Как только мусоровоз отъехал,  Джума подошел ближе, пнул туго набитую картонную коробку. Рыхлая бумага развалилась,  хлынул поток уложенного туда тряпья. На свалку часто привозят такие «подарки» - думаешь, что-то путное, а на поверку окажется полусгнившим хламом. Он поворошил в куче палкой - что-то стукнуло. Мужчина присел на корточки, покопался и вытащил маленький переносной телевизор. Старый, замызганный, но антенна каким-то чудом сохранилась. Джума повертел его в руках и понял, что он работал от батареек. Еще немного порылся в тряпках и огорченно сплюнул: ничего путного. Сунул пластмассовую коробку под мышку и побрёл туда, где мусорный полигон граничил с лесом.

  Здесь у него была устроена землянка. И вообще всё вполне уютно: дымился костерок, в углях пёкся картофель. Джума устало сел на едва живой  стул и поворошил палкой в углях - золотистая шкурка уже покрылась ароматно  пахнущей корочкой. Выкатив из костра самый большой клубень, он разломил его пополам и с удовольствием вдохнул запах пропеченного картофеля. 

  С тех пор, как он оказался на  «мусорном острове», его особенно раздражала  нехватка соли,  остального тут в буквальном смысле было завались.  Покончив с едой,  опять взялся за телевизор. В землянке нашлась пара подходящих батареек, и очень скоро прибор ожил. Правда, настроиться удалось только на один канал.  Изображение было чёрно-белым, мутным и непонятным. Зато звук оказался что надо – сочным и громким. Чей-то баритон бодро проговорил: «У нас в гостях известный учёный-антрополог Леонид Каганов  поднимет очень интересную проблему – роли людоедства в истории человечества…»

  Джума заинтересованно подкрутил громкость. Антрополог откашлялся, затрещал скороговоркой: «Самые ранние цивилизации нашей планеты появились не более десяти тысяч лет назад. Хотя возраст человека разумного куда больше - он достигает ста тысяч лет.  Это если не брать в расчет наших человекоподобных предков, возраст которых исчисляется уже сотнями тысяч лет. Все эти тысячелетия, десятки тысяч лет человечество жило охотой, собирательством и - извините - людоедством. Существование первобытного каннибализма очевидно и никогда не являлось предметом научных дискуссий. Доказательства мы можем найти повсюду. На раскопках первобытных стоянок. В культурах диких племен, сохранившихся вплоть до прошлого века. Даже поведение людей во время голодоморов, блокад, побеги уголовников - все свидетельствует о том, что психика человеческого вида способна преодолеть табу, а организм - усвоить белок». 

  Джума прекрасно понимал, о чём толкует этот говорливый умник – своё личное «табу» он преодолел ещё тридцать лет назад.  В тот вечер  он  курил в тени ветвистого дерева возле дороги, а мимо  шла молодая фигуристая бабёнка, упруго подбрасывая задницу. Сердце Джумы возбуждённо застучало, он сжал в кармане нож и неожиданно шагнул следом.    Она оглянулась, прибавила шагу, ещё раз обернулась, увидела хищный взгляд и  всё поняла…

  Он мгновенно догнал её, схватив рукой за шею, поволок в сторону. Она стала сопротивляться, и тогда Джума ножом  полоснул по горлу.  А когда хлынула кровь,  наклонился, подставил рот под  тёплую струю. Вкус крови показался тошнотворно кислым.  Бросил тело на землю,  отряхнул куртку, но еще больше размазал кровь по ткани. Досадливо скрипнул зубами, выругался, и в этот момент понял, что девушка умерла.

  Взял нож, провел лезвием по гладкой остывающей коже, оставляя ровную багровую полосу.  Холодея от собственной жестокости, сделал глубокий разрез на груди. Кожа разошлась, обнажив багровое кровоточащее мясо. Затаив дыхание, следил за выражением лица убитой: он где-то слышал, что если перерезать человеку горло и пристально смотреть, то можно увидеть, как душа покидает тело. Долго вглядывался, но так ничего и не увидел.

  При убитой  оказалась вместительная сумка. Мужчина вытряхнул оттуда всю бабскую мишуру, забрал деньги. Останки забросал ветками и отправился в поселок. Дома долго лежал на кровати, смотрел в потолок, испытывая необычный подъем, как будто долго шел к цели и достиг её...

