И было сказано: И воздастся каждому по заслугам его. Каждый получит то, что он заслужил и чего добивался…
Будильник на сотовом пиликает, поэтому я вяло нащупываю телефон рукой, выключаю и потягиваюсь всем телом. Ноги выезжают из-под одеяла, заставляя меня резко закутаться вновь, перевернуться на бок и притянуть их поближе к груди. В комнате холодно. Еще не все листья успели опасть с деревьев, а на улице уже некое подобие заморозков. Снаружи воет ветер, то и дело чиркая веткой по подоконнику.
Некоторое время раздумываю - а не поддаться ли соблазну поспать еще пару часиков, однако в следующий же миг беру себя в руки и, как бы это ни было неприятно, рывком встаю с постели, рассеивая остатки какого-то тысячу раз забытого, но в то же время до боли знакомого сновидения, которое при каждой попытке вспомнить его будет ускользать вновь и вновь.
Выйдя под писк домофона из подъезда, ежусь, зеваю и, фыркая, словно справляющий малую нужду верблюд, смотрю на пар изо рта, принимающий в свете уличного фонаря какие-то мистические очертания.
С неба начинает мелко накрапывать дождик. Натягиваю на голову капюшон, кладу руки в карманы и быстрым шагом направляюсь в огромный лесопарк неподалеку от железнодорожной станции.
В округе будто бы все вымерли. Не знаю почему, но мне нравятся такие моменты - вокруг тишина, слышно лишь шарканье моих потрепанных кроссовок, да загадочный писк и грохот тормозящих вдалеке вагонов.
Город спит, готовясь к новому дню с его безумным, мчащимся в одному лишь технологическому прогрессу известном направлении ритмом жизни. Сейчас он другой – спокойный, умиротворенный. Даже влажный воздух кажется намного чище.
Преодолев по мосту железнодорожные пути, сразу же перехожу на бег. Пытаюсь вышвырнуть из головы все заботы, не думать ни о чем кроме дыхания и движения, которые, если так подумать, и есть жизнь. Говорят, это снимает стресс.
Иногда на выходных я люблю выйти из дома пораньше, чтобы не волноваться о том, что меня может сшибить машина или погрызть выгуливаемая без поводка собака. А доспать в случае чего можно и днем.
Огибающая парк асфальтированная дорога идет вдоль путей, поэтому некоторое время я бегу, любуюсь огнями грохочущей сбоку электрички, в шутку мечтаю когда-нибудь потягаться с железной змеюкой в скорости.
Свет ее окон исчезает далеко впереди, а я сворачиваю по привычному маршруту на освещенную фонарями аллею. Далее петляю по многочисленным дорожкам безлюдного лесопарка, а затем миную заброшенную конюшню, чтобы устремиться в чащу.
Свернув с освещенного асфальтированного пространства на широкую присыпанную щебенкой тропинку, развлекаю себя мыслями, что спокойно бегать тут по ночам можно только с фонариком в одной руке и травматическим пистолетом против маньяков в другой. Однако глаза быстро привыкают, а я думаю, что зимой со снегом будет намного светлее.
Внезапно мне удается разглядеть впереди чьи-то силуэты. От неожиданности на меня нахлынывает волнение. Бегу и вглядываюсь в приближающиеся тени. Силуэтов три,  все как один черные, сутулые. Не спортсмены и не собаководы - это однозначно. Вспоминаю, что где-то слышал о том, что в нашем парке недавно зарезали насмерть молодого парня и изнасиловали находившуюся с ним девчонку. По мере приближения к незнакомцам и без того разогнанное сердце начинает стучать все быстрей и быстрей, а мысль развернуться и побежать обратно кажется все более и более заманчивой. Однако сам не знаю почему, я не сворачиваю с пути.
Впереди зияет небольшая прогалина, и света луны вполне достаточно, чтобы опознать в как раз выходящих из тени фигурах одетых в черно-белые рясы монашек.
Первые двое, склонив головы, проходят мимо. Лиц не видно. Пробегая мимо третьей, успеваю заметить неестественно бледное лицо. Но самое ужасное во всем этом то, что у старухи лишь один глаз. На месте же второго сияет в свете луны бельмо. Вокруг невидящего века уродливым пятном выделяется ужасный, похожий на последствия сильнейшего ожога шрам.
В миг, когда наши взгляды встречаются, лицо ее искажает дикая злоба, и старуха начинает неистово молиться. Неведомые мне доселе слова, похожие на шипение змеи, нарастающим эхом отдаются в ушах, и в следующий миг я просто теряюсь во времени и пространстве. Все это умещается в пару секунд, однако каким-то необъяснимым образом для меня они тянутся гораздо дольше, а в голове панически мечутся самые разные мысли.
Прихожу в себя так же резко, как и впадаю в транс. Страшно оборачиваться, поэтому я просто прибавляю ходу, выбегаю на асфальтированную дорожку и в свете фонарей огибаю парк, чтобы направиться обратно домой через мост. Ну и напридумываешь же себе всякой чуши, улыбаюсь про себя, чувствуя как с души, словно краска с потолка в ванной, разом осыпается сковавшая ее паника.
