Олигарх кричал... кричал натужно и надрывисто. Для Олигарха это было неестественно. Во первых, эта тревога в голосе, во вторых, темнота за окном. Несмотря на свой тяжелый гордый характер, свою обязанность будить всю деревню с первыми лучами солнца, но никак не раньше и не позже, он выполнял трепетно и надежно. Но сейчас была точно ночь. Лежавший в темноте дед прислушивался и все гадал, что могло вызвать такую необычную реакцию самовлюбленного монополиста его курятника - петуха, по кличке Олигарх. И вот когда любопытство окончательно пересилило лень, дед напялив галоши, вышел во двор.

    Выйдя из дома, он поднял сильный шум, опрокинув бутылки, оставленные на крыльце после вечерних посиделок с соседом. По тропинке через небольшой садик он добрался до курятника и застыл на месте. В сарае явно что то происходило. Слышалась какая та возня, отчаянное кудахтанье, хлопанье крыльев, и дед готов был поклясться, чьи то голоса. Немного струхнув, он вернулся в дом и достал из шкафа пневматическое ружье внука, стреляющие маленькими железными пульками. Оружие, конечно, то еще, но лучше чем ничего. Заслав пульку, он пригнувшись, незаметно как пиздец, подкрался к сараю и заглянул в окно. В окне на другой стороне на него растеряно смотрела птица, при ближайшем рассмотрении оказавшейся чайкой. Чайка широко расставила крылья, загораживая деду весь обзор в сарай. На голове у нее был за веревочку привязан гребешок, ярко – красного цвета...совсем как у Олигарха, подумалось деду и он немного оторопел. Дед шикнул на птицу и сделал знак рукой, призывающий покинуть окно. Но каково же было его удивление, когда птица отрицательно покачала головой и повторила жест старика.

    Дед медленно опустился на землю и почесал затылок. "Чайка или белочка, белочка или чайка?", - думалось деду, и чтоб окончательно убедиться, он осторожно поднял глаза на окно. Чайка по прежнему демонстративно стояла и тонко намекала деду вернуться в теплую кровать.

- Ну уж нет, только не в моем сарае!!! - огрызнулся он чайке и, взяв немалый разбег, помчался тараном на дверь, в последний момент выставив перед собой ногу. Нога, пробив гнилую доску, проскочила, не получив никакого сопротивления. Дед же прямо яйцами со всего размаху приземлился на продольную балку, соединяющую доски. Деревню огласил душещепительный вой деда, сравнимый разве что с сиреной, предупреждающей о воздушной атаке. Местные жители, не будь они все изрядно нажраты вечером, наверно подняли бы тревогу и повскакивали, готовясь к худшему. А так все обошлось. Лишь у некоторых произошло аварийное открытие мочеиспускательных каналов, но и те, передвинувшись на сухое, не пожелали прерывать свой сон.

    Между тем дед пытался высвободиться из капкана, но нога надежно сидела и не выказывала намерения покинуть недры сарая. Дед изгибался и вертелся, крутился и прыгал, матерился и пердел, но все напрасно - ничего не помогало. В сарае продолжалась какая то возня, и дед даже мог различать какое то мельтешение через зазор между досками. Он нашарил в кармане ключ, и отругав себя за чрезмерную вспыльчивость, попробовал вставить его в замок. Это оказалось непросто, на одной ноге все время приходилось подпрыгивать чтобы сохранить равновесие, от чего ключ все время наровил выскользнуть из пальцев, вторая рука была занята ружьем , которое ввиду настоящего положения дел, он никоим образом не хотел выпускать....

Провозившись так довольно долго, он наконец справился с замком, и резко открыл дверь, совсем позабыв что еще находиться в капкане. Придав себе ускорение и поскользнувшись обо что то мягкое и живое он головой полетел на рандеву с косяком. В полете он все таки успел оглядеть сарай, отчего заикался всю свою последующую жизнь: посреди комнаты пирамидой были навалены тушки его курей, и балансируя на голове самой верхней, стоял пингвин и нервно откручивал лампочку, с опаской косясь на направленное на него ружье.
- Не стреляй дядя, - сказал пингвин за момент до того как в сарае образовалась кромешная темнота и раздался тихий выстрел...

                                                                  ***

За час до этого...


    В курятнике было умиротворено. Курицы пригревшись на своих яйцах, мирно спали, лишь изредка кудахтая. Один петух не спал. Вальяжно прохаживаясь вдоль сарая, он оглядывал свои владения, выбирая себе подругу на ночь, и был необычайно доволен собой. Как вдруг непонятные звуки привлекли его внимание, голова его обеспокоенно задергалась, а подбородок охватила нервная дрожь. Петух почувствовал опасность и, совершенно не понимая откуда ее ожидать, заметался на месте, взъерошился и на всякий случай дристанул. Шум нарастал, и вот за окном  послышалась песня высотников из известного кинофильма, а через секунду выбив щиколотку, в окно влетел уже сильно нетрезвый пингвин. За окном порхала чайка, по имени Чак
- Попал?
- Да нормально, - доставая из под себя немного сплюснутого, но все еще живого петуха, ответил пингвин
- Я за водярой, держись там, - подмигнул Чак и скрылся во тьме.

