«Hölle!!!»- вырвалось у Пингвина, когда в темноте полярной ночи мелькнули какие то огни и послышался гул работающих механизмов. Он повернулся к Мамонтенку и клювом сделал знак остановиться. Они бежали уже вторые сутки, но Пингвин знал, что прошли они слишком мало, чтобы чувствовать себя в безопасности. Раз за разом он задавал себе один и тот же вопрос – правильно ли он поступил, устроив побег этому слону с генетически повышенной волосатостью, которого почему то начальство с придыханием в голосе называло Мамонтенок. Он – лучший курсант школы диверсантов «Höllische Bestie»,  плод эпохально успешных экспериментов по созданию интеллектуальной подкорки в мозгу пингвинов, проводимых на протяжении последних 70 лет на антарктической немецкой военной базе, последнего осколка Третьего Рейха. И тут такое…
        На Пингвина вдруг нахлынули воспоминания. Вот он где то на берегу океана резвится со своими  собратьями, рядом безмятежно загорает мама и , вдруг, его уже несут куда то в какой то коробке большие двуногие пингвины, а мама остается все дальше и дальше. Потом какие то провода в голове, боль, и … он вдруг начинает понимать, о чем говорят вокруг эти неправильные страшные, одетые в одежду, пингвины . Потом тренировки и учеба.  И его учат, учат, учат…  Учат колоть клювом, душить крыльями и, конечно гипноз, ну куда без него. Он вспоминал как Начальник группы, пингвин высшей  ступени эволюционного развития (двуногий), Ганс Мюллер всегда говорил, что их главная жизненная цель – отомстить какому то непонятному Ивану. Что когда то этот Иван обидел всех Гансов так, что они до сих пор не избавились от чувства неполноценности. И что Иван со своей Страшной Красной Звездой для них самый страшный кошмар  сновидений. И так продолжалось день за днем. месяц за месяцем, пока не случилоь ЭТО… 
        На Мамонтенка он наткнулся сам, во время очередной пробежки по близлежащим торосам. Он споткнулся о его бивень и сразу дал сигнал на базу. Какой поднялся переполох!!! Тушку мамонта целиком вырубили из ледяного панциря и отправили в лабораторию. Пингвин понимал, что он нашел что то необычное, но он даже представить себе не мог во что это выльется. Вся база была в возбуждении несколько следующих дней. Все чего то ждали. И вот, наконец, прокатился слух: он ожил! Пингвин с удивлением наблюдал за этим волосатым слоном ( а кто это еще мог быть для него?) в те редкие моменты, когда они пересекались в столовой. А, спустя две недели, Ганс ему объявил о том, что его назначают воспитателем этого существа. Первые дни ничего не приносили необычного: утром подъем, потом попытка научить Мамонтенка азам пингвиньего и человеческого языка, потом обед и снова учеба и так каждый день. «Ну почему слоны такие тупые?» - думал Пингвин перед началом каждого дня, тем не менее надеясь на успех. Книги, журналы, кино, электрошок, гипноз – все шло в ход, чтобы любыми способами заставить работать огромный мозг Мамонтенка на пользу Третьего Рейха. . Он знал, что у Ганса есть  особые виды на Мамонтенка, как на будущего агента глубокого внедрения. Еще бы, пингвинов много, а он один. Его можно было, после подготовки, внедрить в самое сердце Краснозвездных – Московский зоопарк, ну а там он бы уже и начал бы свою диверсионную деятельность. Ганс, правда, еще не знал конкретно какую, но вариантов было много. Например, Мамонтенок мог бы, используя гипноз, внушать посетителям зоопарка, что в вымирании мамонтов виновата власть и лично президент и , время от времени, пуская слезу и печально трубя хоботом, всем своим видом демонстрировать  немой укор власти. А там , глядишь, и правозащитное движение «За принесение извинений за геноцид мамонтов» организуется и пошло – поехало.         
Однако в процессе обучения Мамонтенка все было безрезультатно, но, как водится, в один будничный день, во время просмотра очередной серии мультфильмов из страны краснозвездных Иванов, произошло непредвиденное. Мамонтенок вдруг тихо затрубил и заплакал. Немедля его изолировали в отдельную камеру и дали снотворное для успокоения. Пингвин долго  изучал все мультфильмы, которые смотрел Мамонтенок. Вроде бы ничего. Ну, вот волк бегает за зайцем, пытаясь дать пиндюлей. Ну и что? Ну  летает неадекватный медведь  на воздушном шаре и провоцирует пчел... Глупо, тупо, но не расстраиваться же из за этого. Но что это!? Пингвин не поверил своим глазам. На экране – Мамонтенок на льдине. Плывет и поет песню. Причем такую жалобную, что даже у Пингвина выступили на глазах слезы. «Ведь так не бывает на свете, чтоб были потеряны дети!» - пел он всю дорогу в казарму. С того дня его жизнь перевернулась. «Я должен помочь Мамонтенку найти Маму!» - это стало навязчивой и единственной мыслью Пингвина. «Но как это сделать находясь здесь? – думал он – Выход только один – бежать».
