***

-Вот мы и опять у тебя. В прошлый раз ты неплохо заряжал про хуй с пиздою. Я на днях у Умрёт гостил. Хвастал ему тобой. Не понимаю, вы живёте через дорогу, а видитесь друг с другом реже чем я с вами.
-Бывает.
-Пол, что ты можешь про армию рассказать? Ты единственный служил из нас. Мне интересно твоё мнение, потому что ты физически врать не умеешь.
-Чё рассказывать: нехуй там делать. Климат в Калининграде гавёный. Дрючил мразь там одну. Кончал в неё.
-Без презика?
-Да.
-Во дурак!
-Знаю. Я же до неё никого не ебал. Очень уж хотелось.
-Это значит ты начал в двадцать?
-В двадцать один.

-Да, засиделся ты. Я в шестнадцать. Помню до сих пор как трахал её. Знакомую. Думал тогда у мужика знакомого Ижак покупать; всё переживал: продаст, не продаст. Залез на неё в защите; всё как полагается; но по неопытности не на коленки вес перенёс, а на носочках был, как при отжимании. Сначала была просто миссионерская поза. Минут через пятнадцать она скромно простонала и стало ощутимо мокрее. Она спросила – ты скоро кончишь? А я...я тебе отвечаю видел тогда перед собой этот сраный мотоцикл. Такой красный. Сажусь значит на него, завожу левой ногой сидя, отвожу заводную лапку. Гандон был рифлёный, запомнил это. Ещё через минут двадцать она кончила во второй раз. А я уже катаюсь на нём по деревне. Собак соседских собираю. Представляю как коляску прицепил, кукурузы стащил деду на колхозном поле. Сказка, не внук. Тут я вспомнил где нахожусь и что собственно делаю. Начал тогда представлять, говорить про себя – так, я ебу сейчас эту подругу; да, прямо в письку: она такая розовая, мягкая и тёплая, и скользкая-скользкая; мне приятно, она обхватывает мой хер, сжимает его; это очень приятно. Тут она заявляет – у меня ноги устали. Дура! Такой романтический момент прервала. Закидываю их вверх: теперь она обхватывает ими мне поясницу; стало ещё тяжелее. Мотоцикл отгоняю от себя. Бегу от него, а ему неймётся: лезет в голову и всё тут.  Ещё минут через десять она уже уставшая до чёртиков заряжает – слазь! я устала! Ну нифига себе потрахался думаю, неужели додрачивать? Уговорил её ещё на немного. И напрягая все мускулы и воображение, через пару минут взорвался.
Это уже не оргазм был. Избавление от мук. Мы вышли покурить во двор. Она жила в частном секторе. Я устало побрёл отлить к сортиру, но в нём было темно, поэтому встал рядом. Смотрю мимолётно на хер – а он в полоску от презика. Смешно даже стало. А тот мудак так и не продал мне Ижака.

-Презабавная история. Ничего не скажешь. А я эту в кочегарке порол. Мне её дружище привёл, я расстелил фуфайку и на угле выебал её. Быстро и скромно. Потом ещё раз раком: она на табуретку руками опиралась.
-Супер. А я к той как-то ещё пришёл. Лежим мы с ней, фильм смотрим. Как сейчас помню “Поцелуй дракона” с Джетом Ли. Ага. Лежу сиськи её тискаю, такая бодренькая двойка у неё, и соски такие маленькие, очень мне нравились; вылизывал часами. Так вот близится дело к сексу, к бабушке не ходи. Лезу к ней в трусы правой рукой, а штаны такие тугие, типа велосипедок или как их там. Нащупал губы, тру их – дово-ольный; про клитор не забываю. И тут произошло то, о чём я месяц до того на досуге размышлял. Тогда в теории эта мысль меня посетила, показалось даже, что дело житейское и вполне простительное. Тру я ей значит клитор и как-то ловко пошутил над моментом в фильме. А она ка-а-ак стрельбанёт.
Пол ржал во всю, даже игру поставил на паузу.
-Так вот. Она пёрнула так резко, так звонко. Рука моя сразу же отнялась. Пальцы как прилипли к этому клитору, будь он неладен. У меня дыхание перехватило. Я как под дых получил после этого ба-баха: ничего ни сказать, ни шевельнуться. Медленно вытащил руку из её штанов и лёг мордой в потолок. Никакой мысли не возникло, как же дальше: что говорить? Подшутить или сразу про другое начать. Она тоже засмущалась, но немного погодя говорит – с кем не бывает, все мы люди. Я только и смог выдавить из себя – ага. Нет, я её конечно в тот вечер пресладко трахнул: и раком и наездницей; кончил в неё тогда. Она ещё шустро перелазила, подставляя под себя ночнушку, чтобы на меня не полилось. Помнишь Славика? Так вот мы с ним её драли у него дома. Под концерт Рамштайна “Лив аус Берлин”. Я её раком поставил к монитору и смотрел то на жопу, то на Тиля Линдемана, перемазанного какой-то серебряной мазью. Вот так мы веселились в наши семнадцать лет. Как говорят старики – было времечко.

-Я ещё тут кое-чего надумал.
-Делись. Мне интересно. Бля буду интересно.
-Оргазм – это меновая монета нашего мира. С него всё начинается, если бы эякуляция не сопровождалась им, людей на Земле было бы много меньше нынешнего. Бог понял, что человека нельзя принудить что-либо делать, его можно лишь заинтересовать. С оргазма обозначается жизнь, но спроси у любого, хочет ли он кончить жизнь оргазмом – и будь уверен, большинство ответят положительно. В них измеряется время, но не прямо. Час с проституткой измеряется по времени, но клиенты оценивают качество этого часа по количеству палок. Я трахаю не для процесса. Оргазм! Вот знамя, которое я пытаюсь добыть в этой схватке. В наше время это больше, чем просто приятный момент.
-Уж понятно, что оргазмировать приятнее, чем в автобусе ехать. Только всё равно это немного приедается. Мне скоро двадцать четыре. А я занимаюсь сексом сейчас, я имею ввиду когда хочу заняться, раза два в неделю, ну три. Раньше восемь, десять и даже четырнадцать бывало. А ведь прошло всего пять лет. Хотя секс – это лучший способ коммуникации людей. Ведь чаще именно он толкает на знакомство и общение. Из-за проблем полового характера семьи распадаются. И если ты решил жить сексом – пожалуйста. Ты хотя бы знаешь для чего делаешь это. Я тут как-то думал подумать о боге. Ты вот его упомянул. Что ты думаешь о религии?

