Из тяжелого алкогольного сна Емельянова вырвал на поверхность мутного утра настойчивый стук в окно. Рядом посапывала коротко стриженная обнаженная девушка с многочисленными следами наследственно-дегенеративных дефектов организма. Мелко, влажно и с холодным похмельным ознобом нутро организма Емельянова еле-еле смогло приказать отравленым мышцам подойти к окну и отодвинуть тяжелую зеленую штору. 

        За стеклом маячило обеспокоенное лицо матери. Пиздец. Далее сознание Емельянова, вспомнив и вчерашнем телефонном разговоре с матерью и договоре поехать к бабке, избавляющей от алкогольной зависимости действовало автоматически. Самое главное из-за обостренной быдлогордости было не дать матери увидеть инвалидку, разделившую с ним ночь, хотя она была явно лучше к 23 годам запойного алкаша.

        Разбудив ее и оставив в панике одеваться ( в последствии таки матерью был найден грязный лифчик), Емельянов пошел открывать дверь матери, провел ее молча на кухню, где она шокированная срачем на кухне, начала прибирать. Инвалидка в это время незаметно выскользнула в дверь.

        Дорога к целительнице занимала около двух часов и наш юный пьяница, купив под видом сока несколько слабоалкогольных напитков, развлекал алкогольным бредом маму вслух и иногда, откинувшись на сиденье, мысленно про себя воспоминаниями об обучении минету вчерашней подружки, когда он показывал пальцем на своем хуе где ей лучше лизнуть чтоб понравилось мужчине, почему надо глотать сперму и развеивал прочие девчачи подростковые предубеждения.

      Дом целительницы был расположен среди каких то обрывков сосновых боров в умиротворяющей местности, почему то напоминавшей о смерти и деревенском кладбище. Вокруг толпилось много потрепанных зеленым змием мужиков, были и сухощавые смирно-землистосерые работяги алкаши и пузатые красномордые боровы с вечными весело-угрожающими с хитрецой глазами. Роботяги молчали, боровы балагурили, сопровождающие женщины со скорбным отупением и усталостью смотрели в никуда.

          Дождавшись свой очереди, Емельянов зашел в комнату где принимала целительница. Под иконами сидела пожилая женщина с молодой кожей и чистыми, ясными оттенка голубого неба глазами, прямо физически ощущаемая мудрость, исходившая из них безбслов оправдывала матриархат. Все ее действия наш алкоголик не запомнил, остались только воспоминания о холодном ветре, пронизывающем больной и отравленный мозг, молитва прямо физически очищающая атеиста Емельянова, преклонение и радость от встречи с необычным человеком и непокидающее несколько дней чувство бытия Б-га, похожее на откровение, к сожалению потом пропавшее.

          Несколько последующих дней выдались тяжелыми — это и похмелье и температура под сорок, но последующие пять лет Емельянов не пьет и не испытывает потребность в алкоголе.