        Они бежали на следующий день, сразу после команды «отбой». Соблюдая все навыки маскировки, обойдя все посты и секреты, они наконец попали за периметр базы. Вот она свобода!!! Мамонтенок удивленно пыхтел, не понимая, куда его вдруг решил вытащить Пингвин, но, признавая его авторитет, безропотно шел следом.  Пингвин в это время обдумывал куда направиться, чтобы замести следы от погони. В том что она будет он не сомневался ни на минуту. Сначала Пингвин хотел пойти к своей бывшей пингвиньей стае и там затеряться среди тысяч пингвинов, а Мамонтенок, в случае чего, мог бы закосить под морского слона. Немного грима и все окей. Но он вовремя одумался. Он вспомнил, что все пингвины – отъявленные расисты. За всю  историю стаи они не приняли к себе ни одного тюленя или даже моржа, считая себя выше. Они как- никак почти Птицы! Поэтому и бегут Пингвин и Мамонтенок куда глаза глядят уже вторые сутки, пока вдруг впереди не блеснули эти огни и не послышался гул…
      Соблюдая все правила маскировки и стараясь не выдать себя ни малейшим шумом  Пингвин и Мамонтенок осторожно продвигались вперед, навстречу неизвестности. Впереди появились очертания громадного здания, которое, судя по всему и было источником гула. Вход в помещение перекрывала массивная дверь. Но, о ужас, Пингвин не поверил своим глазам, вся дверь была зарисована Красными Звездами. Их были десятки. Пингвин со злорадством вспомнил о Гансе. «Ганс бы сейчас точно нуждался в смене белья» подумал он. Поразмыслив несколько секунд, Пингвин постучался клювом в дверь…
        Дизелист-электрик Иван Петрович уже пол- жизни провел на полярной станции «Восток 1». Семьи и детей у него не было. Зато была очень ответственная и, главное, очень важная работа. Иван Петрович был уверен, что он – самый важный человек на станции. И правда, отключи на час электричество и все-все, даже начальник станции будут лично просить, нет, не просить, а умолять его, Ивана Петровича  решить проблему. Надо сказать, что Иван Петрович свою работу не просто любил, он ей гордился. Он видел себя на переднем крае войны с этой суровой полярной реальностью. Дизеля, стоящие у него на обслуживании, были, правда, уже старенькие, но все равно они были его детьми. Каждую поломку он воспринимал как личную трагедию и на ее устранение бросался с яростным остервенением. После каждой своей личной маленькой победы, Иван Петрович рисовал звездочку на входных дверях, как символ трудового подвига и как напоминание о его незаменимости. За годы работы звезд было нарисовано очень  много. Достаточно сказать, что дверь уже семь раз была перекрашена. Даже главный полярник Чилингаров, как то зашедший к нему в гости так проникся и растрогался, что сорвал со своей груди Золотую Звезду Героя, которую он носил даже на полярном комбинезоне, и  чуть ли не насильно хотел нацепить ее Ивану Петровичу на телогрейку. Но вовремя спохватился и пообещал Ивану Петровичу похлопотать в Москве о выделении дополнительного литража спирта. Надо сказать, что спирт в жизни Ивана Петровича занимал особое, почетное место. Спирт – это источник вдохновения и разрушитель всех преград для полета самых смелых фантазий. Даже когда главный полярник Чилингаров как то посоветовал ему переходить со спирта на виски, он просто скромно промолчал, в глубине отметив, как далеко оторвался главный полярник от простого полярного народа. Любимая фантазия Ивана Петровича была на тему света. Он чувствовал себя  Верховным Электрическим Божеством, когда включая рубильник, все вокруг озарялось огнями сотен Ламп, этих стеклянных нимф, служащих ему, Ивану Петровичу. За годы, проведенные на этом полярном посту, за тысячи вечеров, скрашенных чистейшим спиртом, он научился не просто чувствовать каждую из своих Лампочек, он научился создавать шедевры иллюминации. Пользуясь только рубильником и вдохновением после принятия очередной порции спирта,  он мог долго иллюминировать в стиле Баха, Моцарта, а, иногда, в стиле Битлз и даже, когда он был в ударе, Иван Петрович иллюминировал на тему Deep Purple и KISS. Остальные полярники относились к этому с пониманием, тем более начало концертов Ивана Петровича приходилось как раз на время сна. Так и в этот вечер, готовясь к полету фантазии, Иван Петрович похлебывая спирт из  кружки одновременно готовил трафарет для нанесения очередной звезды на дверь за очередной свой маленький трудовой подвиг. Вдруг раздался стук в дверь. Кого еще принес черт?- подумал Иван Петрович и нехотя пошел к двери.
