Как-то раз, роясь в холодильнике в поисках чего-нибудь  хотя бы немного съедобного,  между стеклянной  баночкой с крысиным ядом и бабушкиной поломанной  швейной  машинкой «Зингер» Качмарек обнаружил покрытую толстым слоем тетрафисового мха видеокассету без каких-либо опознавательных знаков.
  Просмотр, состоявшийся исключительно благодаря глухонемому сторожу быдгощского музея электроники, страдавшему  конъюнктивитом  и двум бутылкам  отменного высокоградусного пойла с  портретом дедушки Ежи в парике и камзоле 18 века на этикетке, произвёл на Влодьзимежа ни с чем несравнимое впечатление. Старый, ещё советский кинофильм, повествующий о суровых буднях тамошнего криминалитета, целых полтора часа, показавшихся парню мгновением, заставлял его рыдать, похлеще папаши, когда тому на босую ногу уронили добела раскалённую  наковальню,  жмуриться  от леденящего его совсем ещё маленькую несформировавшуюся  душу ужаса, радоваться грандиозным победам главных героев, люто ненавидеть омерзительных, звероподобных русских ментов, по сравнению с которыми Йозеф  Менгеле был безобиднее Качмарека. 
    Доподлинно неизвестно сколько раз к ряду Влодьзимеж  прокрутил этот фильм  от начала до конца и сколько бы раз прокрутил ещё,  если бы в музей не ворвался его директор и не отправил кинолюба  домой, а сторожа в популярный в народе вытрезвитель с последующим увольнением по причине переходящего  все рамки алкоголизма, но только к тому моменту наш герой уже знал чему посвятит всю оставшуюся жизнь – созданию невиданной доселе по масштабам  организованной преступной группировки, заставящей трепетать старушку Европу, а может быть и сам Слупск.
  Влодьзимеж был прекрасно осведомлён о том, что любому, даже самому захудалому  главарю мафии, больше воздуха необходимо яркое, запоминающееся погоняло,  и в этом вопросе Качмарек долго не раздумывал – он, конечно же, без зазрения совести позаимствует прозвище своего нового киношного кумира – Доцент.
  Искать подельников среди своих друзей и знакомых, бывших как один либо хорошистами, либо отличниками, а, следовательно, законченными дебилами,  с которыми не то чтобы ограбить кого-то, а даже убить и расчленить не представлялось возможным,  Доцент не стал, а сразу же обратил свой взор, к живущей по соседству с кем-то,  семье закоренелых урок. Косоглазый урка-отец, сиплая урка-мать и  чёрт пойми какой национальности урка-сын, объяснявшийся на смеси польского и вьетнамского  с чудовищным румынским акцентом, подходили для банды Влодьзимежа  как никто другой.
  В первый же день,  новорожденная банда, действуя с особым цинизмом и решительностью, по чьей-то меткой  наводке избавила от мебели, денег, драгоценностей, шмоток, дорогой аппаратуры и всякой всячины квартиру некоего гражданина Качмарека, который последующие три дня был готов с нескрываемой  радостью повесить своё бренное тело на первой же перекладине первых же качелей во дворе первого же попавшегося детского сада, но обойдя все подвергшиеся небывалому беспределу комнаты и не найдя ни куска верёвки, ни ремня, ни даже плохенького шнурочка, убедил себя жить, хотя бы ради рисковавшего остаться круглой сиротинушкой любимого сыночка.
  На этом неприятности семьи Качмареков не закончились – следующей жертвой неуловимой банды стал загородный  дом старого  дедушки Ежи  все три этажа которого занимал самый большой в мире самогонный аппарат, а подвал, по которому владелец передвигался на Роллс-ройсе 1958 года основательно был забит мешками с сахаром, виноградом,  горохом,  дрожжами и готовой продукцией. Пока старик, свернувшись калачиком на змеевике,  сам того не ведая,  боролся с повышенным внутриглазным давлением смесью  настойки боярышника и клофелина, мерзавцы успели отправить в далёкую Финляндию два танкера лучшего в мире  самогона. К огорчению Влодьзимежа по дороге из Польши в Суоми оба судна были захвачены сомалийскими пиратами – по крайней мере, так сказал ему начальник гданьского морского порта, и денег за провёрнутую операцию  по этой причине никто из шайки не увидел. Радовало лишь то, что оправившись от лечения,  дедушка Ежи  «не заметил»  пропажи изготовленного исключительно для личного потребления продукта и никаких заявлений в полицию писать не стал.
  Вслед за папашей и дедушкой, в чёрную полосу вошёл сам  Влодьзимеж.  В понедельник, при попытке хищения наркосодержащих лекарственных средств  его отпинали костылями и закидали утками в доме престарелых.  Во вторник,  во время налёта, охранники банка  надавали ему и его подельникам подзатыльников и надрали уши. В среду по нему проехался  бронированный автомобиль  инкассаторов. В четверг, во время попытки кражи яблок в саду в окрестностях Быдгоща, парня застала врасплох свора голодных доберманов.  В пятницу,  во время поездки в трамвае из его кармана пропали кошелёк и проездной билет, что дало бабушке-кондуктору моральное право отоварить Качмарека  щелбанами  и выкинуть из транспортного средства на ближайшем повороте. В  ночь с субботы на воскресенье, шедшую на очередное дело банду,  неизвестные моральные уроды раздели в тёмной подворотне до трусов,  и, мерзопакостно хохоча, заставили жрать отходы собачьей жизнедеятельности.
  А вечером в воскресенье, отправив почтой на изучение подельникам план по захвату квартиры гадкой пани Плужек,  Влодьзимеж, хромая на обе ноги, отправился в кинотеатр, где должна было состояться долгожданная премьера очередного русского фильма. Лента, рассказывавшая о борьбе простого, без меры любопытного и беспардонного милиционера с кучкой законченных ублюдков, закончившейся победой добра,  вновь заставила Качмарека задуматься…
  Прикинувшись, но далеко не шлангом, а Влодьзимежем Аниськинским,  наш герой,  израненными ножками, решил  встать на скользкий путь борьбы с недобитым криминалитетом. Результат не заставил себя долго ждать - до этого тихий и скучный Быдгощ вначале  потряс арест всеми уважаемого папаши-Качмарека, обвинённого полицией в многожёнстве. Только горожане оправились от пережитого шока, как органы правопорядка нагрянули с обыском к его престарелому отцу – достопочтимому Ежи Качмареку, служившему депутатом сейма,  у которого самым наглым образом  было изъято в виде взятки четыреста евро и двести ящиков  коньяка Хеннеси ХО собственного изготовления.  Днём позже при попытке выставить хату уважаемой всею Польшей учительницы была окружена чудовищно опасная банда урок, к великому сожалению не пожелавшая сдаться властям и предстать перед справедливым судом, и, назло всем,  совершившая акт массового утопления в ванной несчастной пани Плужек!!!
  Совсем скоро  страсти улеглись,  и город, позабыв о неприятностях, вернулся в привычное русло жизни,  так никогда и не узнав, что покоем и благополучием  он был обязан рисковавшему своей маленькой, но такой драгоценной  шкурой простому польскому школьнику, в конце концов,  получившему  таки,  за свои подвиги, в тайной обстановке, из рук приятного во всех отношениях  министра внутренних дел,  вторую за последний год  высокую награду – Рыцарский крест…