Последние сто метров как обычно перехожу на спринт, поэтому все в этот момент перестает для меня существовать. Все, кроме свиста ветра в ушах, жгучей боли в уставших, напряженных для последнего рывка мышцах, а также мысли о том, что теплый душ и заряд бодрости будут для меня наградой за то, что я вылез в это промозглое утро ни свет ни заря для укрепления здоровья и придания своему телу спортивного облика. По крайней мере, это намного лучше традиционного похмелья и сопутствующих данному хмурому состоянию невеселых мыслей о том, что просвета впереди нет и в ближайшем будущем даже не предвидится.
Еще чуть-чуть… еще самую малость… у-у-уфф!!!
Расслабляюсь, по инерции пролетаю несколько метров вперед, перехожу на шаг, а затем просто сгибаюсь пополам без сил и некоторое время стою, шумно вдыхая и выдыхая холодный воздух. В ушах звенит, в глазах темнеет, под ногами и на периферии зрения все расплывается и теряет резкость очертаний.
Приведя дыхание в норму, медленно разгибаюсь и… полностью теряюсь в пространстве, абсолютно не узнавая окружавший меня еще несколько десятков секунд назад пейзаж!!!
Я стою на непонятной, уходящей по дуге за горизонт насыпи, а в канавах по обе стороны ее стелется неестественный, кажущийся живым туман. Внезапно приходит четкое понимание того, что я нахожусь посреди железнодорожных путей. Волосы на голове мгновенно встают дыбом. Такое ощущение, что сверху меня окатили ведром паники. В следующий же миг, когда за спиной раздается пронзительный нарастающий свист и стук колес, сердце уходит в пятки!!! Резко оборачиваюсь назад, и ледяной ужас с головы до пят парализует мое тело. Не в силах даже закрыть глаза, я тупо смотрю, как приближающийся на дикой скорости свет фар электрички поглощает все вокруг. В голове, отчаянно расталкивая друг друга, панически мечутся мысли.
ЧТО ЗА НАХУЙ?!! ЭТОГО ПРОСТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!! ЗАГОВОРИЛА, СТАРАЯ КАРГА!!! ДА КАК ЖЕ ЭТО ТАК?!! ЗА ЧТО?!! ПОЧЕМУ Я?!! КТО ТЫ?!!
Безумно хочется проснуться и с облегчением вздохнуть, осознав, что это был всего лишь ночной кошмар. Однако вместо этого раздается протяжный сигнальный вой, но оба мы с машинистом знаем, что изменить что бы то ни было уже нельзя. Свет становится всеобъемлющим, заливает все вокруг, а затем вся жизнь проносится у меня перед глазами…………………………………………
- УХОДИ, - кричу, - УХОДИ В СТОРОНУ, ПРИДУРОК!!!
Раздается еле слышный глухой удар о правый бок кабины.
- ТВОЮ Ж МАТЬ, ИДИОТ!!! – сплевываю прямо на панель управления.
Откуда он вылез?!! Я глаз с дороги не спускал!!! Как из-под земли черт достал!!!
Вот так вот оно и происходит, ты прекрасно знаешь об этом, однако до последнего момента уверен, что с тобой такого уж точно никогда не случиться. Мужики из депо рассказывали истории, но чтоб вот так, со мной!!! Меня начинает лихорадить.
Первый раз такое. Как у нас принято говорить, ничего не поделаешь, такова специфика работы. Иные всю жизнь проработают на железной дороге, но к таким вещам привыкнуть не могут. Помнят каждый подобный случай.
- Валерич, тормози!!!
- А?
- Тормози!!! Человека сбил!!! - лицо помощника белое словно мел. На лбу выступили капли пота. Оно и понятно - две недели как ко мне стажером прикрепили, а тут такое.
Рука словно прилипла к выключателю звукового сигнала, и мне стоит огромных усилий, чтобы овладеть собой и начать действовать согласно инструкции. Торможу состав, достаю фонарь и отправляю помощника оказывать первую медицинскую помощь. Хотя какая там уже помощь. И так все ясно. Сам же связываюсь с диспетчером, докладываю о ЧП, спрыгиваю вниз и бегу вдоль электрички назад. Из некоторых освещенных окон на меня удивленно пялятся не успевшие толком проснуться ранние пассажиры.
Вижу впереди мелькающий по земле луч фонаря. Помощник, пошатываясь, ковыляет мне навстречу. Ноги его то и дело разъезжаются на щебенке.
- Валерич, он там все!!! – кричит мне Леха, - Там ни лица у него, ничего!!! Мешок с требухой!!! Я даже трогать его не стал!!! За встречные пути отбросило!!!
За что ж это мне такое? Наша электричка с горящими во тьме огнями, стоящая на уходящих по дуге за горизонт путях выглядит в этот момент действительно зловеще. В кустах слышно тревожное стрекотание сверчков...
Возвратившись в кабину, дрожащим голосом призываю пассажиров соблюдать спокойствие, вновь связываюсь с диспетчером, после чего, получаю указание довести состав до платформы, где нас должны сменить. Затем мы с помощником ждем приезда кареты скорой помощи и уже все вместе едем на место.
Несчастного упаковывают в специальный мешок, подъезжает милиция, а нас отвозят в депо для беседы с психологом. Впереди три оплачиваемых выходных, называемых у нас отгулами, однако осознание этого радости почему-то не приносит.
Пытаюсь мрачно пошутить на эту тему, однако Леха лишь хмыкает. Видно, что у парня сильнейший шок. Да и у самого такое чувство, как будто… не знаю, как это сказать… как будто все это уже когда-то со мной было…
Продолжение следует...