Наслаждаться счастьем, естественным или искусственным,
                                        может только тот, кто имеет решимость принять его;
но для тех, кто поистине достоин высшего счастья, благополучие,
                                            доступное смертным, всегда казалось тошнотворным.
                                                                Шарль Бодлер

    Суббота, полдень, теплый апрельский денек 1985 года. Денис Козявкин, молодой, подающий надежды аспирант, весело икая, шагал в Марийский Ордена Дружбы народов политехнический институт им. Горького. Подойдя к большим стеклянным дверям, Денис на секунду остановился и, поразмыслив, направился к автоматам с газированной водой. Вчера была вечеринка у знакомого лаборанта, и Денис, эпикуреец и bon viveur*, не смог отказаться от кизлярского коньяка. Он ополоснул граненый стакан и смачно закрутил в монетоприемник 3 копейки. Автомат затрясся, крякнул и, шипя, выдал струю газводы с сиропом. Козявкин залпом осушил стакан и улыбнулся. Жизнь налаживалась. Он с гордостью посмотрел на alma mater. Над сводом вуза огромными буквами был выложен лозунг: Под знаменем Ленина – вперед  к коммунизму!

    Суббота, полночь, январь 2011 года. Бомж по кличке Профессор тихо крался к заветным проводам ЛЭП дачного кооператива «Огородник». Срезав провода, он осмотрелся и быстро заковылял по тропинке в сторону трассы. Профессор был бомжом-металлистом. В 90-е, опробовав с десяток профессий, он так и не нашел себя вне научной работы и начал сильно пить. Однажды ранним похмельным утром, ничем не отличавшихся от множества других, Денис за бутылку водки поставил несколько подписей в кипе непонятных бумаг, после чего получил пинок под зад и вылетел из квартиры. Так Козявкин обосновался в подсобке туалета станции Йошкар-Ола Горьковской ЖД, где уже жила женщина по имени Варя. Они сошлись характерами, подружились и стали вести общее хозяйство.
    Сдав провода, Профессор купил в ночной аптеке четыре шкалика спирта и направился домой. Варя крепко спала в куче тряпок, газет и сборного мусора. Профессор Козявкин нежно поцеловал жену, аккуратно поправил подобие ее гнезда и принялся готовить выпивку. Его движения были спокойными и уверенными, как у искушенного толстяка-гурмана, терпеливо готовящего изысканное средиземноморское блюдо из морепродуктов с каким-нибудь земляничным соусом. Выпив, Профессор набрал в мыльницу гидроколбасы и запил ядреную бодягу. Он почувствовал прилив сил в нижней части тела и хитрО, по-мальчишески посмотрел на Варю. Она по-прежнему крепко спала, но что-то было не так. Обветренное и почерневшее лицо жены стало очень пропорциональным и умиротворенным. Рот был приоткрыт, но она не храпела, что весьма насторожило Профессора.
Козявкин склонился над Варей и прислушался. Она не дышала.
Охваченный гротескной болью,  Профессор вырвал клок немытых спутанных волос и зарыдал. Через мгновение рыдание переросло в истерический смех, и Козявкин, срывая с себя одежду, навалился на еще не остывший труп.
- Родная, все будет хорошо, - смущенно приговаривал Профессор в ритм по подростковому угловатым и неуверенным фрикциям, - как в первый раз, помнишь? – он поцеловал труп в холодные губы с высохшей у кончиков рта пеной.
В течение месяца Профессор ухаживал за трупом, опасаясь аутолиза и превращения его в жировоск. Используя институтские познания, Козявкин всячески ограждал труп от влажности, стремясь к мумификации. Во время очередного соития Профессор поранился и заболел.

* bon viveur – любитель хорошо пожить (фр.)

P.S. По мотивам реальных событий в Йошкар-Оле. Как сообщили в местном УВД, труп бомжа был найден в обнаженном виде. Судебно-медицинские эксперты, проведя соответствующую экспертизу, выяснили, что женщина умерла месяцем ранее мужчины, и последний все это время продолжал вступать с ее мертвым телом в интимный контакт. По данным следствия, бомж, пряча свою мертвую подругу от посторонних глаз, накрывал ее тело тряпьем.