Разведи огонь,
Если твердо выбираешь меня
Разведи огонь
Посредине холодного дня

В тесной комнате с мшистыми плесневелыми каменными стенами тихо капала вода. Из угла над охапкой соломы доносились всхлипы. Только полная луна прорвалась через облака, как ее мертвенный луч выхватил изнеможденное страданиями лицо женщины лет сорока, с впавшими тусклыми глазами, серыми щеками и глубокими кровоточащими царапинами на подбородке. Женщину периодически бросало в дрожь. На неестественно вывернутых руках болтались тяжелые оковы, изъеденные ржавчиной пота, слез и крови предыдущих постояльцев гостиницы поневоле. В окно изредка доносился ленивый лай сонных собак и шаги запоздавших горожан, опасливо и торопливо пробирающихся домой к женам, любовницам в теплые, настоянные жаром женского тела постели. Соседняя башня до недавнего времени была единственным молчаливым другом и надеждой на благополучный исход неожиданной истории. Но вчера утром постоялец сдал номер, управляющий пересчитал клопов , проверил сено на предмет съедения, вытер подозрительные лужицы, стер с камня надпись «Фома-еретик» и помог отправиться постояльцу на утреннюю виселицу.

Иоганн Фейдеберг устало ворочался уже почти всю ночь. Карточные долги и новое платье любовницы не лезли у него из головы. Кроме того, лето так и не наступало, а ведь было сожжено и повешено более 100 человек, включая детей 15-летнего и более возраста. Карусель лиц медленно плыла под воспаленными веками . «Присутствовал ли ты, Фридрих, на шабаше ведьм? Как нет? А твоя мать сказала, что ты подавал ей мазь и метлу, а потом пялился на Гертруду из дома напротив. Она, кстати, во всем вчера призналась и завтра её отпустят домой» - воспоминания ворочались тяжелыми булыжниками в голове – «А послезавтра её повесят» - память продолжала дальше раскручивать киноленту. Через час – рассвет, а это значит что снова вернется та головная боль, которую он списывал на колдовство сожженных им колдуний. «Хотя если бы меня так допрашивали, то я бы постарался, чтобы голова судьи взорвалась прямо на процессе.» Иоганна давно уже не трогали чужие страдания, они лишь обостряли свои собственные. За это он ненавидел эти крики и вопли и без раздумий пытался любой ценой как можно быстрее выбить признание. Рассвет ассоциировался с кровавой жатвой, а не с началом нового дня. «Как же мне вернуть долг? Отец Бенедикт такого не прощает. Можно ради шутки распятием сахар перемешать в кружке, но деньги верни вовремя». Под такой минорный аккомпанемент мыслей в тело начала медленно вползать дневная непрошенная, но тем не менее постоянная гостья.
- Анна, Анна, я получил новый заказ от самого герцога ! – Йен не скрывал своей радости.- Я еще заработаю пару десятков талеров и куплю тебе новое платье и выкуплю третий этаж дома.
Анна молча улыбнулась, мешая мясо в горшочке. «Платье так платье, главное что ты рад как ребенок. Неужели наконец жизнь после смерти единственного ребенка входит в нормальное русло» - вытерев руки о передник, она поцеловала Йена теплыми сухими губами в лоб.
- Садись есть, пока горячее.
- Слушай, ты в курсе, что у нашей соседки муж загулял с Гертрудой?
- Когда мы с ней в последний раз разговаривали, она жаловалась на него, ещё и сын старший, Петр, корью заболел. Я сидела с ним, пока она ходила на рынок и на реку. Бедный мальчик, я каждый раз вспоминаю своего Эрика, когда слышу его надсадный кашель. – Анна истово перекрестилась.
Правда молитвы пока не давали новых детей, несмотря на все ночные махания кадилом, мази, заговоры и пыхтения Йена. «Надо бы сходить в гости к Марии и проверить, как там Петр» - подумала она.

