Великому Русскому сектантству посвящается.
Ну, и всяким там мусоркам тоже.
А заодно, и некоторым мудачкам…

  Да-а-а…, пожалуй, ну очень странный тип стоял на широком каменном мосту.
Облокотившись на чугунную ограду, он что-то неразборчиво бормотал себе под нос и часто сплёвывал в мутную гладь Москвы-реки. Одет он был весьма чудно и подозрительно – в короткую юбку из грубой мешковины и чёрную безразмерную футболку. Стоптанные китайские шлёпки на грязных ногах дополняли его несуразный, маргинальный прикид. Сзади на его футболке вызывающе красовалась большая размашистая надпись «ВСЁ ХУЙНЯ», коряво нарисованная от руки белой краской. Внешность человека тоже не внушала доверия. У него были всклоченные сальные волосы, а узкое и загорелое лицо украшала редкая козлиная бородка. Чудака можно было бы принять и за городского полудурка, коих в столице водится превеликое множество, если бы не его пронзительно голубые глаза, смотревшие на окружающую действительность с удивительной печалью и мудростью.     
  Жизнь вовсю кипела вокруг; по мосту делово и озабоченно шуршали машины, с рёвом проносились лихие самоубийцы мотоциклисты, и только странный человек, отрешённо склонившийся у ограды, явно диссонировал с вечно взбалмошной, столичной суетой. Пожалуй, заодно с ним и пушисто-молочные облака, торжественно замершие над Москвой на своём высоком, небесном посту. 

  - Однако, бля! – Озадаченно воскликнул старший сержант Колёк Трошин, увидев на мосту странного человека с неположенной надписью на футболке. – Тормозни Васёк.
- Угу… –  равнодушно промычал водитель и милицейский «Соболь», неспешно едущий в правом ряду, плавно остановился.
- По ходу, пидоры совсем охуели. – Печально констатировал Колёк, глядя в окошко. – Уже в самом центре хамят. Пойду нахуй проверю.
- Только осторожнее, Колян, - предупредил Васёк – сам знаешь, что не город уже, а как есть сборище пизданутых. Как бы, мудила, ещё вниз не сиганул…
- Разберёмся. – Трошин накинул на плечо автомат и бодро вылез из машины.
  - Документики предъявите. – Представившись, потребовал он странного человека. 
- Всё хуйня. – Спокойно ответил незнакомец, не поворачивая головы.
- Не понял, - искренне удивился Колёк – что хуйня?!
- А всё хуйня. – Человек повернулся к милиционеру. И река, и мост, и Москва эта ваша…, и вообще - всё абсолютно есть неоспоримая хуйня. 
- Однако… интересно мыслите, гражданин. – Сказал обалдевший от такой наглости Колёк и закурил. – Документики тоже хуйня?
- Полная.
- Вообще-то, отец меня как учил. - Колёк встал рядом с чудаком и тоже облокотился на ограду моста. – Что хуйня – это когда хуй в кулаке сожмёшь, и вот что в кулаке – так это хуй, а что с кулака свисает – это натурально и есть хуйня. 
- Плохо учил. – Грустно ответил незнакомец. – Шибко узко мыслил твой родитель.
- А мы, представители власти, - начал злиться Колёк – что, тоже хуйня?!
- Мы, все человеки - есть полная хуета, невзирая на чины, длину хуя и прочее. 
- А правительство, президент наш?! – возмутился Колёк.
- Поебень обыкновенная, всем человекам мешающая думать как следует.
- А как следует?!
- А сам-то как думаешь? – незнакомец хитро прищурился.
Колёк растерялся, не понимая кто перед ним – конченый псих или оборзевший донельзя хам.
- Ладно, пошли в машину. По базе тебя пробьём и съебнёшь отсюда, коль не вор-бандит.
- Ну, коли надо…, так пошли. – Чудак отлип от ограды и поплёлся вслед за милиционером.

