В клубе

Клуб – это настроение. Оно наступает еще до входа, еще только на подходе к зданию, когда доносятся первые низкие частоты звучащей внутри музыки. Еще невозможно понять, что именно играет, но настроение уже овладело тобой, словно заполнив тело упругой энергией и сняв усталость от накопившихся проблем. Ты невольно ускоряешь шаг, чтобы побыстрее окунуться в эту атмосферу с головой, уйти от будничной реальности, просто забыв о ней, об ее серости, вытеснив ее иным.
Клуб – это отдых. Оставив за ночь на танцплощадке все свои силы, тем не менее чувствуешь себя обновленным и отдохнувшим, потому что там же остался накопившийся за долгое время негатив. То что другие получают, напившись рвотным пивом, тряся немытыми длинными волосами на рок-концертах, ты получаешь здесь среди красивых, белозубо улыбающихся в лучах ультрафиолета, соблазнительных женских тел, которые в самых невероятных позах выдергивает из темноты мерцание стробоскопа. Но сколь бы не был неудачен этот выхваченный кадр – он всегда изящен, и словно подчеркивается звучащей в такт ему музыкой.

Клуб – это свобода. Зайдя туда, ты попадаешь в атмосферу неофициальности и непринужденности. Оставив снаружи все ярлыки, человек становится почти самим собой, но без выставления на показ своих отрицательных качеств, которые просто не зачем показывать в новой атмосфере всеобщего позитивного настроения. Зачем здесь это?
Впервые Джон и Чипотка пошли в клуб вместе. Они оба полюбили это место. Чипотка полюбил клуб, а Джон – стимуляторы.
Чипотка понял, что хочет быть здесь. Не просто ходить сюда, а стать частью этой атмосферы, работать в этой среде. Не зная с чего начать, он стал просто завсягдатаем клуба. Он стал учиться красиво танцевать, знакомился с аниматорами и прочим персоналом. Танец стал его жизнью и его новым увлечением. Он практиковался дома перед зеркалом, а так же приходил в клуб уже под утро, когда толкотня на танцполе стихала и можно было без помех танцевать перед зеркалом, занимавшим одну из стен клуба. Через некоторое время  он достиг изрядного мастерства. Он перестал быть рабом шаблонных движений, которые видел у других и тщательно разучивал. Теперь он мог просто танцевать. Музыка просто овладевала его телом и он двигался под нее. Тогда Чипотка понял, что признак настоящего танцора – это возможность танцевать под любую музыку, даже если ее нет вообще.
Танец стал его медитацией. Он полностью забывал обо всем, уносясь в потоках звучащего ритма и иногда к своему удивлению обнаруживал, что во время его танца вокруг него образовался круг из зрителей, которые стояли вокруг него, смотрели и неумело двигались, забыв даже про профессиональных танцоров,  специально для создания атмосферы танцевавших на возвышении. Тогда же Чипотка принял участие в конкурсе зрительских танцев, в котором с легкостью победил. После конкурса к нему подошел администратор клуба и предложил постоянную работу. Чипотка добился своего – бесплатный вход в клуб, возможность неограниченно танцевать в составе профессиональной танцгруппы и теперь ему за это платили деньги. Он был счастлив.

Клуб стал работой. Как и на любой работе там существовала своя теневая сторона, которая, естественно, не очевидна обычным посетителям. Он узнал об обычных прозаических вещах, которые существовали за кулисами, услышал о «скотах-клиентах,  всегда умудрявшихся нагадить мимо, что-то прожечь или что-нибудь сломать». Но это не касалось его стихии – танца. Он выходил, начинал танцевать и опять забывал обо всем.
