When I close my eyes I think of you
When I close my eyes
See all of you
When I close my eyes
I see you for what you were
Before the autumn came
But life itself is strange
Night and day
Billy Mackenzie “Winter academy”

http://www.youtube.com/watch?v=C0nTuMxe99w

    ...В первые секунды после её решения у меня в душе наступил конец света. Я не готов был вот так с ней прекращать общение. Я по-прежнему хотел быть с нею, несмотря на то, что оба варианта – моего или её переезда, провалились. И, конечно же, я ждал её появления онлайн. Как только она появилась в сети, я написал ей о том, что не хочу прекращать общения. Она письменно продолжала меня убеждать в том, что нет никакого смысла вот так сидеть возле компьютера – всё равно она не вернётся, а после зачисления в университет ей некогда будет со мной общаться, т.к она будет поздно возвращаться домой. И всё-таки я настоял на том, чтобы она вышла на связь. И в разговоре я снова привёл аргумент о том, что мы можем совершить большую ошибку, отказавшись друг от друга.
    - Лиз, у меня есть убеждение, - говорил я, -  что настоящая любовь случается всего один раз в жизни.
    - Ну ты представь - я сейчас приеду к тебе. И как мы будем жить? Я себя без высшего образования не вижу. Что я буду делать в этом городе? Работать продавщицей за 5000 рублей? Я хочу жить хорошо.
    А потом между нами произошла ссора. В одном разговоре она мне сказала о том, что её друг приглашает на выходные отдохнуть в Прагу. Расходы за билеты и гостиницу брал на себя. Я приревновал, но вида не подал. Она действительно уехала. После приезда она мне рассказывала про то, как там классно, и спросила, чем я занимался. Я рассказал, что достал старую записную книжку, затем позвонил и общался по телефону с одной девушкой. Лиза свою ревность и негодование скрывать не стала.
    - Вот, значит, ты какой, - обвинительным тоном произнесла она, - общаешься со мной, а сам тем временем уже и на стороне варианты подыскиваешь!
    - Я никого не подыскиваю! Просто позвонил! Я же тебе ничего не сказал про то, что ты с кем-то в Прагу поехала!
    - А ты не сравнивай! Я поехала с другом! А ты звонил бляди какой-то!!!
    Она резко отключила программу, и после этого отказывалась общаться несколько дней. Но мы снова созвонились и простили друг друга. Затем у неё началась учёба и в сети она почти не появлялась.

