Меня ковали руки и века,
Я – сын тысячелетнего марьяжа:
Была моею матерью кирка,
Отцом – испанский крюк для абордажа.

Я – сплав интуитивной ворожбы
С холодною закалкой уравненья,
И отблеск высшей, избранной судьбы
В меня вошел в мгновенье зарожденья.

В пророческом воспоминаньи-сне,
По древним нисходя меридианам,
«Ты будешь знаменит», – шептали мне
Луна и звезды над Койоаканом.

С восторгом я приемлю этот крест:
Уже стоит противников фаланга 
И молча ждет: Монблан и Эверест,
Памир, Эльбрус, Чогори, Канченджанга.

Пришла пора рожденья… Громкий крик,
Внезапный свет и плоскость шифоньера,
И я – от понимания за миг –
Зажат в руке Рамона Меркадера.