  Джума прислушался к словам говорливого антрополога: «Современная наука подтверждает и без того очевидный факт: состав и свойства человеческого белка наиболее полно соответствуют потребностям организма. Ведь родная ткань содержит оптимальное соотношение биологически активных элементов и наиболее полно отвечает пищевым потребностям - примерно как молоко матери для младенца. Единственная проблема, которая делает невозможным употребление человеческой ткани, - чисто психологическая. Ведь людоедство считается высшим символом агрессии. Так ли это на самом деле? Я думаю, что этот вопрос гораздо глубже, чем кажется. Обратите внимание: даже в двадцать первом веке многие люди все еще сохраняют этот врожденный рефлекс - рефлекс агрессии к ближнему. Этот рефлекс подавлен нашей культурой, но именно здесь скрыта главная опасность: он не исчез, он лишь подавлен. Еще существует, но уже не осознается. Достаточно любой нестабильности, любого толчка, чтобы он вырвался наружу, и тогда окажется, что люди снова готовы рвать и убивать друг друга за кусок мяса, собственные интересы или во имя каких-то идеалов - как сотни лет назад. И делая это, пребывать в уверенности, что являются светочами культуры и носителями добра…»

  Джуме нравилось, что говорит этот ученый. Он даже вспомнил, как совершил своё второе убийство. Продумал он всё заранее и специально подобрал жертву, которую пригласил на «бутылочку красненького».  А  после того, как  в емкости показалось дно, занялись сексом. Сначала в комнате, на кровати. Затем захотелось романтики – перебрались в сарай. После немного полежали, отдохнули. Девчонка довольно мурлыкала, но  он не чувствовал удовлетворения.  И тогда возникло странное  желание. Он  сжал её шею  руками и начал    душить. Она захрипела, заколотила тонкими ручками.  Беспомощное трепыханье так возбудило, что он вновь вошёл в неё.

  До смерти не задушил, вовремя убрал руки. Когда та немного отдышалась, заскулила от страха, полоснул ножом по горлу.  И опять принялся трахать, с наслаждением вслушиваясь в предсмертные хрипы, булькающие сквозь разорванное горло. А когда кончил, понял, что она умерла. 

  Именно тогда он решил продолжить кровавый эксперимент -  попробовать человеческое мясо на вкус. Его всегда смешили телевизионные репортажи об африканских голодающих.  Что может быть проще? Пусть едят друг друга. У зверей такое на каждом шагу встречается. А люди - не животные что ли? Хорошенько заточив нож, медленно, с необъяснимым наслаждением разделал труп. Лучшие куски положил в холодильник, что не вошло -  засолил в бочке. Кости с требухой зарыл в огороде и лег спать…

  А телевизор продолжал своё:  «Ведь двигателем любой агрессии является чувство врага. Враг в традиционном человеческом понимании - существо тебе подобное, но недостойное жизни. Его надо унизить, уничтожить и съесть. Наши предки это делали в прямом смысле, а сегодня врага чаще принято съедать в смысле финансовом или идеологическом. Но это не меняет сути! Я называю ненависть к чужой точке зрения интеллектуальным каннибализмом. И надеюсь, что сегодняшнее открытие ресторана человеческого питания в какой-то мере поможет культурному прогрессу - как эффективное средство преодоления комплекса каннибализма, живущего в каждом из нас. И я абсолютно  убежден, что врожденную агрессию можно излечить именно её первопричиной!»

  «Что вы имеете в виду?» – испуганно пискнул телеведущий.

  «Я имею в виду употребление в пищу человеческого мяса, - веско ответил учёный и, выдержав  театральную паузу, продолжил: - Судите сами. человек во все времена стремился к убийству себе подобных. И всё для чего? По сути, для того, чтобы поесть запретного человеческого мяса. И что произойдет, если ему предложить мясо просто так, в качестве пищи, пусть даже и экзотической? Произойдет чудо, и человеку уже не  нужно будет  убивать себе подобного.  Многовековое зло просто автоматически потеряет всякий смысл. Поверьте, это будет настоящий прорыв, который откроет новую эру в познании добра и зла…»

  «А где же его брать, – ошеломленно спросил телеведущий, – это самое мясо?»

  Он как будто нарочно избежал слова «человеческое». Джуму  позабавила подобная слабость. Антрополога, похоже, тоже – он даже рассмеялся: «Вы даже не представляете, сколько мяса впустую утилизируется из моргов! Тонны! Тысячи тонн!  Я уверен, найдутся предприимчивые люди, которые исправят это вопиющее упущение.  И вообще с данной темой мне видятся библейские параллели. И я хочу процитировать высказывания человека, чье имя напрямую связано с идеями любви, милосердия и прощения врагов. Иисус же сказал им: «Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть плоти сына человеческого и пить крови его, то не будете иметь в себе жизни. Ибо плоть моя истинно есть пища, и кровь моя истинно есть питие…»  Многие из учеников его, слыша то, говорили: «Какие странные слова! Кто может это слушать?»  Но Иисус, зная сам в себе, что ученики его ропщут на то, сказал им: «Это ли соблазняет вас?»

