С автовокзала областного центра Егор сразу поспешил в среднюю школу №7, в которой доучивался после своей деревенской восьмилетки. Тем более, что идти-то до нее нужно было всего пару кварталов. Рядом со школой, всего в сотне метров, жила и его тетка Варвара Петровна, у которой Егор квартировал эти два года, что учился здесь. И вот прошло уже десять лет, после того как их дружный одиннадцатый «б» после шумного выпускного вечера разбрелся кто куда.
Егор окончил зооветеринарный техникум в соседнем райцентре и вернулся ветврачом в свою родную Быковку. Работа ему нашлась тут же – бывший директор совхоза Его Иванович Махонький на руинах хозяйства умудрился каким-то образом создать сельхозкооператив, куда и пригласил Егора в качестве ветврача.
Егор хорошо справлялся со своей работой: лечил и прививал от всяческих скотских хворей свиноматок и получаемый от них приплод, проводил всякие другие плановые ветеринарные мероприятия. Он женился на соседской дочери Ирине, работавшей секретарем в конторе, поухаживав за ней пару месяцев, и ему дали квартиру от сельхозкооператива в доме на двух хозяев. Егор обзавелся детьми и собственным хозяйством, без которого жизнь на селе просто немыслима. И жизнь потекла своим чередом, в которой практически все время было занято работой на кооператив, хлопотами на собственном подворье, воспитанием двоих сыновей.
Бывших своих одноклассников он практически не видел, потому как почти безвылазно жил у себя в Быковке. Правда, когда бывал в городе по делам, пару раз заходил в школу, где и оставил бессменной директрисе Варваре Васильевне свои координаты (да они у него и не менялись, если не считать почти трех лет учебы в техникуме). По ним-то она и нашла Егора и известила его о затевающейся встрече их выпуска, на которую он оставил пару тысяч рублей, а теперь вот и сам пожаловал.
К тетке Егор решил зайти уже после вечера – заночевать-то все равно где-то придется. Он и так уже опаздывал – на часах было за шесть вечера, когда он подошел к знакомому двухэтажному зданию, обсаженному по периметру кудрявыми липами и разлапистыми тополями. И, похоже, опоздал он не один – к воротам школы подкатила крутая черная иномарка в сопровождении другой, поскромнее, но тоже черной.
Во двор школы машины заезжать не стали. Из первой вылез высокий и знакомо сутулящийся мужчина. Так втягивал голову в плечи только Вовка Боковиков, стесняющийся своего роста. За прошедшие десять лет он мало изменился, разве что одет был очень… как бы это сказать, изысканно, что ли. Да и сутулился он уже куда меньше обычного. И ладно сидящий на нем костюм, и благородно отсвечивающие туфли были неброские, но чувствовалось, что стоили немалых денег. Да и дорогая машина подтверждала статус Вовки как явно небедного человека.
-Вован, привет! – кинулся к нему в искреннем порыве с объятиями Егор. И не успел опомниться, как оказался с вывернутыми назад руками лицом на капоте машине.
- Что такое? Вы кто?- ошеломленно забормотал Егор, скашивая глаза на двоих крепких парней в темном, выскочивших из второй машины как мультяшные двое из ларца и мгновенно скрутивших его.
Вовка Боковиков нагнулся, заглянул в лицо поверженному однокласснику и расплылся в радостной улыбке:
- Егорушка, ты, что ли? Отпустите его, ребята, он не опасен. Ну, здорово, малахольный! Ты где все это время пропадал? Почему тебя не видно и не слышно?
- Да я это… тут недалеко, всего в полусотне километров живу, - обиженно пробурчал Егор, оправляя пиджак после того, как его отпустили. – Ветврачом работаю у себя в деревне.
А ты, смотрю, большим человеком стал. С охраной вон ездишь, прямо как в кино.
- Да я так, предприниматель средней руки, - вроде бы беспечно, но в то же время с нескрываемыми нотками хвастовства сказал Боковиков. – А охрана так, для понта. Кому я тут нужен, со своими сосисками…
-Подожди, подожди, так это твои, что ли, колбасы везде продаются, с маркой «Боковиков и Ку»?
-Мои, - скромно ответил Боковиков.
- Никогда бы не подумал, - сказал Егор, с уважением глядя на Боковикова. – Видел, что фамилия на упаковках знакомая, но с тобой связать эти колбасы и мыслей не было. Здорово! Слушай, а почему – «Боковиков и Ку», а не «Ко», как полагается? Кумпания у тебя, что ли?
- Да какая еще кумпания, - раздраженно дернул плечом Боковиков. – «Ку» - оттого, что Кукушкина в доле со мной. Ну, жена моя.
- Лизка Кукушкина – твоя жена? – потрясенно переспросил Егор. Кукушкина была первой красавицей у них в школе и училась в параллельном классе. Как это Боковикову удалось огулять такую породистую барышню?
