону доклад, поднялся из-за стола и подошел к окну. Набил табаком трубку, раскурил. Задумчиво посмотрел на первый ноябрьский снег.



***


В Сибирь, северный Казахстан и на Урал шли тысячи железнодорожных эшелонов. В переполненых вагонах для скота везли на новое место жительство членов кулацких семейств. Вагоны разгружались прямо в холодной и голодной степи, огороженой колючей проволокой. Дети и старики погибали сразу же. Выжившие сами возводили лагерные бараки, без отопления и электричества. Уничтожался вредный контрреволюционный класс.

Он вернулся к столу, сел и вытащил недописанное письмо.

«... убежали. Больше я их там не видел.

Целую тебя, дорогая мама, и крепко обнимаю.

Живи тысячу лет,

твой Сосо.»