        Открыв дверь, Иван Петрович испытал такое потрясение, которое не испытывал, наверное, даже Гагарин после старта ракеты. Мгновенно захлопнув дверь, Иван Петрович продолжал находиться в ступоре еще несколько минут. Самые разные мысли вихрем проносились в его голове. Но самой навязчивой была почему то о Чилингарове и о том , что он был прав и надо подвязывать со спиртом и переходить на виски. Немного приведя мысли в порядок и успокоившись, Иван Петрович медленно открыл дверь снова. Картина снаружи не изменилась. Это клиника – подумал Иван Петрович. Он мог бы смириться с видениями в виде пингвинов, это полбеды, на них он здесь насмотрелся вдоволь. Но мамонт? МАМОНТ?! Такого даже тренированная самыми смелыми фантазиями психика Ивана Петровича принять не могла. Но постепенно, неожиданно, начало приходить успокоение. Иван Петрович вдруг ясно понял, что это просто безобидные зверушки, которые замерзли и нуждаются в помощи. «Да и мамонты в Антарктиде не такая уж редкость» почему то появилась настойчивая мысль в его голове. Иван Петрович отступил от двери и жестом позвал гостей внутрь…
        Когда начала открываться дверь, Пингвин напряг все свои боевые инстинкты и, отодвинув Мамонтенка в сторону, приготовился к любой неожиданности. На пороге появился двуногий, его глаза, вдруг, резко увеличились в размере и, издав какой то непонятный возглас «…твою мать» он резко захлопнул дверь. Пингвин понял, что первая фаза контакта провалилась. Надо пробовать гипноз. Максимально сосредоточившись, Пингвин начал посылать позитивную волну в направлении двуногого. Время шло, Пингвин уже начал отчаиваться, но, вдруг, дверь открылась. На пороге стоял все тот же двуногий. Ничего похожего на оружие у него в руках не было. «Подействовало!!!» - ликовал в душе Пингвин. Двуногий жестом руки пригласил их зайти. Пингвин опытным взглядом диверсанта оценил обстановку внутри. Ничего не вызвало у него подозрений, разве что он отметил одну странность: в кружке для чая почему то налита жидкость для чистки контактов.  Удобно расположившись на ворохе тряпок в углу большой комнаты, Мамонтенок тихо засопел и заснул, Пингвин принялся внимательно рассматривать Двуногого. Ничего агрессивного и страшного Пингвин в нем не видел. Он задавался вопросом, чем же так он мог напугал Гансов, что тех просто трясет при одном виде его Красной Звезды? Видно есть какая то военная тайна у этих краснозвездных . Тем временем двуногий протянул Пингвину какой то пакет с непонятной гадостью. «Он что не знает, что пингвины питаются исключительно рыбой?» подумал Пингвин, но для налаживания контакта все таки съел это что то и, даже пощелкивая клювом на языке азбуки Морзе поблагодарил. Двуногий очень внимательно прослушал отстукивание Пингвина, почему то потряс головой, что то пробурчал неразборчиво, затем облил себя холодной водой, еще раз пристально посмотрел на Пингвина, и решительно взяв со стола кружку с технической жидкостью, сделал большой глоток. Сказать, что Пингвин был в шоке это ничего не сказать. Но еще больший шок его ожидал дальше. Двуногий не только не умер, как ожидал Пингвин, он как то вдруг повеселел, расслабился и, плеснув в кружку новую порцию жидкости, неожиданно протянул кружку ему. Первый раз Пингвин попал в ситуацию, когда у него нет никакого выбора. Или засветиться, или до конца маскироваться  под текущую обстановку. Естественно есть только один выход. Пингвин зажмурился и, призвав на помощь все свое мужество, залпом выпил содержимое кружки. Потом начался ад. Огонь, разлившийся по его внутренностям, казалось, сожжет Пингвина заживо. Он мысленно попрощался с жизнью, прощался с Мамонтенком, которому так и не успел помочь найти Маму…  Однако через несколько секунд Пингвин понял, что жив. И не просто жив, а даже совершенно счастлив и доволен жизнью. И этот двуногий стал какой то близкий и родной. Крыло с кружкой непроизвольно потянулось за добавкой…