-Секс - самая массовая религия. Атеистов много, а тех кто не занимается сексом — ничтожно мало. Ничто так не объединяет как трах. Его несметное количество разновидностей собирает под своим началом самых отвратительных извращенцев и совершенно скучных людей. Первые уже не знают как выебнуться, вторые же тупо не знают другого способа продлить свой род: хотят плодиться и испытывать всех остальных своей тупостью и угрюмостью.
-Ясно. Вот и поговорили о боге. Как ты? Не охота курнуть? Ведь мы столько курили – и бац, закончилась. Не тянет?
-Нет. Нормально. Кайф даже отдохнуть от неё. Хотя есть люди, которые говорят, что после травы обязательно перейдёшь на тяжеляк – дураки! Это не обязательно. Можно сравнить с качалкой: существуют вещества, помогающие вырабатывать гормоны, а есть полностью заменяющие, выработку тестестерона допустим. Трава относится к вспомогающим, она помогает ярче смотреть на этот мир. Героин же – заменяет его совершенно. Это мне тип в армейке про качалку рассказывал. А мне по кайфу щас просто поиграть с тобой в этот тупой Тэйкен.
-Чёто от этих разговоров про клитор  мой член как Москва днём – стоит.
-Во! Ещё про хуй вспомнил. Хуй знает сколько – это много. Ответ хуй – значит нет. Ничего нет. И ответ ни хуя подразумевает то же. Значит хуй нейтрализует, по крайней мере может нейтрализовать частицу ни. Ничто иное не способно на такое.
-Во, звонит. Алё, чё? Приехал домой? Ну и? Я у почти Целого. Да, мне кажется он скоро перестанет быть Полом. Жди нас.

Друзья выключили приставку, Sex долго выбирал футболку, в которой пойти. Выбирал между Cannibal Corpse с влагалищем во всю грудь и Dimmu Borgir с сиськами третьего размера. Пошёл в Amatory под косухой. Жека как обычно был в своей красной походной куртке, которая на фоне общего чёрного в институте, была приметна и всем знакома. Купил он её в Москве, внутри её кармана даже компас был. Купил он куртку осенью восьмого года. С тех пор она была с ним в широком температурном диапазоне от 20+ и до нуля. Под ней была флисовая кофта и футболка Soulfly. Приготовление к походу заняло много больше времени, нежели сам поход до квартиры. У самой двери друга их поприветствовала прилично засохшая кошачья какашка; на двери красовалось “100”.
-Припёрлись? Ну заходите. Я по вам, мудачинам, даже соскучился немного. Жрать будете? Есть пельмени и бичпакеты.
-Давай второе. Зальём кипяточком, майонеза побольше и к чёрту  наши желудки! - отозвался Пол.
-Я чё вас позвал: как часто вы от меня слышали про еблю? Не надоело часом?

Дело в том, что Умрёт очень редко касался этой темы. Всех тёлок, у которых был Sex, друзья знали вплоть до формы половых губ. Их разоблачали фотографии и видеозаписи с его телефона. Первая кобыла была его на пять лет старше. Он начал её пялить после возвращения с армии. Несмотря на то, что ей ещё не было тридцати, сиськи у неё уже достаточно обвисли; он любил драть её раком или лёжа сзади. Долгая запись, на которой она ему сосала, давно приелась всем знакомым Пола. Длинный рассказывал, как во время работы в клинике Подмосковья, трахал сорокалетнюю медсестру Настеньку, вес которой колебался между ста тридцатью-ста сорока килограммами. Дело происходило на кушетке, и он так и не кончил, потому что вид всего этого свисающего во все стороны жира приводил его в граничащее с агрессией омерзение. Потратив около десяти минут он выбежал из кабинета, еле успев натянуть портки.
Жека рассказывал, как один тип в Москве уговорил его пойти к шлюхам; сказал что угостит. Жека долго отпирался, но товарищ был пьян и несговорчив. Поэтому ему пришлось отжарить таджичку лет тридцати пяти с висячей четвёркой под  фильм “Тупой и ещё тупее”, который шёл по одному из центральных каналов. Ящик стоял так, что Жека, пока пердолил жопатую гастербайтершу, поглядывал и за героями фильма.

-Ты наконец-то трахнул кого-то? Надеюсь у этого человека была пизда? - спросил Пол включив электрический чайник.
-Хорошо, если это был человек, - съехидничал Жека, - описывай подробности, обещаем не дрочить.
-Сейчас. Во, нашёл твою бумажку с той шляпой, что ты писал после концерта. И ты знаешь что? Мне понравилось одно четверостишие. Вот оно.
Умрёт развернул помятый листок и показательно, с выражением, прочитал:

        -Курсор поставив на ручник
Сорвись на землю из воды
Переметнув чужие флаги
Не потеряйся в море дна.

Мне кажется что что-то есть в этом. Что-то поучительное и даже как будто со смыслом: Не потеряйся в море дна. Ну а так – это конечно же залупа.
-Насчёт моих стихов. Мне один типуля сказал, что они через сто лет будут цениться и вывозиться контрабандой за границу. Я сказал, что их будут распечатывать и в жопу засовывать. На что он заметил – там им и место.
-Ты про потрахушки начнёшь? - нетерпеливо спросил самый подкованный в этом.
-Хули там рассказывать: выебал. Был у Витька дома, там собралась толпа человек в сорок. Ну была какая-то эмошечка, или готка. Вот её я и пёхнул в ванной на стиральной машинке. Кончил на джинсы ей, а она говорит – что я теперь своему парню скажу? А я ей типа – а мне что. И на балкон пошёл.
-Тоже без гандона значит? - резко заметил Sex.
-Кто бы говорил! Сам кого только не пёр на живую!
-Я презики терпеть не могу. У меня он вялый в них. Как-то купил со смазкой – на 30% дольше называются. Натянул значит, ебу, а он как упал; я домой и ушёл: что мне, разговаривать с ней что ли.
-Пронесёт дружище, не ссы.
-А я и не ссал особо.

Чайник вскипел, залили три пачки лапши в большой миске и накрыли тарелкой. Умрёт выдавил почти пол пачки майонеза в получившуюся жижу. Все трое начали есть с одной тары, которую поставили на маленький журнальный столик между диваном и креслом.
-Ты писюны не заглатывал на неделе? - спросил Умрёт Пола перед тем как дать ему ложку.
-Я зубы чистил.
Все принялись хлебать, топить нарезной хлеб и вылавливать его ложками. Ели весьма аппетитно и эстетично.
-Я в этот раз с Москвы вернулся...там столько кала, дерьма, несправедливости. Я вот подумал...
-Благородство в мысли не значит благородство в действии. Можно годами пиздеть про несправедливость и только укреплять её своими же собственными действиями. - сухо перебил Умрёт. - И быть в простой оппозиции, как сказал Столыпин, не есть сила. Это проявления желания выразиться, заявить о себе, но не изменить ситуацию в корни, ибо как тогда далее проявлять себя?
-Ну ты зарядил! - радостно сказал Жека. - Откуда ты знаешь Петра Аркадьевича?