Его работа казалась легкомысленной, но русская жизнь и русская действительность такова, что чем бы человек ни занимался он все равно столкнется с событиями наводящими на размышления о жизни. Однажды Чипотка выступал перед публикой и его рабочий день совпал с днем защитника отечества. В костюмерной он подобрал для выступления форму десантника, вышел на сцену и начал танцевать. Через несколько минут выступления что-то сильно ударило его в плечо. Он постарался понять что происходит и заметил, как из зала в него летят бутылки. Не дожидаясь пока его полностью закидают и тем более травмируют он быстро скрылся за служебной дверью. Оказалось, что в зале клуба собралось множество служивших людей, которых оскорбило то, что какой-то фигляр-петрушка, поганит их форму, занимаясь в ней скоморошеством.
Чипотка впервые задумался о том, что же он вообще делает и насколько серьезно его занятие. Он всегда считал свою работу престижной. Это и бесплатное посещение клубов, и возможность вращаться в гламурной среде, в конце концов это ему просто нравилось и его работа приносила ему массу удовольствия. Его знакомые разделяли это отношение, но впервые Чипотка начал неотвратимо  осознавать, что причины развала страны, деградации и массовое нравственное падение русского человека произошло именно из-за такой коварной подмены ценностей. Когда стало позорным служить в армии, но престижным вращаться в развращенной мишуре циркового балагана.
Чипотка был достаточно умен, чтобы искать корень своих злоключений в себе. Его первой реакцией была обида и злость на неотесанных солдафонов, которые своей единственной извилиной от фуражки в мирное время пытаются отстаивать свои ценности до чего никому уже и дела то нет. Но постепенно обида прошла и он признал, что армия — последний рубеж, где еще осталась целостность и честность людей по отношению к самим себе. Это давно исчезло в других государственных структурах. Жирные гаишники с барским видом спокойно устраивают поборы на дорогах, точно зная, что в случае чего они либо откупятся, либо просто перейдут в другое отделение. Это уже не гаишники, а оборотни. Точно так же менты спокойно смотрят, как артисты-гомики играют в дешевых сериалах бандитов, а затем уже в других сериалах играют ментов и умильно восхищаются их артистизмом и талантом.

Чипотка понял, почему в древнем Риме были колизеи, где публика сидела и смотрела на лицедеев снизу вверх. Актер считался существом низшего порядка, человеком без убеждений, без внутреннего стержня, без понятий и суждений о моральном и нравственном. Они одинаково изображали  и хорошее и плохое. В старину на Руси даже существовал запрет на ношение актерами бороды и усов, которые раньше считались украшением. Оттуда и пошло выражение «бритый, как актер». Однако постепенно стало происходить вырождение. Люди, зрители, публика начали отождествлять тех персонажей, которых играли артисты с самими артистами. Они начали пытаться искать черты героев в этих жалких приспособленческих клоунах. Начало происходить появление «гламура» - засилье пустых и пошлых людей, которые из-за комплиментов в свой адрес начали считать себя некими небожителями, высшими людьми.
Начало этому великому вырождению  было положено после темных лет средневековья. В так называемую эпоху возрождения. Так называемая аристократия, а в России это были помещики и дворяне от скуки и пресыщенности своей жизни большое внимание стали уделять развлечениям и беззаботному времяпровождению. Театральный мир считался чем-то вроде публичного дома, где князья и графья справляли мужскую нужду, устраивая закулисные романы с певичками и актрисами. Постепенно амфитеатры сменились театрами, где появилась сцена и уже артисты стали смотреть на публику сверху вниз. Так начался откат в иллюзорность и люди стали верить во все те пантомимки, и кривлянья, которыми их потчевали со сцены.
Это вырождение прослеживается и во всем остальном искусстве. Статуи античности дошло до наших времен и даже сегодня потрясают своим великолепием, той мощью с какой они отображают красоту человеческого тела. Это стремление уподобить человека богу. И для сравнения можно взять живопись возрождения. Рахитичные, слабые, персонажи Гойи, несущие на своих лицах следы всех пороков, свойственных человеку или жирные, целлюлитные, рубенсовские «Шубки» с отвисшими грудями. Сплошь и рядом, натурализм и прямое отображение уродства и недостатков.