- Ну, - кивнул головой Боковиков. – Да пошли, пошли уже, Егорка. А то без нас начнут, если уже не начали.
- А почему ты только это… первый слог из ее фамилии взял в название своей
компании? – спросил Егор, поспешая за размашисто шагающим Боковиковым. – Ну, это самое «Ку» я имею в виду?
- Вот когда папаша ейный, то есть тестюшка мой, увеличит свою долю в нашем деле, тогда к Ку и Кушкину прилеплю, - терпеливо, но с досадой пояснил Боковиков. – А то все жмотится, падла! Ну, ладно, Егорка, ты иди к ребятам, а я пока к директрисе нашей зайду. Есть у меня к ней темка одна.
И Боковиков исчез в недрах школы. Егор пошел по коридору к уже приглушенно шумящему актовому залу, думая о Боковикове. Надо же, предпринимателем стал! С охраной вон ходит. А был едва ли не самый затюканный в классе за свою худобу и высокий рост, его даже Оглоблей дразнили, из-за чего даже плакал. А сейчас вон – с охраной! Дела-а! Интересно, что же стало с остальными одноклассниками, которых Егор не видел уже десять лет?
По дороге он решил сначала завернуть в туалет – терпел еще с автобуса. И на входе ему на шею кинулась какая-то экзальтированная особа: плоскогрудая, с пышной копной рыжих волос и страшно знакомым лицом. Особа полезла целоваться, и от нее ощутимо разило спиртным.
- Егорушка-а! – хрипловатым и неожиданно сексуальным голосом верещала она. – Я знала, что ты тоже приедешь из своей тьмутаракани! Милы-ый! Как же я по тебе соскучила-а-сь!
- Какая еще тьмутаракань? – слабо отбивался от нее ошеломленный Егор, силясь припомнить, кто же это такая пытается припасть к нему своей тощей, нулевой почти грудью. – До Быковки всего-то полста километров.
- Тогда почему не приезжал, противный?
- Да все как-то некогда: работа, семья, дети, - пробормотал Егор. И вспомнил, кому у них в классе принадлежало это смазливое лицо: Олежке Сироткину! Ну да, он вроде? Только почему так странно вырядился? Может, эту изображает, как ее… Верку Сердючку? Но у той хоть грудь – закачаешься!
- Так ты женат? – поскучнела особа, похожая не Олега, и выпустила Егора из своих цепких объятий. – Хотя все правильно, столько лет прошло… А я вот свободна, как птичка! А ты ведь мне всегда нравился, Егорушка! Только я тогда боялась… Нет, тогда – боялся сказать об этом.
- Ага, так ты все же Олег Сироткин! – с облегчением засмеялся Егор. – Здорово, Олежек! Ну, ты и вырядился! Хотя баба из тебя ничего получилась. Вот только грудь немного подкачала.
- Правда, я ничё? – обрадованно спросил Олежек и повернулся вокруг своей оси. продемонстрировав Егору еще и тощую задницу, обтянутую длинной, ниже колен, юбкой, и с высоким с разрезом. Сквозь этот разрез соблазнительно светились обтянутые ажурными чулочками или колготками довольно стройные, хотя и худые, ноги. – А скоро и грудь у меня будет не меньше третьего размера, вот увидишь!
- Погоди, - перебил Олега Егор. – Ты это серьезно? Про грудь?
- А, ты так еще ничего и не понял, бурачок? – сипловато рассмеялся Сироткин. – Я уже два года как не Олег, а Ольга. Сироткина Ольга. Понял?
- Ка… как Ольга? Какая еще Ольга? – растерянно залепетал Егор, а сам уже заозирался по сторонам – не видит ли кто их вместе, поскольку до него хоть и с запозданием, но дошло, что с собой сотворил этот придурошный Олег. Он поменял пол и стал бабой! Хотя Олег и был всегда каким-то не таким… Всегда жеманный, на пацанов некоторых странно смотрел, вот и на него, на Егора тоже, поглядывал загадочно, от чего совершенно неосознанно хотелось дать ему в морду. Да его иногда и поколачивали за все эти странности.
- Да вот такая! – Олег-Ольга, прихватив подол юбки, сделала книксен. – Ольга Николаевна Сироткина. И я счастлива! Ну, что ты застыл, как столб, Егорушка? Пошли ко всем, что ли…
И бывший Олег подхватил Егора под руку, увлекая туда, откуда доносился оживленный гомон голосов, взрывы смеха, радостные восклицания.
- Подожди, Олег… То есть Ольга. Мне же надо заглянуть еще это…. сюда.
И все еще не пришедший в себя Егор вырвал свой локоть из цепких рук Сироткина (ой) и шмыгнул в туалет.