-Думаешь только ты читаешь? В нашей тупой стране до сих пор многие читают, и не стоит этому так удивляться. Я и Данте читал, только по-моему всё это чушь. Девять кругов ада. Дьявол. Бог. Мы как-то разговаривали с Романом, так он сказал, что религию придумали лишь для контроля над людьми, чтобы они боялись плохо себя вести. Типа за грехи воздастся: шляпа это полная. И бога нет. И пошло нахуй всё это учение евреев.
-Думай, что хочешь. Никого это не ебёт. - спокойно заметил Жека. - И какое бы ни было тупое общество, тебе всё равно быть в нём. Альтернативы нет.

-Социальность – потребность выживать вместе. Хуй там! Это желание сношаться. Мы не можем не делать этого. Это заложено. У животных овуляции, против которых они просто не могут пойти в силу инстинктов. Люди также – мы не можем без секса. Поэтому мы и сделаны разнополыми, чтобы хоть чем-то связать нас. Так бы болт забили друг на друга. Я могу не заниматься сексом и не дрочить месяцами. Дело пройденное, доказанное. Но, когда нет секса, физического разряжения – невозможно жить полноценно. Это постоянно напоминает о себе. Ну да, не кончаешь недели три, или месяц даже, потом происходит ночная поллюция, и ты начинаешь чувствовать себя так хуёво, до невозможности. Можно так дожить и до второй поллюции без самовольной разрядки, но это лишь накапливается. Становится всё хуже. Уж не знаю как часто нужно прочищать яйца, чтобы всё было отлично, но думаю, что хотя бы пару раз в неделю. А просыпаясь утром от поллюции, сначала не можешь понять в чём дело: вроде кайф, а вроде и спал. Потом, ощутив слипшиеся с яйцами трусы, осознаёшь суть произошедшего. Вроде и приятно, но не так ярко как секс. Начинаешь задумываться: и зачем я терпел месяц, чтобы организм сам всё спустил, тем самым провоцируя на новые, более близкие оргазмы? Настроение портится сразу же; как будто кто-то близкий тебя подставил. Уж точно, близкий, точнее близкие: хуй с яйцами в совокупе. После второй такой разрядки забиваешь на это и ебёшь или дрочишь, уж что на тот момент реальнее. Вот тебе и социум – собрались потрахаться! Подходи, всажу! Можно сесть на ваш хер? и т.д. и т.п. Ебля! И всё! А ты – общество...

Sex договорил и довольно откинулся в кресле, он выпил из миски всю жижку, после чего отнёс грязную посуду в раковину.
-Ты о чём-нибудь кроме этого думать можешь?
-А зачем? Зачем мне думать о чём-то ещё? Мне и этого хватает; с головой.

***

-Здарова Игорёк. Принёс?
Жека поздоровался с другом и закрыл за ним входную дверь. Он жил теперь в апартаментах. Несколько месяцев назад они разъехались с румэйтом. Квартира была большая, даже огромная по скромным понятиям об интерьере её хозяина. Это была ван бедрум, на третьем, верхнем этаже. Она была сбоку дома, поэтому окна спальни выходили во двор, зала на такую же стену соседнего дома, окна кухни – уже на дорогу. В спальне стояла лишь огромная кровать и складной синий стул для рыбалки; с отверстием для стакана. Почти посередине зала находилась скамья для тренировок, со всеми возможными углами наклонов. Возле лежали четыре сборные гантели, колесо для пресса и упоры для отжиманий. Жека всегда любил спорт и физические упражнения. Справа от двери, на полу в ряд стояло восемь пар кроссовок; в основном беговые, но были и кожаные для дождя и зимние с Gore-Tex. Кухня отделялась от зала стеной, но в углу было как бы общее пространство; там и стоял стол с одним креслом. Хозяин не особо жаловал гостей, гости в его доме были явление редкое. Всех столовых приборов было по одному экземпляру, лишь кружки составляли исключение.

Игорь вытащил из кармана маленький пакетик с белым порошком. Он оказался в несколько раз меньше, чем ожидал Жека. Он взял пакетик и подозрительно посмотрел сначала на принесённое, потом на гостя.
-Это точно то? Ты точно не шутишь? Выглядит как развод.
-Это грамм. А чё ты хотел? Пакет из-под под стирального порошка?
-Ну хуй знает; так мало...
-Хватит. Вот увидишь!
Жека пошёл в спальню, скинул на пол со стула гору футболок и захватил по пути из клозета коробку от сиди-диска. Кресло он отдал Игорьку, отодвинул ноутбук чуть подальше к стене и положил на его место коробку. Игорёк проворным движением высыпал около трети пакетика на пластиковую поверхность и аккуратно разделил это всё на четыре микроскопические дорожки дебитной картой.

-Выглядит как-будто мало. Я думал за раз надо внюхивать по чайной ложке. А тут...выглядит несерьёзно.
-Вот на тебе скрученную двадцаточку с Белым Домом на обороте, хе-хе. Да здравствуют Соединённые Штаты Америки! Да здравствует свобода выбора смерти!
Жека втянул половину дорожки в левую ноздрю, и столько же во вторую. Зажал нос пальцами и слегка помассировал его.
-У тебя водка есть?
-Мало совсем.
-Ну ладно, ща.
Игорь употребил свою дорожку при помощи той же двадцати долларовой купюры.
-Наливай!

Жека достал из морозилки чекушку водки и разлил её в две чайные кружки пополам. Водка была настолько замёрзшей, что не лилась, а тянулась как кисель. Вышло примерно по семьдесят граммов на брата. Они выпили резко, запили газировкой и снова сели за стол.
-Надо быстрее, поэтому я и разделил на четыре дороги. Я втяну и ты тоже.
Игорёк употребил свою дозу. Жека не сильно отстал. И через пару минут хозяин квартиры вспомнил:
-У меня же трава суперская! Будем?
-О-о. Конечно, травчик кайф после этой темы. Давай.
-Всегда мечтал сделать как в песне Кровостока “Нюхнул, выпил, щас курну”. Вот это кайф; вот это жизнь: праздник!
Жека достал из шкафа пустую банку из под чая Аризона. Продавил на ней неглубокую вмятинку, притащил набор для шитья. Взял иголку, напёрсток; и начал аккуратно протыкать дно ямочки. После достал пакетик, высыпал из него на кусочек газеты пару больших шишек и раскрошил пальцами, после чего они стали немного липкими и сильно отдавали коноплёй. Они пошли в ванную, Жека обычно курил там. Он включил вытяжку, дал банку Игорьку и положил на бачок кусок русской газеты, на котором красовалась травушка. Игорёк насыпал сколько было надо и подставил отверстие ко рту, Жека зажёг громадную зажигалку и трава моментально покраснела и начала тлеть, отдавая свой дым сквозь дырочки внутрь банки и потом уже курца. Всё было выкурено за раз. Пепел Жека струхнул в унитаз, насыпал для себя, по-быстрому затянулся. Сильные лёгкие моментально всё вобрали в себя; сильные лёгкие – заслуга здорового образа жизни. Кокаин чувствовался уже и до травы, только Жека не особо понимал это; он ожидал нечто другого; большего. Было просто прикольно. Трава улучшила состояние в разы. Друзья вышли из ванной, оставив вытяжку включённой.