Апогей, который, может быть, является лишь началом этого вырождения, падения можно наблюдать сейчас. Когда на мировую выставку концептуального искусства от России присылают кровать с двумя занимающимися однополой любовью подростками мужского пола. Когда страна гордиться двумя лесбиянками, которые впервые в жизни заняли какое-то там место в каком-то зарубежном хитпараде  и в то же самое время почему-то их не пустила к себе для выступления ни одна уважающая себя европейская страна. Возникает вопрос, а чем же это страна гордиться?

Чипотка понял,  занимаясь, тем, чем он занимается можно зарабатывать, может быть даже сделать карьеру, но нельзя стать человеком. По крайней мере таким каким он хочет - настоящим, цельным, идущим по жизни с ощущением собственной праведности и правоты, дающей силу и уверенность в верности того, как он живет и что делает. Он понял, что его любовь к танцу не сможет реализоваться, что он занимается совсем не тем, чем хочет сам. Он стал талантливым художником, сидящим на аллейке и за деньги рисующим карикатуры на прохожих.  Он впервые задумался над тем, как же танцуют сейчас в клубах и с удивлением обнаружил, что если убрать заводной клубный ритм, то получиться эпилептическое дерганье, катарсичные судороги, полупьяное раскидывание конечностями  в разные стороны. До него стало доходить значение фольклора и древних народных танцев. Дело не в самом танце, не в его форме, потому что она действительно устарела, но в самих движениях, которые выражают психический архетип своего народа. Русский хоровод и танец вприсядку, украинский гопак, греческий сиртак не содержат физиологического, африканского трясения детородными органами, уподобления поведению животных в брачный период, неорганизованных, беспорядочных, истеричных движений. В них есть структура, смысл и они несут в себе культурные и моральные нормы, соблюдение которых является оптимальным, для данного конкретного народа, на данной конкретной территории.
И это тот краеугольный камень в основании пирамиды, который тщательно и старательно выбивается с целью ее обрушения. Элементарное потокание животному началу, нацеленное на сиюминутное получение, удовлетворение здесь и сейчас, не подразумевающее  никаких мыслей о будущем, а уж тем более без памяти о прошлом приводит к появлению класса недочеловеков с их собственным косным представлением о земном рае. Этот класс, воспеваемый со всех сторон занял ведущие позиции повсюду вокруг и голубо-розовые выходцы циркового шапито, глумясь и злорадствуя испражняются с телеэкранов на все русское.         
Чипотка охладел к клубу, но вскоре он открыл еще одно измерение в своей работе – общение с публикой. Он понял, что он не просто танцор, а что своими движениями он может пусть косвенно, но вести зал, управлять его настроением. Он стал делать это и начал улыбаться конкретным людям, которые смотрели на него, показывать на них рукой, чтобы они поняли к кому он обращается и показывать своим телом, своими движениями, что им стоит прибавить темп, стать чуть живее. Эта связь была очень непрочной. Иногда он чувствовал себя просто в ударе и это получалось хорошо, а иногда его просто игнорировали. Но всегда последнее слово оставалось за диджеем. Его обратная связь с залом была безупречной. Он задавал ритм, темп и настроение всего происходящего.
Чипотка захотел владеть залом. Это было не честолюбие или жажда власти, а скорее внутреннее ощущение, что он сможет сделать это гораздо лучше, чем другие диджеи. Сделать так, что просто взорвет все вокруг и никого не оставит равнодушным. Он стал общаться с музыкантами, изучил оборудование и стал потихоньку учиться сводить пластинки. Переход от работы танцором к работе диджеем прошел практически незаметно. Он даже не пытался стать диджеем – это получилось само собой.  Однажды он подменил диджея, который не мог прийти, а когда все убедились, что он вполне способен сам вести дискотеку, то он стал делать это чаще и вскоре он окончательно занял место одного из диджеев, который ушел в другое место.