          Иван Петрович пристально смотрел на мамонта и пингвина, которые расположились на куче ветоши, набросанной в углу его рабочей комнаты. Он никак не мог поверить в реальность происходящего. Мамонт заснул и тихо сопел, как ребенок. А пингвин сидел напротив и, казалось, сам изучал Ивана Петровича. «Бред» - подумал дизелист –«пингвин изучает человека!». Большего маразма он представить себе не мог. Иван Петрович достал завалявшуюся с бог знает каких времен  полпачки чипсов и протянул пингвину. Он конечно знал, что пингвины едят только рыбу, но контакт надо было с чего то начинать. К его удивлению, пингвин с удовольствием съел содержимое пакета. Иван Петрович понял, что его познания о пингвинах далеки от совершенства. Но, после того как пингвин простучал клювом на языке азбуки Морзе «спасибо»,  Иван Петрович осознал, что если он сейчас не махнет спирта, то попросту окончательно сойдет с ума. Облившись холодной водой, взяв кружку со спиртом Иван Петрович лихо махнул все  содержимое одним глотком. Жизнь начала налаживаться. Вспомнив эксперимент с чипсами и , включив логическое мышление, Иван Петрович решил пойти дальше. Деловито отмерив в кружку ровно сто граммов чистейшего спиртяги, он протянул кружку пингвину. Заметив его неуверенность, прекрасно понимая, что для пингвина это нормально в данных обстоятельствах, Иван Петрович подбадривающе  улыбнулся и подмигнул. Пингвин с надрывом всхлипнул и влил в себя все до капли. Когда прошли первые судороги, пингвин, как показалось Ивану Петровичу, даже попытался улыбнуться, а спустя несколько минут протянул кружку для следующей порции. «Наш человек» - подумал Иван Петрович, наливая очередные сто граммов новому другу.
        Ночь, казалось, не закончится никогда. Оно и понятно ночь то – полярная. Пингвин и Иван Петрович пили уже третий литр спирта. Лед недоверия был полностью растоплен. Пингвин и Иван Петрович даже начали общаться между собой. Где то посредством азбуки Морзе, где то с помощью телепатии ( это известный факт  расширения сознание после двух литров спирта на двоих). Пингвин даже пытался фломастерами рисовать Ивану Петровичу картинки о своей жизни, но получались в основном военные карты. Иван Петрович узнал о той миссии, которую взял на себя его друг. Глядя на спящего в углу Мамонтенка, Иван Петрович с грустью думал: «Эх, если бы я был Олигархом, а не дизелистом-электриком, я бы вызвал с большой земли частный Боинг 767 или частный ледокол. И поплыли – полетели бы мы на поиски Мамы нашего Мамонтенка». Он поделился этой грустной мыслью с Пингвином. Тот понимающе кивнул, мигнул осоловевшими глазами, икнул  и вырубился.
        С того вечера Пингвин и Мамонтенок стали жить в  дизельной у Ивана Петровича. Их дружба крепла с каждым днем. Иван Петрович даже научил Пингвина управлять своими  Лампочками. Пингвин освоил все пассажи в стиле Баха и «Владимирского централа», он даже как-то раз попытался устроить иллюминацию на тему «Полет Валькирий» Вагнера, но вовремя спохватился и переключился на «Калинку – малинку». И каждый день, после второго литра спирта, стараясь не разбудить безмятежно спящего Мамонтенка, они спорили и решали как из Ивана Петровича сделать Олигарха. На третьем литре идей приходило в голову  много. Иван Петрович предлагал, например, продавать айсберги в Африку ( их здесь много и они ничейные) или, например, устроить гигантское хранилище умерших идиотов, желающих, чтобы их разморозили через много лет (Мамонтенок стал бы лицом компании).  Пингвин предлагал разработать план нападения и захвата золотого запаса какой нибудь маленькой, тихой страны (чтобы не привлекать к себе внимания) или, на крайний случай, захватить сто – сто пятьдесят местных китов и своим ходом отправить на продажу в Японию…  В общем, вечера так и проходили в спорах и мечтах о том, как все таки сделать из Ивана Петровича Олигарха. Наверное и сейчас они, выпив очередной литр спирта, обсуждают новую идею или, обнявшись, тихо и проникновенно поют: « Ведь так не бывает на свете, чтоб были потеряны дети. А Мамонтенок, тихо посапывая в углу, спит и видит прекрасные сны о том, как Олигарх Иван Петрович на своем большом корабле или на своем большом самолете везет его, Мамонтенка, к Маме…  И даже не подозревает он, что не суждено сбыться его голубой мечте.  Откуда может знать простой маленький Мамонтенок , что никогда дизелист Иван Петрович не сможет стать Олигархом. Не сможет, даже если он был бы Сидоровичем или Сергеевичем. Может если бы он был Абрамычем, какие то шансы и появились бы, но он – Петрович  и, тем более, Иван. А пока он спит и видит сладкие сны. Спи, Мамонтенок, спи…