-Погнали в центр! - сказал Игорёк.
-Да ну... я под этим говном не люблю двигаться куда-то, напрягаться. Давай кино смотреть. Я подготовился.
-Жаль конечно. Чё за кино? Интересное?
-Очень! Когда мы в первый раз смотрели его, то мой кореш, Целый, сказал очень точную фраза – интересно, если смотреть этот фильм и не смеяться, то умрёшь или нет?
-Звучит оптимистично. - Игорёк усмехнулся и потёр руки.
-Фильм называется “Турецкий Рембо”. Это хит! Такое нельзя разрешать показывать людям, иначе зачем тогда кичатся правами человека. Этот фильм разбивает всё это вдрызг!
Они смотрели фильм и звучно ржали, ржали от души, подобные выкидыши кино индустрии наверно необходимы, хотя бы для тех, кто снимает кино не намного лучшее. А людям что – они всё схавают.
-Ха-ха-ха. Ты это тоже видишь? Еба-а-ть! Вот это кино! А знаешь, что я только сейчас понял? Только сейчас, именно в этом состоянии дошёл: Турция самая сильная страна в мире. Мусор эти штаты, Япония, Россия. Всё это так. Турция! Только она правит этим миром, правит нагло, на грани фола, но она на коне. Ты смотри: могли снять такое кино для людей? - да нет конечно же! Даже самые отъявленные дебилы не поверят в это, в эту мудацкую игру актёров, их тексты. Ты слушаешь, что они мелят? Ну ладно. Так вот...(тут Жека звучно отрыгнул)...они сняли это, чтобы разослать по всему миру с одной единственной целью, а именно показать всем, что турки отсталые; мол, их нельзя брать всерьёз; мы, мол, ебанутые – с нас и спрос маленький. А сами уже наверно и космос бороздят и всё всё всё.

-То есть ты даже так думаешь, да? - с явным интересом спросил Игорёк.
Моментально они разразились гоготом. Жека даже начал кашлять и хрипеть. Они ржали долго, но Жека всё время следил за событиями на экране насколько ему позволяло состояние(они употребили ещё по паре дорог) и смысловое наполнение картины. Он не хотел пропустить самый любимый его момент.
-Во, смотри, ща будет!
Оба внимательно просмотрели несколько секунд, после чего сорвались на продолжительный гогот.
-Нет, ты видел? - сквозь смех и слёзы спрашивал Жека. - Там взорвалась граната с гранатомёта возле крыльца, никого рядом не было. А спустя секунды три с крыльца спрыгнули как будто убитые ей враги, они даже кувырком вылетели за перила навстречу взрыву. Я даже могу тебе объяснить это со стороны физических законов. Ты наверно подумал, что всё это чушь и так быть не может!
-А как ты угадал?
-Тут в основе лежит такой принцип: граната, взорвавшись возле крыльца, создала вакуум, в который впоследствии и затянуло бедолаг.
Оба хохотали, что было мочи, даже ногами в пол били. Жека ржал задрав голову к потолку. Они поставили фильм на паузу и пошли ещё добавили по паре напасов. Трава эта была сама по себе сильнее обычной. Её купили не как обычно у чёрных, а у какого-то белого американца на громадном траке, с нереально огромными хромированными дисками. Жека потом не раз думал – не зря он на таких дисках катается. Вернувшись, они продолжили смотреть этот фильм, сопровождая каждый стоящий момент комментариями: то, как главный герой просто и не задумываясь находил по всему пути своего следования гранаты для гранатомёта. Один раз он даже доставал гранату из огня.

-Вот ты говорил, что в Европе кокс вообще все нюхают! Я вспомнил об этом, когда костёр увидел.
-Ну да, практически все. А какая связь с костром?
-Ха-ха, ну ты дал: ишь чего захотел – связи! Ха-а! Так вот; я придумал социальную рекламу, зацени. Наркота же делает людей менее чувствительными, неосторожными. Так вот я щас придумал такой плакат: значит где-то в Англии. Ты же в Англии до Америки жил?
-Ну да.
-Так вот в Англии, правда не знаю как это показать, наверно по самому дому; дизайну. Горит значит огромный красивый дом, трёхэтажный такой старого стиля; время дня – вечер, ещё не так темно, но вполне серо, чтобы огонь контрастно смотрелся. Впереди этого дома стоит толпа людей, они тусовали в нём, пока он не сгорел. Они значит стоят такие(тут Жека отбежал к противоположной стене и сам стал показывать, как должны были они стоять): диджей с пультом в руке, держит его как папку(прижимая к бедру), его наушники перекосились, он весь в саже; точнее все они в саже; он стоит расстроенный, потому что всё остальное оборудование сгорело. Ну и остальные стоят такие грязные: кто в землю смотрит, кто лыбится – кого ещё держит; кто-то печален, ну как обычно и бывает: каждый о своём. И внизу плаката, ты же помнишь, что это плакат? Внизу такая крупная надпись “они жгли!” Ну как тебе?

-А это ты неплохо придумал! Интересно получилось.
-Ага.
Жека снова сел за стол и фильм погрузил обоих в сказочный и нелепый мир. Особо интересно Рембо обходился с найденными гранатами – сталкивал их вперёд(это они так якобы слетали). Когда Длинный смотрел этот момент впервые, то заметил, что лучше бы он скидывал их размахивая гранатомётом как спиннингом, так была бы сильнее центробежная сила. Особенно красочен был момент, когда в конце Рембо мутузил убийцу своей девушки, это был не тривиальный ход режиссёра – показать избиение без тактильного контакта. В Голливуде ещё не доросли до такого. После фильма ещё пара дорог направили друзей на нужный жизненный путь.
-Кстати, у меня есть свежий американский фильм. Я как-то зашёл тут в БестБай, так там по теликам крутили передачу про него. Современный, в лучших традициях: про зомби. Бедные зомби, сюжеты с ними уже по двести раз пережёвывали, высирали, снова подбирали, снова выплёвывали и так они дошли до создателей этого фильма. Это “Ходячие мертвецы” десятого года. Больше всего мне нравится режиссёрская задумка обыграть ходы, которые мы привыкли пропускать в банальном коммерческом кино. Увидишь.
-Давай. Мне кажется, что теперь я готов. По крайней мере этот Рембо расширил мои горизонты понимания кино.