Одновременно Чипотка стал сам писать музыку. Он играл на синтезаторе, использовал библиотеки сэмплов и драм-машины для составления своих собственных композиций. Иногда он ставил их в клубе и оценивал их качество по реакции публики. Реакция была хорошей, поэтому Чипотка стал записывать свои собственные сеты и раздавал их друзьям и знакомым. Попутно он рассылал их на радио и размещал в сети, но никакой реакции не было.
Однажды в его клубе выступал знаменитый зарубежный гость. Все считали, что это настоящий гуру электронной музыки и именно это было написано на рекламных плакатах. Попасть в клуб в тот день было просто невозможно. Все билеты были проданы задолго до выступления. У Чипотки проблемы со входом, естественно, не было, он сидел в административном помещении, давал советы светооператору и наблюдал за залом через окно. Музыка была изумительна, но она была не для всех. Казалось, что люди просто не понимали, кто же выступает перед ними и пришли сюда просто польстившись на знаменитое имя, которое будет выступать для них. После выступления Чипотка подошел к гуру за автографом и  они разговорились. Чипотка неплохо владел английским и высказал свое мнение о публике, что ей на самом деле было все равно что же именно играет. На эти слова гость только грустно и слегка снисходительно улыбнулся и сказал, что это обычная ситуация для большинства клубов в которых он играл и он уже привык. Он сказал названия нескольких зарубежных клубов, о некоторых из которых Чипотка только читал в журналах, где непременно стоит побывать.
Чипотка почувствовал неизмеримую пропасть, между собой и приезжим музыкантом, который рассуждает о его мечтах, как о прогулке за сигаретами и ему стало тоскливо. Он сказал, что сам тоже пишет музыку и дал гостю свой компакт диск, записав на нем адрес своей электронной почты. Чипотка попросил профессионального мнения, пусть и критичного, но профессионального. Он сказал, что учтет все комментарии и примет их как руководство для дальнейших действий. Гость взял подарок и пообещал, что обязательно даст ответ.
Чипотка исчерпал возможности клуба. Он стал работой окончательно и больше не приносил прежнего удовольствия. Изучив все принципы и законы он не видел здесь больше возможности для дальнейшего творческого проявления. К тому же он стал работать дизайнером в известном молодежном журнале и стал получать от новой работы большое удовольствие. Чипотка забросил написание музыки, которая просто никому не была нужна и все реже играл вживую, а просто ставил диски и оформлял переход от одной композиции к другой.

Год спустя он купил новый альбом, который выпустил приезжавший в их клуб знаменитый «гуру». К своему величайшему удивлению в этом новом альбоме он узнал несколько своих произведений, которые были на подаренном тому диске. Изменения были значительны, аранжировка совсем другая, но сомнений быть не могло – тема была его, Чипотки. Но Чипотка не очень расстроился. Клуб стал утомлять и отнимать время, которое было нужно для другой работы. Где-то внутренне он был даже рад, что так случилось. Он почувствовал удовлетворение, что-то вроде ощущения «я смог это». Пусть ему никто не поверит, пусть никто никогда этого не узнает, но перед самим собой Чипотка был горд. Если у него воруют такие люди, то он действительно многого стоит. Он отправил письмо знаменитому музыканту, поблагодарив его, сказав что ожидал разгромной критики в адрес своей музыки, которую считал грубыми заготовками подмастерья, но «крысятничество» само по себе оказалось высшей оценкой. В том же письме Чипотка с чисто информативной целью разъяснил значение слова «крыса», которым называют не только мелких грызунов, переносящих заболевания. Ответа Чипотка, конечно, не получил, но в их город «гуру» больше никогда не приезжал, словно исключив его для себя, но несмотря на это все же выступал в соседних поменьше.
Решение завязать с клубом стало для Чипотки окончательным. Он сидел в  диджейской рубке и как обычно следил за музыкой. Все что будет играть он уже знал, как и реакцию на это людей танцующих в зале. Все окончательно стало рутиной, которую они вместе с другими диджеями называли между собой «отвести дискотечку». Чипотка решил поставить одну тему, которую написал сам. В ней он использовал особый звук, который создавал ощущения «льющейся музыки». В разгар исполнения к нему в помещение зашел парень с небольшим шрамом на лбу и с целенаправленным и нервным видом стал спрашивать:
- Привет! Что это за тема звучит? Кто написал?