По узкой улочке под грязными балконами Мария спешила к центральной площади. Горящие глаза, шепчащие сами себе что-то губы – все говорило о её решительном настрое. Тяжелая бронзовая ручка дубовой двери трижды эхом отозвалась в сердце. Минута приближающихся шагов показалась вечностью, пока комок внутри медленно сжимался, грозя отправить Марию назад.
- Вы к кому?
- Я к Иоганну Фейдебергу, с заявлением о ведьме.
- Ну хорошо, проходите, мы всегда рады хорошим новостям и непрошенным гостям..
Иоганн скорчился от головной боли: «Тупая овца, где только таких черти берут»
- Значит вы хотите сказать, что после семрти ребенка Анна стала часто шептать что-то себе под нос в саду, после чего от вас ушел муж и заболел старший сын?
- Да, ещё мне кажется, что в колдовстве замешан её муж. У них нет детей и периодически ночью из них раздаются странные звуки.
- Видели ли вы Анну, вылетающую ночью из окна, или в поле во время грозы, или собирающей травы в лесу?
- Я не уверена, ваша светлость, но мне кажется неделю назад я слышала неясный свист в воздухе, может это была и Анна.
- В каких отношениях вы находитесь с Анной? Нет ли между вами смертельной вражды на почве ревности или прочего?
- Нет, нет, что вы, она иногда сидит с моим ребенком, всегда здоровается, мы с ней обсуждаем последние сплетни.
- Что же привело вас сюда?
- Мне кажется она специально своим коварным дружелюбеим пытается отнять все, что у меня есть. И чего нет у неё.
- Каково у неё финансовое состояние?
- У нее муж - известный сапожник, недавно от самого герцога получил заказ, платье новое Анне купил, очень красивое.
- А какой рост у Анны?
- Где-то 165 см.
Тут на до сих пор колеблющуюся чашу весов жизни и смерти Анны упала чужая очень весомая гиря. Проблема с платьем любовницы Иоганна могла быть решена, а заодно и проблема с карточным долгом - ведь святая Инквизиция должна была конфисковывать имущество заблудших овечек, сначала их постриг Дьявол, но последнее слово все равно останется за церковью.
- Спасибо, Мария, я принял ваши информация к сведению, скоро мы начнем расследование и вы будете вызваны свидетелем в суд. И никаких возражений - любите говорить - любите и хворосту подбросить. Проводи Мария до двери.
Все складывалось как никак лучше, если бы ещё не эта головная боль.
-Эдуардо, бегом в городской совет, Йена и Анну заковать в цепи и привести сюда!
"Ну а пока парочке сообщат приятные известия, можно и пообедать в ближайшем кабаке" - Иоганн тяжело поднялся из-за стола и направился в сторону выхода...

-Йен, смущал ли вас дьявол продать ему душу и тело? Была ли у вас связь с инкубом или суккубом, отрекались ли вы от Господа нашего, кто ваши сообщники? - голос Иоганна звучал буднично сурово, но вкрадчиво, делая в этой собачьей конуре обвинений маленькую лазейку, правда дальше ждала петля, но кто из обывателей видел дальше свое ничего не понимаю, я никого не видел, не знаю, я хожу в церковь, молюсь дома и чту нашего Спасителя. - голос Йена был полон растерянности.
- До нас дошли сведения, что вы занимаетесь ночью непотребством, колдуете, из ваших окон идет подозрительный дым и запахи. Не из-за вас ли погибли посевы на полях в этом году?
- Я работаю ночью, у меня большой заказ от самого герцога.
- Нормальные люди спят по ночам, не хотите ли вы наслать порчу на самого герцога? Может все эти сапоги - только прикрытие козням дьявола? Мы провели обыск и нашли несколько подозрительных мазей, что это?
-Эти мази нужны мне для выделки сапог.
- Йен, вы знаете Марию Гутенберг?
- Да, она наша соседка.
- Она враг вам или друг?
- Друг.
Иоганн чуть слышно хмыкнул и переглянулся с одним из заседателей. Капкан легко захлопнулся на ноге наивного сапожника даже оставив там свои сапоги, уйти просто так не получилось бы.
- Значит, Йен, вы отрицаете, что используете колдовские мази, скрываете от нас полеты своей жены на метле и сглаз на чужих и собственных детей?