-Поехали!
Включили фильм. На экране появился шериф, у которого закончился бензин и он пошёл пешком до заправки, оставив машину посередине дороги. Идёт он так спокойненько к заправке, а везде машины с трупами и кучи мух над ними; он идёт. Дошёл до заправки – бензина нет.
-Ха-ха, ты смотри на его настороженное выражение. Так: кругом трупаки, бензина нет – что-то тут не так. Ха-а! - начал Игорь.
Потом он идёт по стоянке с пистолетом в руке, находит девочку и говорит ей – девочка не бойся. Она оборачивается, оказывается, что она полуразложившийся труп. Шериф стоит секунду в замешательстве, но потом поднимает на неё ствол и когда она бежит на него, чётко в лоб отправляет ей успокоительную свинцовую пилюлю.
Потом показывают его с напарником в машине; происходит один из самых тупых диалогов в мире, после чего в перестрелке этого шерифа ранят. Рана серьёзная. Потом он валяется в больнице долгое время и очнувшись ничего не понимает: вокруг никого; в коридоре замок с цепями на дверях и надпись “Не открывать. Мертвецы.” Недружелюбно встретил мир героя. Он выходит наружу и идёт вдоль больницы.

-Ты смотри сколько трупов лежит у больницы. Всё ими завалено. Ну и работка, ведь кто-то их укладывал для этого кадра в три секунды: всю парковку завалили ими. Ну и работа. - снова не выдержал Игорёк.
-Всё лучше, чем в Саус Хэмптоне крыши рвать.
-И то верно.
Потом он кое-как доехал на велосипеде до своего дома, зашёл туда, позвал жену и сына и не получив ответа, разрыдался. Люди за долгую историю кино привыкли уже пропускать некоторые жизненные моменты. Допустим убили мафиози жену у героя, он не успевая выпустить и первую слезу, бежит и крошит в мел злодеев. Среднестатистические девяносто минут заставляют сюжет двигаться быстрее, ведь надо успеть отрубить руку у правой руки босса и забить ей главаря насмерть. Некогда соплям жеваться в таких экшенах. Тут же герой завыл так, что Нимерович не только бы крикнул “не верю!”, но ещё бы и тапком в него запустил, небрежно снятым с левой ноги. Выл он долго и никчёмно. Игорёк прервал это своим замечанием:
-А чё он ревёт то? Ведь трупов нет. Может они ещё живы. Вот же главный герой попался. Обычно на них хочется равняться, а этого хочется прижать к груди и успокоить бедняжку. Ну он и чмо!
-Ты смотри – он одумался. Начал по сторонам вертеться. Вещей ихних то нету. Значит убёгли. Успокоился вроде.

-Значит не всё так хорошо в этой Америке, как нам говорят. Если тут такие фильмы сейчас снимают, то надежды остаётся всё меньше, что она опять выкарабкается из очередного кризиса. Это даже не гуманно. И уж точно не смешно!
Дальше герой встретил двух чёрных: отца и сына. Те ныкались в доме его друзей. Они ему и открыли глаза на происходящее. То, что вокруг “ходячие” как выразился мальчишка. Среди них была и мать пацана. Она ходила с таким средне-афроамериканским лицом и совала свой разбухший нос повсюду. Мужик даже держал её на прицеле винтовки, но по уже сложившейся в фильме традиции распустил соплю, которая свисла из окна второго этажа почти до земли и один из зомби чуть было не забрался по ней в дом.
-Когда я увидел этих людей на экранах, то был несказанно удивлён: как им совести хватило после этого кина в объектив смотреть? На их месте любой бы – на колени и прощенья просить! Требовать даже. А эти нахалы сидят, зубы скалят, рассказывают как им идея пришла такая оригинальная, как они обдумывали всё это и, прости за кощунство, старались.

-Прощения им нет. Хух, закончилось. Я думал ты добрее. Показывать такое живым людям... Хочешь узнать человека – покури с ним, хе-хе. Давай по последней дороге и я пошёл. Как никак уже три ночи.
Они разбили по последней дороге, но Жека уговорил Игорька сделать ещё по две пыхи и немного завернул ему с собой в кусочек газеты с рекламой еврейского адвоката.
-Посмотреть эти так называемые русские газеты – так тут только зубы лечат и судятся, и больше нихуя.
-Да Россию обсирают.
-Ну да.
Жека проводил гостя, а сам лёг на кровать слушать музыку. Состояние было самое подходящее.

***

-С института?
-Да.
-Заходи. Рад тебе. Я иногда думаю о разной шняге, а кроме тебя её и за деньги никто слушать не станет.
-Вот есть же люди тупые: как говорится с высшим образованием, а тупые. Щас в инсте обнаружил ещё парочку таких; всё – с ними никаких разговоров.
-Забей.
-Не, я в порядке. Иногда приходится выставлять себя дураком перед недалёкими людьми: с тебя ничего не убудет, а они хоть умными себя почтут. А начинается всё с твоей шутки, допустим с нестандартной. Они не поняли – кличут дураком и любителем красного словца. Объяснять им, и лишний раз уличать их в их же тупости неохота – обидятся. Да ещё и заебут потом этим. Поэтому улыбаешься, молчишь, тупо в пол смотришь, ведёшь себя как поверженный. Бывало. Как ехидно над тобой смеются в этот момент, главное удержаться и не расхохотаться; тем более не поймут.
-Про что шутил?

-Не суть.
-Заезженная тема. Я вот до сих пор не понимаю, как ты это учишься, ну то есть сидишь, пишешь что-то, потом это рассказываешь. Нахер это? Чтобы какие-то тупари учили тебя тому, что не всралось совершенно. Это наводит на меня несказанную тоску. Помнишь я тебя в том году ждал после пар? Так вот для меня это было так неестественно – люди сидят, слушают. Говно это всё!
-Институт, чувак, это отдельная тема; он больше научил меня выкручиваться, врать и думать только о себе, а так как я честный и порядочный, то мне это было в тягость. Это как умение что-то делать, но ты стыдишься его; хотя в то же время оно очень практично и пригождается в жизни.
-Анализы. Люди постоянно платят за анализы. Не за узкое значение кусочка кала в коробке. На данный момент наибольшее количество изданий содержит квази квинтэссенцию окружающего. Если читать художественную литературу – там даётся упор всё-таки на личное понимание каждого. В периодических же изданиях не удосуживают этим. Там диктуют. Иди туда, поступай так, пожинай это. А люди и рады: не надо самому вникать, включать засохшую голову; всё и так разжуют. И выходит так: некий Вася садится, делает сугубо личные выводы и навязывает их дебилам(что становится делать всё проще). Часто такие журнальные анализы по своей сути на самом деле лишь проплаченные анал лизы, либо всё-таки тот самый кал в коробке.