- Никто не написал... Точнее это моя тема. Я написал. – ответил Чипотка.
- Ты? – удивленно спросил парень.
Повисла недолгая пауза. Зашедший парень видно обдумывал чего бы еще спросить.
- А как ты ее писал? – спросил он.
- Просто написал и все. – ответил Чипотка.
- А ты принимал что-нибудь? – еще раз спросил парень.
- Нет я не употребляю. – отрицательно кивнул Чипотка.
- Просто я эту тему уже слышал.
- Это вряд-ли. Я ее первый раз ставлю.
В воздухе опять повисла недолгая пауза, которую прервал вошедший парень.
- Меня зовут Юрик. – сказал он.
Чипотка тоже представился и они пожали друг другу руки. Вкратце Юрик объяснил где и при каких условиях он уже слышал эту мелодию. Чипотка удивился такому совпадению и еще раз отрицательно высказался об употреблении. Однако он в свою очередь тоже заинтересовался что же такое играло в тот вечер, когда Юрик принимал декстрометорфан. Он спросил об этом но тот не мог ответить.
- Понимаешь, - сказал Юрик. – В тот вечер я лежал на полу на матрасе. Магнитофон стоял рядом на табуретке. Ночью я сильно потянул за ножку табуретки и уронил его прямо на голову. Видишь шрам на лбу?
Чипотка утвердительно кивнул.
- Магнитофон пришел в негодность, - продолжил Юрик. – Диск достать не удалось. Поэтому хозяин просто выкинул эту рухлядь, которую и так хотел менять, а диск ему был не так уж интересен. А что было на том диске он так потом и не смог вспомнить.
- Понятно. – задумчиво проговорил Чипотка. – Ну и история.
- Вот я и хочу узнать что это за тема. – сказал Юрик.
- Эту я написал. Держи болванку. Подарок.
- Ты классный музыкант. – сказал Юрик.
- Может быть, а может и нет. – ответил Чипотка и грустно улыбнулся.
Новый знакомый вышел из помещения и Чипотка задумался. Сегодня его последний день в клубе, заканчивался целый этап в его жизни и ему было очень грустно. Появления странного парня было каким-то напоминанием о прошлом, словно оно хваталось за него, не желая отпускать. Как будто стараясь показать, что все еще возможно и еще не конец. Нежданный гость не был продюсером или даже просто его поклонником, но иногда в минуту беспросветной тьмы один единственный мимолетный, пусть даже случайный, ободряющий жест может изменить ситуацию.
Чипотка «отвел дискотечку». Под конец он сделал то, чего не делал никогда прежде. Он взял микрофон и пожелал всем собравшимся удачи и счастливого дня. Прежде он пользовался микрофоном только, чтобы поздравить кого-то или объяснить, что следующая мелодия будет посвящена кому-то от его друзей. Он делал это за деньги, но сейчас он впервые сделал это просто так от себя. Так он прощался со всеми. Он не говорил о себе, не говорил о том, что уходит, но это было именно прощание. Со стороны танцпола в слуховое окно донесся радостный вой толпы, разбавленный женским визгом и другими непонятными звуками, издаваемыми людьми. Грусть с которой Чипотка обратился к толпе была не понята и обернулась взрывом дикой радости. Какая-то невидимая стена возникла между танцующими и Чипоткой. Они были чужими ему. Теперь он это понял. Им вообще все равно кто там сидит и играет, главное чтобы звучала музыка. Но Чипотка всегда считал их всех частью себя, частью своей жизни. Теперь эта жизнь уходит и поэтому ему больно. Чипотка собрался с силами и отмахнул эти мысли прочь. В конце концов это всего-лишь работа за которую он получал деньги. Так и стоит ко всему относиться.