- Клянусь Богом, это все клевета и недоразумением.
Иоганн взял лист и заскрипел пером: "Мы, судья Иоганн Фейдеберг и заседатели...принимая во внимание результаты процесса, ведомого против тебя, Йен...Имеются различные улики, как найденная мазь, странные звуки, смерть и болезнь детей, прелюбодеяние Патрика и т.д.
Этого достаточно для того, чтобы подвергнуть тебя пыткам..."
- Но сегодня мы пытать тебя не будем, палач нынче в саборе на органе играет и поет, да и у меня самого дела. Эдуардо, разведи их с Анной по разным башням. Начнем снова завтра в 7 утра, и Гейделя найди, хватит ему уже инструмент мучать, пусть подготовится. - Иоганн снова зажмурился от прилива боли и вышел из-за стола. Во время обыска было найденото самое платье и немного сбережений. Пора наведаться к Эльзе, а то плоть начинает мешать разуму.
Как только стемнело, тяжелая дубовая дверь отворилась и неслышной походкой темный силуэт поплыл в сторону от площади.
Эльза была вдовой одного ремесленника, который решил от неё избавиться через инквизицию, но Эльза оказалась умнее, да и сисек у мужа не было. Иоганн при первом же посещении оценил что к чему, и несчастный ремесленник перед угрозой пыток сам выпрыгнул в окно. Эльза была из тех женщин, кто хотел выйти замуж сразу за генерала и приложить к достижению своей цели любые средства. В платье она крутилась вокруг зеркала.
- Иоганн, ты у меня такой хороший, к этому платью ещё бы башмачки.
- Ты ещё за платье не расплатилась.
Соитие было коротким и яростным. Иоганн не хотел упускать последние моменты ночного спокойствия и лег спать. Во сне он видел крепостной ров, мост через него, мутную воду и сладкое оцепенение под бирюзовым небом.
Непрошенная гостья постучалась вместе с первыми петухами уже с обратной стороны двери. Иоганн прикусил губу, встал, умылся, оделся и побрел назад, разобраться до конца с сапожником Иеном. Посмотрев на спящую похотливую Эльзу, у него мелькнула мысль, что добром это не закончится.

-Ну что, Гейдель, давай сажай быстрей его в кресло.
Старая древесина сосны выпила немало человеческой крови. Темные подтеки указывали на течение людских страстей и боли. От Гейделя ещё никто не уходил без признания. Между собой они называли это минутой славы. Грубые руки двух подручных быстро привязали Иена к подлокотникам кресла. Первые десять минут он стоически висел над шипами на локтях, но потом левая рука подломилась и зал огласил нечеловеческий крик. Кровь неспеша тонкой струйкой побежала вниз по шипам.
- Ну что, Йен, ты готов рассказать истинное предназначение мазей? Покайся, освободи душу, мучения твои прекратятся и может тебя оставят в живых.
-Я ничего не знаю, мне не в чем признаваться, отпустите меня.
Через полчаса Йен уже постоянно сидел на шипах, но продолжал упорствовать.
- Гейдель, подними его, подлей уксуса на шипы.
Йен побледнел и прикусил себе до крови губы.
Через 10 минут он выдохнул:
-Снимите меня, я во всем признаюсь. Да, моя жена действительно ведьма. Она продала душу дьяволу сразу после смерти нашего сына. она все время плакала, а как-то в одно утро проснулась веселой. Я тогда не придал значения, но сейчас я ясно вижу, что ночью она договорилась с дьяволом. Иногда ночью её не было дома, но я не задавал лишних вопросов - я боялся её. И с ребенком нашей соседки Марии она сидела не зря. когда её рука касалась его волос, взгляд затуманивался и она явно быда не здесь.
Перо перестало скрипеть
- Эдуардо, договорись с магистром, чтобы его повесили завтра утром как очень вредного для церки еретика - Иоганн откинулся на спинку стула: "Что за люди нынче пошли, готовы сбросить в пропасть кого угодно, лишь бы самим не мучаться" Непрошенная гостья в голове весело заскреблась об стенку черепа в ответ. "Самоубийство - величайший грех" - ответил ей Иоганн, немного оправдываясь перед самим собой .