-А сколько мы коробков кала употребили? Вспомнить жутко.
-То другое! То наоборот как катализатор к открытию собственных глаз.
-Видишь, я даже не спросил к чему ты начал за анализы. Взрослый ты уже становишься, друг. Рассуждаешь...
-Возраст ведь это процесс, отражающий проживание в среде времени. И не имеет никаких границ и условностей. Абсолютно субъективная вещь. На своём примере поделюсь: единственная разница лишь в том, что теперь голых баб я называю девушками, а не тётеньками; в остальном остался такой же распиздяй. Поэтому и стариков не особо чту. Это такие же мудаки, как и мои нынешние сверстники, которые ни о чём никогда на задумываются, только к тому же ещё и старые. Тупость в старости не в плюс человеку.
-Что ж ты так всех не любишь-то? Забей на всех и всё.
-По мне, так должна присутствовать ненависть к самому себе, к окружающим и близким. Ненависть тонизирует. Она движет вперёд. Когда ты ненавидишь девушку за запах изо рта – это нормально, и если аккуратно это объяснить, то можно избежать подобного впоследствии. Относиться к себе с ненавистью и двигать самого себя вперёд. Если переборщить, то можно умереть от скопления желчи на нёбе. Прости друг, но я и тебя бывает ненавижу. Что я поделаю? Помнишь я говорил тебе о разговоре с Романом про веру? Так вот я тут на досуге подумал: грешники, они разны. Разные религии, вины. Если допустим грешник мусульманин совершает зло на территории христианского государства, то он виновен в первую очередь пред Христом. Но он ему(Христу) неподвластен. Есть ли экстрадиция между верами? Или на территории любого государства стоят терминалы чистилищ, подобно платежам разным операторам связи.
-Это не остроумно и богохульно.

-Да и хуй бы с ним; я имею ввиду с богом. Домохозяйки – это зло. Они смотрят такую залупу(это сейчас даже не субъективно сказано), что мозг(если он есть конечно) просто заворачивается в поросячий х...хвост. Сопереживают этим несуразностям, делают некие выводы, а вечером трахают мозг уставшему мужу, который и на работе пытается абстрагироваться от окружающего, а дома так и подавно. Она говорит, видит реакцию и начинает буровить мозги за то, что ему не интересно о чём она тут так осмысленно рассказывает. У Романа жена дома сидит. Я пока с ними чай пью – мне как будто вертелом в очке шубуршат. Еле терплю.
-Умрёт, тебя не заедает однообразие? Ты уже четыре года не работаешь. Всё одинаково до омерзения. Жизнь она не идёт, не течёт, а пульсирует. Даже показатель сердцебиения показывает максимально нижнее и максимально верхнее положение. А ты завис между и ебёшь мозги и себе и людям.

-Похуй.
-Кстати, раньше я хотел пойти в армию. Но хотел быть снайпером. А не  всяким мудилам носки стирать, а гасить людей. Я бы смог мне казалось. Тоже желчи много было. Хотел быть просто машиной для убийств: чтобы спустить курок, когда в прицеле чья-то улыбка, было сродни пиво открыть о край стола. Причём хотел заниматься этим только в противоречие поверью, будто бог даёт жизнь. И только он может её забрать. Жизнь дают не боги, а люди. И наоборот тоже не выходит: когда человек убивает другого, он всё равно не становится богом. Потом успокоился. Конечно, ненавидеть людей много проще, чем любить.
-Ты замечал, что на праздники желают добра. Какого добра? Кому? Тебе от кого-то, или чтоб ты делал добро окружающим? Хуй пойми. С другими надо бы поаккуратнее: добро сейчас часто принимают за слабость и потом трудно отвертеться от наглых эксплуататоров. Доброта по отношению к себе тоже опасна, ведь в больших количествах она перерастает в жалость. А это уже опасная тема. Лучше себя лишний раз бить, чем жалеть. Жалость порождает лишь регресс. Критика и ещё раз критика. Ебать всех в сраку! Зачем в древней Греции собирались кружки для споров на разные темы. В споре рождается истина – брехня! Может она падает на пол во время споров или в воздухе висит, не знаю; но до людей она точно не достаёт; не поселяется в них. Никаким общеизвестным способом ты не докажешь дебилу кто он такой, и что все его мысли кал. Если ты даже его переспоришь, этот дурак лишь обозлится на тебя и в подходящий момент подосрёт.

-Твоя асоциальность как повод быть ближе к этому самому социуму. Ждать от него внимания. Ты ненавидишь их из боязни. Да, ты не как большинство, и это тебя гложет, хоть ты и постоянно доказываешь, что это твоя гордость. Перестань бояться себя самого и ты перестанешь бояться остальных; а потом и перестанешь ненавидеть их.
-Это твоё мнение. Я могу сделать с ним всё, что захочу. Как его воспринимать это уже дело моё; жертвуя ради кого-то собой ты становишься сильнее в его глазах, но слабеешь относительно себя. В будущем это даёт повод обижаться на того, кому ты уступил своими интересами. Надо либо быть уверенным, что это будет в пользу, или наоборот быть равнодушным к результату. Мы часто ненавидим других за свою слабость перед ними. Но даже не факт, что я прав относительно того случая, и уступив, сделал неправильно для себя. Даже если это привело к лучшему результату, чем был задуман – всё равно будет недовольство. Поэтому я останусь при своём мнении.
-Естественно, другого от тебя и не ожидал. Кстати, чёт тебя на пидаров потянуло: то вертел у него в жопе, то...
-Во! Про цветных: зелёные не лучше голубых. И те и те пидарасы. Это надо в корень съехать чтобы так защищать животных. Была космическая программа: запускали обезьян и исследовали воздействие на организм невесомости. Из двенадцати одна умерла. Так эти ребятки развернули программу протестов, из-за которых США вышло из подобных исследований. Этим тугодумам не дано понять, что если полетит человек, а влияние среды не изучено, то он может просто отдать концы. На мой взгляд жизнь космонавта подороже жизни макаки. Если бы в космос не летали – не было бы спутников и подобной прогрессивной срамоты, благодаря которой наш современный быт прилично облегчён. Без технологий сидели бы эти зелёные с обезьянами и говно ели с палок. Другое проявление их не дальнозоркости: мужик потерялся в дебрях Амазонки; от голода сдыхал; спасся только благодаря тому, что макаку удалось затрепать. Выбрался на свет божий из зарослей; победил природу! А тут эти как накинулись на него с обвинениями, что он и не рад был, что выбрался  к людям.