    У меня началась депрессия. Несмотря на то, что после той безумной недели счастья, проведенной с ней, и четырёхмесячного общения в msn messenger, которые были, конечно, суррогатом отношений, всё-таки оставалась надежда, а главное - ощущение, что она где-то живёт; я знал что она делает, какое у неё настроение, что произошло у неё в этот день, знал все её мысли и печали. А теперь она действительно исчезла, словно и не было никакой Лизы. Миха оказался прав: с небес на землю спускаться без парашюта очень больно. Я осознал, вдруг, что дальше меня ждёт всё тот же город, те же лица, перспектива вновь шастать по дискотекам. Но как я мог принять такую жизнь теперь, когда я познал в жизни то, что было ещё так недавно? Отношения с Лизой перевернули всё внутри меня. Но снаружи всё оставалось точно таким же. Мой потревоженный внутренний мир мало кого мог взволновать, кроме меня самого. Я ходил по улицам, ездил на учёбу, и всё ещё не верил в то, что всё закончилось. Мне тошно было глядеть в эти лица. Тоскливое чувство поразило мой организм изнутри.
    В школе Ирина Юрьевна говорила нам на уроке литературы о том, что невозможно воскресить ощущения, пережитые человеком, будучи когда-то влюблённым, бродя по тем местам, где он бывал когда-то с возлюблённой. Уверяла, что он не испытает тех ощущений, что происходили с ним раньше. Я гулял по тем местам, где мы бывали с Лизой, и меня охватывала волна тех ощущений, когда я был с ней. Как-то раз с Мишей я появился в клубе, в котором мы сидели с Лизой на третий день нашего знакомства, пили чай, ели мороженное и общались. Я сразу же стал глазами искать тот столик, за которым мы сидели. И я словно бы со стороны увидел себя с ней – счастливых, влюблённых и улыбающихся. Я глядел в ту сторону и полностью вошёл в транс, погрузившись в события того вечера. Самое сильное воспоминание посещало меня в том самом баре, где мы с ней первый раз поцеловались и уехали ко мне домой. Иногда я специально приходил туда, чтобы просто посидеть на том самом месте. Как жаль, что невозможно было вернуться в ту ночь и всё повторить сначала вплоть до её отъезда, как в фильме «День сурка». Я сидел, и воспоминания, чувства, ощущения, эмоции – всё разом перемешивалось во мне. Я снова и снова переживал всё внутри себя. Сам себя мучил и изводил, но не мог ничего с этим поделать. Но если день как-то я ещё проживал, то к вечеру, особенно перед сном, я испытывал самую настоящую хандру. Закрывал глаза и видел перед собой её улыбающееся личико, слышал её голос. Я мысленно вёл с ней диалог. Сердце щемило от грусти и боли. Я засыпал, но и во сне её образ не покидал меня. Каждую минуту я думал только о ней. Если бы существовал дьявол, и предложил бы мне продать ему душу за то, чтобы снова пережить ту неделю с ней – я бы поставил свою подпись. Я впервые в жизни стал понимать стихи, где сквозит трагизм лирического героя от невозможности быть с любимой, стал чувствителен к песням о любви, отождествлял себя с лирическим героем из песни Наутилуса «Хочу быть с тобой». Нет ничего хуже, чем любить кого-то, и не иметь возможности быть с ним рядом. Депрессия охватывала меня при мысли о том, что она где-то сейчас живёт, что-то делает, а я даже не знаю что именно. У неё, за тысячи километров от меня, своя, другая жизнь, хотя ещё совсем недавно мы шли по заснеженной улице, радовались и засыпали вместе … Чёрт! До чего же нелепа и глупа жизнь! Я всё глубже и глубже погружался в это состояние. Я искал в других девушках любые черты схожести с Лизой, но не находил. Я и думать не мог о том, чтобы кого-то снять и затащить в постель. Чтобы окончательно не обезуметь, я возобновил походы по клубам и дискотекам. Но уже не мог вести себя так как раньше. Я был уже совсем другим. Я общался с девушками, но уже через 5 минут ловил себя на том, что рассказываю им про Лизу. Девушки слушали меня заворожено, сочувствовали, переживали, и говорили мне о том, что если бы был такой человек, который хотя бы наполовину любил бы их так, как, судя по всему, люблю её я, они бы тот час примчались к нему и никуда бы от себя не отпускали…
    Летом, познакомившись на открытом рок фестивале с девушкой, и взяв у неё телефон, я встретился с ней. Разумеется, через полчаса я не смог удержаться от разговора про Лизу. Девушка позже сказала, что уже не может это имя слышать. А я так и жил с тоской в сердце. Ни к каким новым отношениям, разумеется, и близко не был готов.

Сильнейшее беспокойство и тревогу я испытал в июле, узнав о том, что началась вторая Ливанская война и Израиль бомбят. Программа Msn messenger была включена у меня постоянно. Я успокоился только тогда, когда Лиза появилась в сети. Позвонил ей. Она тоже была встревожена. Но главное - живая и здоровая. Все эти дни они проводили в бомбоубежище, и Лиза призналась, что и Израиль – не место для постоянного жительства. У неё были новые планы – переехать жить в Европу и получить там гражданство. Потом, конечно, разговор вновь зашёл о нас. Она призналась, что у неё есть друг… так она его называла. На её вопросы, как у меня жизнь, я отвечал уклончиво, но потом всё-таки признался в своём многомесячном состоянии. Она уверяла меня, что всё пройдёт у меня, что у неё когда-то тоже была затяжная депрессия, но она боролась с ней, и, в конце концов, научилась преодолевать это состояние и радоваться жизни. У меня же справляться с душевной апатией совершенно не получалось. Я в тот период пытался реализовать себя в карьерном плане, что-то делал, строил какие-то планы, но всё теряло смысл при мысли о том, что жизнь моя пройдёт без Лизы. Конечно же, жизнь продолжалась, и с течением времени всё менялось, но такие моменты не повторяются… Я в этом уверен...

    Прошло лето, осень, началась зима. А я так и не мог близко общаться с другими девушками. Потом физически, конечно, смог... Но сердце моё всё равно принадлежало Лизе, а не той, с которой я находился в физических отношениях. Обострение произошло сразу же после Нового года – прошёл ровно год с момента нашей первой встречи. Это было совершенно невыносимо. Эмоции целиком затмили мой разум. Вечером я написал длинное письмо Лизе, в котором изложил все свои мысли и переживания, с момента нашей встречи и после расставания. Завершил письмо признанием, что продолжаю её любить, и до сих пор не принимаю её решение о том, что нам следовало прекратить общение. Я не мог её отпустить. Никак. Лиза ничего не ответила…