-Эдуардо, веди сюда Анну.
- Анна, признаетесь ли вы в сделке с дьяволом, в порче и сглазе соседского ребенка и мужа, в посещении шабашей и отречения от веры Христовой?
-Это все неправда.
-Ваш муж сказал, что однажды утром вы проснулись радостной после смерти ребенка. Что произошло этой ночью?
- Я просто смирилась.
- Почемы вы не смирились раньше?
- Не знаю
- Почему заболел ребенок вашей соседки именно в тот день?
- Я не знаю, это просто совпадение. Мой муж не мог про меня такого сказать.
- Ваш муж - смелый человек, и ради очищения от скверны во всем признался.
- Я вам не верю, он не мог так с нами поступить.
- Вот протокол допроса, узнаете его подпись?
Лицо Анны посерело. Подпись действительно была Йена. Как он мог, они т олько начали строить планы на будущее, только снова захотели ребенка.
- Узнаю, он опорочил себя под пытками. Я ни в чем не виновата.
- Если вы признаетесь сейчас, то избежите сожжения на костре.
- Я не признаюсь в том, чего не было.
Иоганн видел, что от Анны просто так ничего не добиться и подтянул к себе чистый лист. Перо опять заскрипело, а Гейдель вопросительно взглянул на него.
- Что смотришь, тащи испанский сапог.
Творение местного кузнеца ( кстати казненного за ересь, неплохая традиция опробовать изделие на производителе) уютно расположилось на ноге Анны.
- Ну-ка, пройдись туда-сюда, и бедрами повиляй хорошенько - Эдуардо был в хорошем настроении.
Гейдель закрутил зажим на несколько оборотов. Сухожилия затрещали, Анна сглотнула слюну, но не проронила ни слова. Зажим был закручен ещё на несколько оборотов и все присутствующие услышали треск костей.
- Я ни в чем не виновата - скороговоркой Анна перебивала боль.
- Гейдель, переставь сапог на другую ногу, в Анне явно живет бес и помогает ей терпеть боль. Хруст другой ноги ( вот что чаще хрустело в те давние времена, а не французская булка) ввел Иоганна в апатию.
- Гейдель, разводи огонь под жаровней, а пока на дыбу её.
Вися на дыбе с вывернутыми руками, Анна только и шептала "Боже, помоги мне, Боже помоги мне"
- анна, признайся и твои страдания тут же кончатся. Зачем ты сглазила ребенка?
- Я не делала этого, я к ней хорошо отношусь, Бог ей судья.
- Гейдель, давай тащи её на жаровню.
Гейдель перенес болтающееся как кукла тело и заковал в кандалы. Стальные решетки медленно раскалялись. Запахло жареным мясом. Кто-то в зале сглотнул слюну. Анна продолжала молчать
- Ладно, хватит на сегодня, иначе она умрет, лекаря ей и в камеру. - такого упорного сопротивления при пытках Иоганн давненько не видывал. "Может действительно ведьма? Хотя ведьм нет и шабашей тоже. Что же заставляет её терпеть? Любовь? Вряд ли...Долг? Детей у не нет. Может она знает ответ и на мой вопрос, а может она просто упертая" - Иоганн выпил литр вина и провалился в забытье.
Мутный утренний туман медленно просачивался через виселицу на центральной площади. Зеваки толкали друг друга локтями, стараясь пробраться поближе к виселице. Чужая смерть, да ещё и бесплатная, была лучшим развлечением в этом захолустье.
Иоган, стоя на возвышении рядом с виселицей, хмуро обвел взглядом шакальи лица. "Да, может быть, и я на них буду смотреть немного с другого места" он поежился и дал отмашку. Глашатай зачитал в утренней тишине приговор, палач выдернул защелку и, подпрыгнув пару раз на веревке, тело Йена окончательно затихло. Из башни наверху раздался протяжный стон. Он не прошел мимо уха Иоганна незамеченным. "Ну что, сломаешься ты сегодня или нет?"- Иоганн спустился с помоста и направился в зал для допроса.