-Всё-таки от тебя можно и факты услышать. Это радует. Я тут про Америку читал вскользь: Америка – страна эгоизма; буду Я, а всё образуется в последствии вокруг меня. Но там строго с высшим образованием. Не знаю как в США, но у нас в ВУЗе ещё можно учиться снаружи, не задействуя разум. Это я так; вспомнил. Мы же не каждый день рассуждаем, ха-ха; а за время разлуки успеваю обдумывать разные ненужности.
-А чё это ты про Америку начал задумываться?
-А ты мне тут про Амазонку втираешь. Или где джунгли? В Рязани? Вот и я сморозил о другой стране. Америка не последняя тема, на виду всё-таки.
-Там негры. Негры и бога себе взяли белого, подражая белым. Они в США постоянно борются за свои права на равных быть со светлокожими. Это всё равно что феминистки с мужиками. Будь отдельно женский и мужской бог, женщины бы поклонялись мужскому, как ни в чём не уступающие. Уверовав в американского бога. Афроамериканцы как бы обрубили своё родство с чёрным континентом; мы, мол, местные – мы перестали плясать вокруг деревянных истуканов. А белые часто им потакают, как строгий со всеми начальник дома лебезит перед в корень обнаглевшей дочуркой, выполняя все её прихоти. Верхом цинизма и жопализательства считаю тот факт, что в фильме “Брюс всемогущий” бога играл негр. Это же надо было до такого дойти.

-Ну здесь я с тобой согласен.
-У людей много верований, тупых примет. Вот даже эта – как встретишь Новый Год, так его и проведёшь. Поэтому все и плачутся весь год: вдарили водки, вдарили ближнего своего – чего ждать тогда благостных вестей от года?
-Тебе часто говорят, что ты дурак? Мне интересно.
-Скажи умному что он дурак, и он засомневается; скажи то же дураку и он поверит.
-Чушь.
-Пусть. Я тут придумал историю одну, небольшую. Значит парень с ВИЧ рассказывал о своей мечте другу. Оказывается, хотелось ему уйти из жизни самому, не дожидаясь полнейшей потери сил. Выглядело это примерно так: он, в полнейшей экипировке, мчится на мотоцикле, почему-то именно на MV Agusta312R по скоростному шоссе, каких не видывал в жизни; такие в американских фильмах под их машинами улыбаются. Летит он, километров эдак 280/час; стекло на шлеме непрозрачное, нутря не видно. А под ним парень плачет, и слёзы его впитывает подшлемник, что не в силе впитать – стекает до подбородка. Он одинок в этот момент, лишь сам знает как поступить в следующий миг. Уже вечереет, солнце закатывается, оно немного впереди и слева; он иногда поглядывает на него, бессознательно прощаясь. И тут, вдруг на лице его озаряется улыбка; вместе с ней, парень влетает на всей скорости во встречный грузовик. Затишье. Мёртвое. Машины, увидев издалека аварию – оттормаживаются до рокового места. Водители выходят, печально качают головой, думают, что не справился с управлением, жалеют его. Им невдомёк, что он сам властитель своей судьбы; а даже если бы и узнали – то осудили.

Кто-то подходит к мясу, оставшемуся от него; и без врача понятно – дело гиблое; наверняка. Но, на всякий случай, прощупывают пульс на запястье(американская педантичность). На запястье, после снятия перчатки, их встречает татуировка группы крови и резус-фактора. Откуда этим людям знать, что во время проверки на группу крови, в ней обнаружили, фактор, побудивший парня на это решение. Проверки, перепроверки; и после выбивки цифр на запястье; через какой-то день, ему сообщили. Конечно жизнь иронична, узнать кровь свою он хотел так, на всякий случай, вдруг авария; на будущее. Мотоцикла даже не было на тот момент. Он рассказал о своём желании так умереть и почесал своё запястье, на котором чётко были выбиты римская 3 и плюсик.
-А что друг?
-Откуда я могу знать реакцию другого человека?
-Что-то мне не нравится твоё лицо сегодня. И этот рассказ... Да ты даже и мотоциклы не знаешь, выгуглил наверно. Это кстати тест для гэкающих людей: ты где это взял? в гугле выгуглил? Точно на уме у тебя что-то недоброе.
-Нет.


***

-Сколько ты тут?
-В штатах? Почти два года.
-Ну вот. А я с девяносто первого. Так получилось, что девяносто первый я встречал дважды: сначала в Москве, и потом в аэропорту Нью-Йорка. Вот ты думаешь сколько мне лет?
Жека окинул собеседника взглядом. Это был весьма потрёпанный жизнью армянин; лысый, седой, но в отличной физической форме и, видимо, по-прежнему очень сильный.
-Ну, пятьдесят один.
-Мне пятьдесят пять. Сколько же я прогулял, годами казино и тёлки. Вот у меня уже лысина, я даже приобрёл у поляков проездной ветеранский. Я живу недалеко от Порт Ричмонда. Знаешь где это?
-Не особо ориентируюсь в тех краях.
-Ну это недалеко от девяносто пятой. Польский район, там одни пшеки, они даже чёрных выжили. Так вот там я и купил этот проездной. Бывает при входе в троллейбус или автобус за сердечко ещё как возьмусь: тяжко мне вроде; а сам за час до этого цемент разгружал у строительного магазина. Они ведутся – уважают больных, даже автобус опускают для меня, я такой с понтом типа еле залезаю; благодарю.

Сидели они у китайца, недалеко от Рузвельта. Место это магнитом притягивает людей не самых высших категорий. Обычно там либо алкоголики заливают глаза, либо наркоманы ждут барыг. Жека провёл там достаточно времени; с разными людьми. Но к этому мужичку он подсел, потому что ему понравился крепкий лысенький армянчик. Он сам не понимал откуда возникла симпатия, но бывает, что сначала человек понравится, а потом и отработает симпатию с лихвой.
-Как достали эти козлы! Вроде пытаешься честно с ними. Работаешь, стараешься, выкладываешься по полной, а как платить – все ноги сотрёшь ходить за деньгами.
И тут Гагик рассказал как и где он за последнее время работал. До этого он жил в Нью-Йорке, где был водителем лимузинов. В Филадельфию переехал в девяносто восьмом, где первое время работал таксистом, а потом всё-таки перешёл как и большинство русскоговорящих, на стройку. Его рассуждения отчётливо вырисовывали из него человека хоть и взбалмошного, но честного. Жека к тому времени уже устал от сплошных обманов и неправд, и впервые за долгое время наслаждался беседой с не меркантильным человеком. Он угостил Гагика(его назвали в честь какого-то армянского царя) пивом, и тот искренне поблагодарил.
-Помню до сих пор вопрос на вступительных экзаменах в институт – образ Павла Власова в романе Максима Горького “Мать”.
-Ты в институте учился?

