Ну и вот.
Бывало, идёшь по Лесу, задумаешься о чём-то своём, глядь – а уже не ты по Лесу идёшь, а Лес по тебе шагает. Так-то вот.
Много в нашем Лесу тайн и загадок, постигнуть которые умом невозможно, а душой опасно. Люди глупые, экспедиции снаряжали, приборами хитрыми Лес объять пытались, да впустую всё. Ко мне приходили, и сейчас приходят, вопросы спрашивают, да тоже без толку. Не отвечаю я им на вопросы. Идите, говорю, ищите. Только сначала себе ответьте – что найти хотите? Одни ищут БОрмотов, другие Пилота, третьи Синего Деда, другие и вовсе не знают, чего ищут. Но все они не понимают главного – и БОрмоты, и Пилот, и Синий Дед – это всё одно, Лес.

К примеру, спрашивают у меня, как свою Тропу найти. А я так считаю, что если опоздал ты на трамвай, то непременно под него попадёшь. И неважно, раньше или позже. Потому что нету у Времени понятий «раньше, позже», есть просто Время. И все вы во Времени равны, и первый последнему равен, одно говно. Кроме меня. Вот такие у меня убеждения.
Меня от этих убеждений из армии в больницу забрали, после того как я товарища сержанта по шею в землю закопал и муравьёв ему в нос и в уши запускал. А сделал я это потому, что товарищ сержант отказался негашёную известь кушать. И лечили меня от убеждений почти год, таблетками жёлтыми, порошками горькими, уколами болезненными. А мне это всё тьфу просто, я в Лесу сызмальства грибами-прушками да ягодами-тягадами питался.  И отпускать из больницы меня не хотели. И всё обещали, что скоро отпустят, а сами сговорились, что в ночь на Первое мая придут ко мне в палату, вынут мне из головы мозг тихонько, а взамен картофельных очистков положат. Это чтоб я как все стал, чтоб такой же как вы. Прочитал я их мысли, и ужаснулся от коварства такого. Вынул из тайника свою ложку, да заточенным черенком дорогу к Лесу себе и расчистил.

Бывало, найдёшь в Лесу тропу, идёшь по ней, идёшь, а потом вдруг раз – и закончилась тропа. Тупик. Раньше я огорчался очень, понять не мог, хотел объяснение найти такому факту. Потом понял, что это просто чья-то тупиковая тропа. Шёл кто-то, да и закончил путь. И сразу ясно становится, почему в том месте тропа извивалась, в том по болотистым кочкам шла, а в том по руслу ручья. И ясно становится, что за человек тут шёл, откуда, куда придти хотел. И куда пришёл. И почему никто его пути не продолжил.
Много в Лесу разных троп. Часто я даю тропам имена: Гусляр, Гробкое Пузо, Ёбаный Танкист, Чижик, Пыжик, Пьянородка, Форшмак, Шарик, Хербес и другие. Мне-то своя тропа не нужна, я весь Лес своей дорогой считаю, а в тропе мне тесно.

Живут в лесу БОрмоты. Если услышал их – ну, можешь в принципе готовиться к пиздецу. Это тебе очень повезти должно, чтобы ты выбрался. Видеть-то их никто не видел. Потому что тех, кто их видел, уже никто никогда не видел. А я их постоянно слышу. Когда впервые услышал, испугался. Потом успокоился, стал к пиздецу готовиться. А пиздеца всё не было и не было. Так и живу с тех пор – всегда слышу БОрмотов, всегда готов к пиздецу.

Когда-то в Лесу упал самолёт. Без номеров, без знаков, на движке номер затёрт, кузов перекрашен, модель неизвестна. В самолёте был Пилот и пять кубов технического спирта. Через три года уцелевшие жители окрестных деревень собрались в поход на Пилота, да и сгинули все в Лесу.
А я что, живу себе, никуда не тороплюсь. Брожу по Лесу, путникам в спины проклятья бормочу тихонько. В тупики да болота их загоняю-заманиваю, там мужиков умерщвляю искусно,  баб ебу тщательно а потом умерщвляю с фантазией. Спирта у меня ещё много, грибы-прушки да ягоды-тягады в избытке.
Если спросить у меня, счастлив ли я, то я не задумываясь отвечу –да.

А, ещё стихи пишу:

У сгоревшей реки, вдоль разрушенной ряби моста,
Где зловонно клекочут остывшие глотки туристов,
Я внезапно подумал, – А что если крылья креста
Настоять на спирту и бухнуть граммов около триста.

+ + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + +

Вечер, Лес.
Синий Дед.