  Болтовня телевизора надоела, Джума его выключил. Выудил из стеклянной банки жирный окурок, глубоко вдохнул густой дым.  Из череды убийств запомнилось последнее, когда он пьянствовал с дружками в своем доме. Как следует поддали, поняли: плохо отдыхают. Позвали каких-то девах. Выпили с ними.  Одну  сразу потащил в соседнюю комнату. Пока пыхтел сверху,  девица лежала бревном,  тупо глядя в потолок.  Дождалась, пока он кончит, зевнула: «Всё?»  Джума ухмыльнулся: нет, милая,  не всё. Он хотел  повторить эксперимент и выяснить, вылетает душа или нет. Ножом  ударил в шею.  Попал  в артерию,  кровь брызнула фонтаном.  Девчонка заорала, но Джума мгновенно прикрыл ей рот ладонью.  Пока боролся на скользкой от крови  кровати, пропустил момент смерти. Только минутой позже понял, что тело под ним уже не шевелится.  В кураже Джума отрубил топором голову, взял её за волосы и как был, голый, направился к своим пьянствующим дружкам. Те, увидев жуткое зрелище, сразу  разбежались.

  Четверо оперативников, прибывшие по вызову, застали убийцу на постели, где он неторопливо разделывал жертву. При виде разбросанных в лужах крови шматков мяса и  костей менты остолбенели. Джума воспользовался  замешательством и  голышом сиганул в окно.  Опомнившись, милиционеры приступили к обыску страшного дома. Очень скоро нашлись бочка с засоленным человеческим мясом  и несколько скелетов в огороде.

  Скоро его поймали. Поскольку у него уже имелся диагноз  шизофреника, суд решил, что Джума тюремному наказанию не подлежит, а нуждается в принудительном лечении. Восемь  лет он  пробыл в психиатрической клинике.  Потом его  решили  перевести в обычную психушку по месту жительства.  При перевозке из спецлечебницы  ему удалось заморочить  головы сопровождающим врачам – он  бежал.

  Но вместо того чтобы изматывать себя скитаниями по горам, он вполне комфортно устроился на пригородной свалке. Сварганил шалаш, поставил печку. Жил  припеваючи: сюда свозили отходы жировой и мясокомбинаты, разные продуктовые базы. Желудок людоеда был как будто лужёный – он жрал всё безо всяких последствий.

  Джума вытащил из банки ещё один окурок, прикурил от тлеющей ветки. Глубоко затянулся, грустно выпустив облако дыма. Он прекрасно понимал, что если высунет нос со свалки,  его прихлопнут как муху.  Но иногда до скрипа в зубах хотелось нормального курева, жратвы, водки, бабы хотелось… Ему хотелось опять испытать это чувство, когда жертва трепещет под ножом, а он смотрит ей в глаза, жадно наблюдая за стремительно ускользающей жизнью… 

  Окурок обжёг пальцы. Поморщился, бросил его в огонь. Долго сидел, смотрел на пляшущие языки пламени…  Пока не послышался звук автомобиля.  Джума подобрался:  похоже, привезли свежачок. Подошел ближе. Возле фургона с надписью «мясной цех» копошился мужик в синей спецовке.

  - Эй! – окликнул он мужика. – Что привез?
  Тот повернулся. Людоеда удивило его бледное лицо.
  – Чего привез, спрашиваю?

  Мужчина многозначительно кашлянул. Почуяв неладное, Джума обернулся, увидел такого же, бледнолицего.  Подробней рассмотреть не успел: тот быстро взмахнул рукой, в которой было зажато что-то длинное и, судя по  тому, с каким хрустом отозвалась голова на удар,  очень увесистое. Как подкошенный рухнул на землю, изо рта тонкой струйкой пошла кровь.
  Мужчины в спецовках  деловито склонились над телом.

  - Не похож на бомжа, - заметил один.  – Упитанный больно.
  - Точно, - согласился второй. – Отожрался тут на дармовых харчах… Берём?
  - Конечно, берём. Был бомжом, станет колбасой… 

  Мужики ухватили Джуму за руки-ноги, раскачали и забросили в чрево фургона.  Грузовик фыркнул, тронулся в путь, тяжело переваливаясь на дороге из мусорных груд. Тело Николая Джумагалиева безвольно билось о борт, а внутри фургон пахнул вечностью и нефтью. И чуть-чуть – «Докторской» колбасой.