- Гейдель, что у нас есть ещё?
- Моежт Нюрнбергскую деву попробуем?
- Нет, давай сначала пытку водой.
Анну распяли на скамье и начали через воронку вливать воду. Через некоторое время воронка была сжата зубами. Анну выворачивало и рвало, на по-прежнему на предложения сознаться она отвечала, что ни в чем не виновата.
- Гейдель, на сегодня хватит, неси её назад, Видимо дьявол глубоко в ней. - Иоганн в который раз поднялся из-за стола и, спустя через час, направился к Эльзе.

- Иоганн, милый, я так по тебе соскучилась, проходи.
-Эльза, надень свое новое платье, которое я тебе подарил.
- Сейчас.
Эльза вертелась перед ним, как юла, пока он механически жевал черный хлеб.
- тебе нравится, да? Ты останешься сегодня ночевать?
Иоганн смотрел на её голову на своем плече и мурлыкал мелодию. Через много лет она придет к кому-нибудь в голову, а пока енпрошенная гостья в голове не собиралась его покидать даже ночью, и Иоганн знал почему, также он знал, что сделает завтра и его интуиция подсказывала, что это самый верный ход в её жизни.
Анна сидела внутри Нюрнбергской девы уже восьмой час, но Иоганн, как всякий человек, принявший решение, был абсолютно спокоен.
- Гейдель, поищи у неё на теле знаки, мы не добьемся от неё признания, дъявол слишком глубоко в её сердце.
Среди подтеков, синяков и крови Гейдель нашел странное пятно на левой ягодице. Уколы иголкой дали понять, что пятно абсолютно бесчувсвтенно к боли.
- Да она ведьма, Иоганн, Она не плачет и не чувствительна к боли.
Перо снова заскрипело, пора было заканчивать с этим.
- Анна, в псоледний раз спрашиваю, вы признаете свою вину или хотите быть сожженой на костре. Отрекись от дьявола в своем сердце.
- Нет, я ни в чем не виновата. - слова давались Анне с трудом.- сожгите только пожалуйста меня в моем новом платье.
- Хорошо, готовьте завтра площадь.
Стояла глубокая ночь. Иоганн аккуратно постучался к своей непрошенной гостье " Ты не спишь? Завтра все будет хорошо, и я чувствую, что мы с тобой больше не встретимся" Гостья одобрительно хлопнула в ладоши так, что глаза чуть не вылезли из орбит.
В то утро в доме Эльзы раздавались сдавленные крики и скрип кровати. Все как обычно, каждое утро перед новой казнью.
Солнце грело камни мостовой и подогревало свежеистерзанные плечи ведьмы с мешком на голове, но в необыкновенной красоте платье. женщины в толпе перешептывались " Зачем же сжигать такое хорошее платье, сожгли бы в каком-нибудь холщовом мешке". Иоганн выглядел умиротворенно. Он держал свою непрошенную гостью за руки и танцевал с ней вальс. После прочтения приговора, Гейдель поднес зажженую головню к хворосту и просторанство вокруг стобла запылало. Ведьму жгли с кляпом во рту, чтобы не прокляла никого и не мешала церковным песнопениям. Огонь медленно облизывал ноги, быстро пробираясь вверх по дорогому платью. Через час от человека остался лишь запеченный кусок мяса. Гейдель, упаковывая останки для утопления, позвал Иоганна
- Куда-то делось родимое пятно на левом полужопии.
- Дьявол так искусен и хитер, сын мой, ты даже себе не представляешь, не отвлекайся.

Иоганн сидел на краю рва и плевался в мутную воду под бирюзовым небом. Лето наконец то наступило. Тут сзади к нему подошла пожилая женщина и начала говорить" Я встретила на рынке сегодня Марию Гутенберг, и она на меня посмотрела угрожающе, теперь у меня сыпь по всему телу."
- Отлично, о ней уже ходит много слухов, приходите завтра ко мне в ратушу, а сегодня я делами не занимаюсь, вашими делами....