-Медицинский закончил. И вот в пятьдесят пять лет ищу работу. Вчера еле-еле за хату отдал три сотни.
-Извини, но сначала ты мне не показался таким уж...образованным.
-Сколько бы не знал – скажи что дурак. Это хорошая мудрость. Ты посмотри вокруг: что ты видишь? Вон сидят ждут маленького чертёнка, который барыжит здесь травой в стеклянных баночках. Баночка маленькая такая, с розовой крышкой, на которой изображена бабочка. В ней всего одна шишка, но она может отбить мозги футбольной команде на вечер. Вон, вон и вот(он показал взглядом на собственный столик) – алкаши сидят; причём всех национальностей. Пойдём покурим на улицу.
Они вышли и сели прямо тут же на ступеньки, Гагик достал пакет табака, пачку папиросной бумаги и машинку для скрутки сигарет. Жека разглядывал всё это с интересом, он ни разу не видел подобного приспособления. На улице к ним присоединился общий знакомый: албанец лет сорока, бухавший каждый божий день. Он потерял сына. Уже в штатах, пацану едва исполнилось шестнадцать. С тех пор его несчастный отец не просыхал ни разу, и то и дело всем и вся на ломанном английском повторял фразу: “живи сейчас”. Его понимание жизни заканчивалось на алкогольном опьянении.

-Брат, спасибо за пиво, брат!
-Да ладно, мне приятно общаться с таким человеком. Я никогда не считал, что человек должен быть богатым, а таких как ты, учитывая что ты здесь уже больше двадцати лет – ничтожно мало. У меня привычка говорить честно, и честно говорю, что доверяю тебе. Мне кажется ты бы меня не кинул.
-Спасибо, брат. Я живу в одном из наркоманских районов. Политика построена так, что за наркоту мало кого трогают, люди в таких районах просто доживают свой короткий век. Тут никто не следит за тобой – наркоман? дело твоё, сдохнешь и делов. А люди часто идут по пути наименьшего сопротивления. Вот ты пробовал наркоту?
-Траву много раз курил, кокс один раз попробовал – мне  не понравилось.
-А таких мало. Тут все всё пробуют. А ты видел тут пятницу и субботу в барах? Там не протолкнуться! Они пашут как кони по шестьдесят часов в неделю, а потом тратят выходные на пьяный угар. Как мне это напоминает времена Брежнева, когда спаивали нацию. Вы работайте да пейте, нечего вам больше делать. А партийные боссы уже не знали чем заняться; всё перепробовали. Один хуй, никакой разницы: что союз, что штаты – всё одна кабала. Как тебе тут с бабами?

-Туго! ой туго.
-Да это здесь, в Норд-Исте так. А у нас там недалеко пляж есть на Делавер ривер. Так там эти тёлки ведро – рубль! А как тебе вообще в Америке? Есть цель, к которой движешься?
-Да, есть одна. Всего меня занимает. Давно уже готовлюсь. Прикольно иметь цель – и жить то хочется только ради неё.
-Ну это хорошо, я вижу ты пацан нормальный. У тебя всё получится. Так что, баб не пялишь что ли?
-Да драл тут одну пару недель назад; шлюху. Нашёл в интернете, она тут недалеко в отеле живёт. Наполовину итальянка, наполовину украинка, правда ни разу не видела своего батю с вильной Украйны. В жопу её взял. Она мне сначала говорила, что тугая, понтовала только сучка. Я ей потом говорю – не тугая мол, так она даже немного обиделась. Сиськи у неё силиконовые и пирсинг в сосках недавно сделала; жаловалась, что болят ещё.
Жека взял ещё по кружке пива.
-Я тут историю вспомнил как была у меня одна Галя. Младше меня лет на пятнадцать. Ну мы с ней сходили в тот вечер в ресторан, плотно так поужинали и пришли ко мне. Я ей говорю – давай в жопу тебя дёрну. Она без особого энтузиазма согласилась. Только разделись, я её раком на кровати ставлю, и как засадил; она только вскрикнула и обосрала мне(тут рассказчик обвёл руками область паха) весь лобок. Потом вымывал её говно из волос. Неудобно получилось. Поэтому если у тебя будут такие случаи, то лучше намекни ей чтоб посрала пред тем, а ещё лучше клизму сделала.
-Учту. - смеясь сказал Жека.

-Я пока работал в Нью-Йорке на лимузинах, то случай был однажды. Я смотрю ты пацан нормальный, тебе можно рассказать. Так вот забрал я как-то раз одну мадам везти...не помню куда уже. Было это году в девяносто шестом ещё. Так вот едем мы, она мне глазки строит, а я тогда был ух! Это я в последние лет пять сдал, а так всегда красивый был. Я ей намекаю, что...а нет, перепутал. Лимузин тогда чинили. Я тогда таксовал месяца три. Так вот везу её, а она и говорит – давай я у тебя отсосу. Во повезло думаю! Красивая такая главное. Грудка, лицо; всё кайф. Заехал на пустырь какой-то, она отсосала. Хорошо так отсосала. Умеючи. Предложила трахнуть её, а у меня знакомый узбек на заправке работал. Я к нему за помощью, у него там подсобка вполне для таких вещей подходящая. Зашли, она попросила не включать свет, раком встала, на тумбочку опёрлась; у меня уже стоит. Она сама его засунула в жопу, ну мне что – я ебу себе, кайфую. И тут чёто слишком большую амплитуду взял, а член возьми и выпади. Ну, думаю, щас вставлю и щёлку потрогаю, приятно же пальцами по ней пройтись. Провожу – а там яйца!

Жека звучно заржал, тем более Гагик так естественно всё это  рассказывал, добавляя красочности повествованию мимикой.
-На несколько секунд я опешил. А этот педрила так резко рванул из комнаты, что я даже не успел зарядить по горбу. Догнал только за заправкой, а он из сумочки баллончик достал – брызну кричит. Ну мне то до сраки, я зол; побежал на него; и получил в глаза струю. Вот тебе и удачный денёк. Тоже, как вспомнишь... Теперь живу с поляками. Не люблю их; потому что они не любят нас, русских.
-Мне не понравился латыш. Я сюда когда ехал, то ехал работать сварщиком. Как оказалось он должен был мне помочь. Имя у него Айвор. Встретил он меня, и давай выебаться. Вот вы, да вы. Союз, русские. Неприязнь так и пробивалась из него. Он меня с первой встречи начал называть Мишкой косолапым. Давно было, но я помню его одну фразу как сейчас: “У вас, великих держав есть свои заскоки: что русские, что американцы; но эти немного побыстрее могут перепрофилироваться; допустим русский Иван точит болванку на станке и примерно в середине  процесса начинает понимать, что она не нужна, так он её всё равно доточит, а потом выкинет; если то же будет с Джоном, то он её выкинет сразу как поймёт это. Побыстрее они – потому и выиграли.” А ведь правда: Америка победила Союз.

-Америка...Россия..ха-ха. - Гагик допил пиво, и поставил кружку на стол вверх дном; пожал Жеке руку и шатаясь вышел на улицу. На дне красовалась прозрачная наклейка “Made in China”.