    Пингвин бодро вскочил и медленно оглядел уже проснувшихся и испуганных кур, которые с сомнением поглядывали на своего уже нестоль воинственного и немного смятого защитника. Петух лежал на боку, тревожно дергал головой и с опаской поглядывал на пингвина.

- Пташки, а вот и я, - нежным голосом сказал пингвин и резко кинулся к первой зазевавшийся курице, похотливо доставая свой маленький птичий член из перьев. Поймав и развернув ее яйцекладущим органом к себе он вознамерился произвести непродолжительный половой акт с этой пернатой мадам. Курица же придерживалась других норм морали и секс в первую минуту знакомства не одобряла и попыталась удрать. Но забуксовала на собственопездно отложенных яйцах и неловко завалилась вперед. Пингвин же в качестве аргумента своей чистой и непорочной любви положил  тяжеленную подкову ей на шею, придавив при этом к земле. Почувствовав на шее железо, курица предусмотрительно обосралась, завещав свою нижнюю часть тела светлому кулинарному делу и потеряла сознание.
- Ну вот, другое дело, - довольный пингвин замельтешил сзади, подтерев задницу так невовремя обосравшейся партнерши ее же крылом.
- Быстро ты однако, - в окно уже влетал Чак с пузырем в когтях, - смотри че на крыльце оставили, как нас ждали.


    Оба довольно заржали. Выпив по  четыре за предыдущие три, они опять вспомнили о милых дамах и продолжили погоню уже двоем. В этот раз куря были на удивление проворны и сноровисты, а друзья довольно пьяны чтобы делать им хоть какуюнить конкуренцию в прыткости. Пингвин почесал голову, пизывая тем самым кровь подняться на этаж выше.

- Не, так мы их недогоним, надо законспере... зокосперирооо..законспереририваться... во точно... - Пингвин резким движением крыла вырвал у петуха гребешок и при помощи какой то веревки присобачил его на голову другу. Дело пошло веселее, курицы уже нитак шарахались от чайки, серится тоже стали значительно реже. И вот когда одна решила просканировать пол в поиске какой нибудь вкусности и на миг отвлекла свое чуткое внимание, Чак как орел метнулся к ней и засадил ей слету по самое ее куриное нехочу, нежно обхватив крыльями, придав действию некую романтичность и интимность. У курицы от такого внедрения в ее личное внутренеорганое пространство глаза завертелись так быстро и непредсказуемо, как у хамилиона во время охоты на стаю комаров. Вдруг во  дворе послышались звуки. Пингвин и Чак навострили свои раковины и замерли.

- Атас, надо валить, - прошептал пингвин и двинул в клюв уж через чур раскричавшемуся петуху
- Ходы перекрыты,тут дед какой то, - отрапортовала Чайка с окна. 
- Какой еще дед, скажи чтоб уходил, - решил уладить мирно конфликт пингвин
- Пингвин, он не уходит, у него ружье 
- Блять,- лишние дырки в жопе были ненужны и пингвин стал лихорадочно думать. На ум ничего лучшего чем открутить лампочку и в темноте и суматохе сделать ноги, а точнее крылья, не приходило. Но вот только она была слишком высока для пингвина, а Чака было просить  бесполезно. После того как он получил большим вибрирующим членом по своей маленькой птичьей головке, электричество он стал конкретно опасаться.

    Тут дверь пробила здоровенная ножища а следом раздался вой , сопоставимый с воем стаи волков и  Маугли впридачу. Куры, и без того уже сегодня нахлебавшиеся, дружно впали в депрессию и повалились навзничь, смотреть загробные сны.
Пингвин, потеряв слух, а заодно и сегодняшний обед, все таки сумел сохранить расудок, в голове мелькнула идея. Забарекадировав дверь петухом, он стал собирать тушки кур в кучу, аккурат под лампочкой...


                                                                    ***

    Дед все таки выстрелил, уже в темноте, не целясь и сам того не ожидая. Пулька пролетев сантиметры от падающего вниз пингвина, угодила в курицу, застрелив ее прямо через дырку в жопе. Дед же наступив своей единственной опорной ногой об что то мягкое, слабо напоминающего его любимого Олигарха, сильно приложился об косяк и отрубился нарушая тишину своим громким храпом и лишь иногда сквозь сон уламывая на минет какую то Нюрку, обещая сохранить ее анонимность и дать бутылку водки.

- Валим! Ты где? - кричал пингвин пытаясь среди перьев отыскать своего друга .
- Тут я тут, давай сюда! - Чак протянул лапу пингвину и помог ему взобраться на себя.
- Ты как?- спросил пингвин
- После таких испугов, как стеклышко, гыыы, - и толкнувшись посильнее, и совершив опасный  разворот в небольшом дворике, Чак взмыл к облакам под одобрительный хохот товарища.

    Через несколько часов полета Чайка выгрузила друга на его ледяной глыбе, и взяла курс к своей родной скале
- Спасибо Чак, было здорово.
- Незачто, с Днем Рождения тебя, и завтра рыбалка.... не забудь.
- Не забуду, - уже засыпая ответил пингвин, положив голову на свой толстый живот.