Я не помню, я не знаю,
Я три ночи и три дня
На болоте вырубаю
Изо пня себе коня.

Из дупла –  колчан для лука,
Будет жаба мне седлом,
Будет мне уздой гадюка
И собакою –  тритон.

Цапля луком изогнется,
Стрелы –  ласточка и чиж.
В стремена ольха совьется,
Хвост и гриву даст камыш;

Воскрешенье завершая,
Вывожу в поход коня,
И на лоб ему сажаю
Огонек болотный я.

Ночь совой слепой несется,
Конь гарцует и храпит,
И внезапно раздается
Перестук других копыт.

Мглу как воду раздвигая,
Серебрясь как новый лед,
Кобылица, вся мерцая,
К моему коню идет.

Завилась туманом грива,
Глиной слеплены бока,
Хвост –  орешник и крапива.
Я гляжу на ездока.

Дева, девочка лесная
На седле из мха сидит.
От седла и вверх –  нагая,
Снизу щучий хвост висит.

Говорит: "Поедем вместе
К водяному-старику.
Будут рады мне –  невесте,
А тебе –  как жениху.

Конь поскачет твой за мною,
И земной ты скинешь вид.
Будем вместе под водою.
А зовут меня Танит.

Вечно будешь жить в пучине,
Вечно буду я с тобой,
Постелю постель из тины,
Буду я тебе женой.

Лишь одно стоит условье –
Чтоб нам жить остаток дней
Надо брак скрепить нам кровью –
Кровью матери твоей".

* * *

Утром мать в слезах тоскует
И на поиски бредет.
В комариную лесную
Топь идет, кричит, зовет.

В сердце злой трясины вязкой
Ее путь ведет, и след
Виден под болотной ряской.
А обратно следа нет...