Этот новый взгляд на мир показался ему гораздо более простым и приятным. Но в душе он вдруг ощутил, что если не вкладывать в дело часть себя, то станешь просто роботом. Бесчувственной, механической машиной, идущей по жизни чтобы жевать и размножаться, безотносительной и безучастной ко всему. Как этот воровайка «гуру». Чипотка понял, что никогда не будет так жить. Просто не хочет. Не важно какой его жизнь будет казаться посторонним, как она будет выглядеть, но его жизненный путь будет иметь сердце. Он будет идти вперед, жить и чувствовать, дарить себя окружающим и тому что он делает без остатка. Не важно как его примут, потому что жить как тебе хочется, без страха оказаться непонятым или отброшенным - это привилегия, в которой есть своя всепоглощающая радость. И это не для каждого.
Чипотка вышел из клуба и пошел домой. На улице уже забрезжил рассвет. Осевшая за ночь дорожная пыль еще не успела подняться вверх под колесами бегущих автомобилей. Воздух как будто приобрел свою первозданную чистоту и свежесть. Чипотка очень любил это время, приятную усталость в теле, которая подгоняла идти быстрее и не менее приятное отсутствие тяжелых будничных мыслей в голове. После ночи в клубе они словно оседали, как дорожная пыль помогая наблюдать за всем вокруг и видеть все, не думая о том, что видишь, а воспринимая как есть. Легкий прохладный ветерок приносил с собой шелест листвы, редкое чириканье проснувшихся птиц и бодрящий холод, напоминающий о теплой, уютной кровати и чашке горячего шоколада.
С такими приятными мыслями Чипотка зашел в свой подъезд. Поднявшись на пару лестничных клеток, он увидел перед собой непонятный белый мешок, словно кто-то запихал в пододеяльник несколько подушек и бросил их прямо в подъезде. Приблизившись Чипотка увидел, что некоторые места на ткани покрыты темно-бурыми пятнами и стал гадать, что же это такое могли выкинуть и кто мог это сделать.
Он знал всех соседей в подъезде. Его дом считался прекрасным жильем, но проживающие люди были очень разными. Это был пережиток с прежних времен, когда директор завода мог жить на одном этаже с простым рабочим, просто потому что государство распределяло квартиры. Перебирая в уме всех соседей, Чипотка вспоминал не делает ли кто-нибудь ремонт и мог бы оставить какой-нибудь мусор. Одновременно он продолжал рассматривать мешок и пытался понять, что же там могло находиться. Заглядывать внутрь ему почему-то не хотелось.

По каким-то очертаниям и контурам силуэта, лежащего перед ним бесформенного предмета Чипотка понял, что это такое. Его воображение художника мгновенно достроило изображение до целого и это понимание заставило его замереть на месте от ужаса. Перед ним было человеческое тело, лежащее в позе зародыша, завернутое в пододеяльник, а бурые пятна на ткани – это высохшая кровь. Чипотка как безумный бросился в свою квартиру и нашел телефонную трубку. Он вызвал милицию, объяснил где и что нашел, а так же назвал свое имя и откуда звонит. Сообщив он стал ждать приезда сотрудников. Немного подумав, он вызвал еще и скорую помощь.
Чипотка сидел на этаж выше лежащего тела и думал. Спать больше не хотелось, но мысль о необходимости общаться с кем-то, объяснять что случилось и как он нашел тело вызывала неприятие. Ему очень хотелось покоя, просто покоя, чтобы никто его не трогал. Его мысли неожиданно опять вернулись к клубу. Если бы он не возвращался оттуда под утро, то не столкнулся бы с этим ужасом и ему не пришлось бы пережить то, что теперь предстоит. Чипотка понял, что это знак. Он колебался, но теперь все очевидно. Клуб должен стать прошлым. Теперь весь свой талант он направит на новую работу дизайнером.
Впервые за долгое время он облегченно вздохнул, словно отпустил мысли о клубе и свои чувства к нему. Теперь он определился и больше не сидел на двух стульях.