- Приходи скорее, мы ждем тебя! – запоздало крикнула в захлопнувшуюся дверь Ольга и, фальшиво напевая бессмертное пугачевское: «Без меня тебе, любимый мой, лететь с одним крыло-о-ом!» и, вихляя худыми бедрами, потупала на периодически подламывающихся из-за высоких каблуков ногах к актовому залу.
Егор, несмотря на полученный от общения с Олегом… то есть Ольгой Сироткиной шок, все же не забыл, зачем он шел в туалет. Потом рассеянно помыл руки, все еще сокрушенно качая головой, и осторожно выглянул за дверь. Перевоплотившегося в женщину Олега видно не было, и Егор безбоязненно вышел в коридор. И только он закрыл за собой дверь, как раскрылась дверь женской туалетной комнаты по соседству. Из нее легко выпорхнула, несмотря на впечатляющие формы, яркая шатенка с огромными, как бы вывернутыми, кроваво красными губами.
Егор сначала, грешным делом, подумал было, что кто-то только что в туалете хорошенько треснул эту даму по губам, отчего они у нее и распухли. Но когда грудастая и губастая дама, присмотревшись к Егору, радостно взвизгнула и полезла этими самыми уродливо вывернутыми губищами к нему целоваться, он понял: никто эту дуру не бил. Она сама накачала губы силиконом – Егор, хотя и жил безвылазно последние году у себя в Быковке, телевизор все же смотрел иногда и знал про пластические операции. Грудь она, похоже, тоже соорудила себе искусственным образом, хотя Егор и допускал, что за минувщие десять лет она могла отрасти до таких внушительных, арбузных размеров, и сама.
А нетронутый пока курносый нос с россыпью проглядывающих даже через слой штукатурки на лице веснушек и эти живые серые глаза позволили ему распознать в обладательнице губищ, каждая с хороший вареник, Машу Велижанскую. И она тоже сразу узнала своего одноклассника, который сидел в классе сзади нее и иногда дергал ее за длинные темные косы.
- Егорушка, мой хороший, дай я тебя поцелую! – верещала Маша. - Ты где пропадал все эти годы, почему о тебе ни слуху, ни духу?
И упорно пыталась его поцеловать своими чудовищными губами. Она наверняка думала, что стала неотразимой, преобразовав свои некогда аккуратные, хотя и тонковатые губы, в эти нахальные вареники. Но Егор, как только представил, как Машка зажует этим хищным ртом сразу и губы его, и нос, так его тут же передернуло.
- Я тебя тоже рад видеть, Машуня! – бормотал он, уворачиваясь от сопящей ему в лицо одноклассницы. – Смотрю, ты похорошела!
- А то! – с вызовом сказала Маша, тут же охладев к Егору, видимо, почувствовав в его тоне скрытую издевку.
- И что, у нас в классе многие вот себя… это… вот так вот преобразили? – спросил Егор, примирительно беря Машу под руку и увлекая ее по коридору. – Я серьезно спрашиваю, безо всяких там подковырок, Маша. Чтобы быть, так сказать, готовым ко всяким неожиданностям.
- А ты кого уже видел? - деловито вышагивая рядом с Егором, в свою очередь, спросила Велижанская. Егор искоса заметил, что надутые силиконом губы ее на ходу подрагивают, как холодец, и едва подавил смешок.
- Ну, кого… Боковикова вот видел, - сказал он. – Крутым стал – я те дам! Но с собой, правда, ничего такого не сделал. А вот Олежка Сироткин, скажу тебе честно, меня перепугал…
- А, Олежка – пренебрежительно махнула свободной рукой Маша. – Столько денег грохнул на операцию, а все равно осталась гладкой как доска. Ну, еще кого видел?
- Да пока вот только вас троих, - ответил Егор и вздохнул.
- Я тоже только десятерых из восемнадцати человек встречала за эти годы, - призналась Маша. – И мне самой интересно, все ли будут, и что стало с остальными. Но точно знаю, что еще что-то с собой сотворила Надюха Вельможко. Теперь она Анатолий и, поверишь, нет, приударяет за Ольгой Сироткиной. А та от него бегает, ей, видишь ли, натуральный мужик нужен. Драма у них, короче. Ну, ты чего остановился?
- Ты это, Маша, иди пока, - глядя себе под ноги, сказал Егор. - Я тут на крылечке быстренько курну и вернусь.
- Так ты же вроде у нас единственный в классе из пацанов не курил! – трудно шевеля своими вывороченными губами, запоздало крикнула ему вслед Маша. – Значит, тоже испортился…
Но Егор уже не слышал ее – он размашисто шагал к автовокзалу, забыв заглянуть даже к тетке, и что-то на ходу сокрушенно бормотал себе под нос…