  Колёк откинул столик и раскрыл ноутбук. Запустил программу, сосредоточенно пошевелил губами и поднял глаза на странного человека, расположившегося напротив.
- Имя, фамилия.
- Хрен Кирилл.
- Отчество.
- Не имею, так как отца своего не помню.
- Странное имя какое-то…
- Хуйня всё…, имя-то. – Чудак по-доброму смотрел на Колька и улыбался.
Колёк вздохнул и продолжил. – Где проживаете? Адрес.
- В хуйне подвизаюсь, с хуетой лобзаюсь. - По-прежнему улыбался Хрен Кирилл.
- Блять, ты хоть с Москвы или приехал откуда?
- Из хуйни возник, в неё и сгину.
- Пиздец какой-то! – раздражённо сказал Колёк и нервно закрыл компьютер.                     
- Слушай, Хрен, ты дзен-буддист что-ли?! Или в секте какой? А?!   
- Хуйня всё эти секты ваши с буддизмом. – Обиженно сказал Хрен. – Хуйня!
- Не, Васёк, ну ты слышал? – Обратился к водителю Трошин. – Как работать, бля?!
- Тут никаких нервов не хватит! А потом говорят, что мы совсем озверели. Совесть потеряли и всё прочее. – И Колёк с досады сплюнул прямо на пол.
- Погоди секунду, - обернулся с водительского сидения Васёк – я сейчас сам подойду.                                                                                                                 
Он перешёл в салон и уселся рядом с напарником. Ростом Васёк был почти под два метра и имел густые чёрные усы и большие добрые глаза.
- А что, Колёк, - спокойно заговорил он – а ведь Хрен в чём-то и прав. Ведь действительно хуйня вся жизнь-то наша мелкая. Как говорил один мой знакомый –
                                    Живёшь – колотишься,
                                    Ебёшь – торопишься,
                                    Работаешь – потеешь,
                                    Жрёшь – давишься,
                                    Где тут на хуй поправишься?! -
Васёк громко рассмеялся и внимательно, с ног до головы оглядел Хрена. 
- А давайте ёбнем по сто пятьдесят, товарищи. За такую вот невъебенную, жизненную загогулину. – Неожиданно предложил он.
- Я – за. – Согласился Колёк.
- Чего ж с понимающими человеками не выпить-то. - Согласился Хрен.
Васёк вытащил из-под сидения пакет и выложил на стол бутылку водки, пластиковые стаканчики и свёрток с закуской. Развернув фольгу, он деловито разложил крупно нарезанное сало, чёрный хлеб и свежие огурчики-помидорчики;
щедро, по полстакана разлил всем водки.
- Ну, кто тост скажет?
- Да я и скажу. – Вызвался Хрен. Он приподнял стакан и глубокомысленно изрёк:
- Ну, человеки, опрокинем же за полное осознание очевидной хуйни.
Все выпили и закусили. Колёк закурил и откинулся на спинку сидения.
- Эх, как же заебательско!
Васёк внимательно рассматривал ноги, торчащие из-под юбки жующего сало Хрена. 
- А у тебя очень красивые глаза. – Неожиданно заявил он Хрену и ласково улыбнулся. Хрен удивлённо посмотрел на Васька и перестал жевать.
- Я догадываюсь. – Напряжённым голосом произнёс он. – И что?
- Очень, очень красивые…. Как небо. - Повторил Васёк заворожено. Вдруг, резко вскочив с места, он сильно наебнул чудака по лицу. Хрен ойкнул, согнулся и закрылся ладонями.
- Может не надо, Вась? – тоскливо попросил Колёк отворачиваясь.
- Помоги лучше… - Прорычал Васёк и схватив Хрена за волосы, бросил его вниз животом на стол. Выпивка и закуска слетели на пол. Колёк вскочил и быстро задёрнул все шторки на окнах. Затем выхватил из кармана короткую толстую верёвку и накинув на шею Хрена Кирилла, сильно прижал его голову к краю столика. Несчастный захрипел и схватился руками за шею. Васёк задрал ему юбку и порывшись в кобуре, вытащил из неё пузырёк с вазелином. Густо смазав Хрену меж ягодиц, он вытащил из ширинки свой огромный эрегированный хер. 
- Жопу не сжимать! Не сжимать очко! Кому говорю, сука! – яростно приказал Васёк и хлёстко рубанул дубинкой по заднице жертвы. Хрен обмяк и Васёк жёстко и умело засадил ему «по самые помидоры». Раздался стон, полный боли и отчаяния. Началась мерзкая, гнусная и отвратительная перверсия.

  На искусанных губах Хрена выступила кровавая пена, а по щекам обильно потекли слёзы.
- Всёхуйнявсёхуйнявсёхуйнявсёхуйнявсёхуйня… - истово причитал он, лишь иногда вскрикивая в своём унизительном страдании.
- Терпи, ты же мужчина! – Издевательским тоном приговаривал пыхтящий Васёк.  - Всё же хуйня, ты сам говорил.
- Вот, бля, с тобой же как с человеком пытались говорить. – С обидой в голосе поучал Хрена крепко сжимающий верёвку Колёк. – Сюси-пуси разводили нахуй…, всё по инструкции с вами, бля. А вы нам пидарасы на головы срёте! А мы что, как шампунь намыливать  должны?! Хуй дождётесь, мы тоже люди…

  Минут через семь всё было кончено. Колёк отпустил веревку.  Хрен сполз на пол и замер, положив голову на сидение. Васёк взял его за волосы, развернул лицом к себе и вытер свой обфоршмаченный хер об его губы и бороду.
- Будешь? Я подержу. – Предложил он Кольку.
- Охуел что-ли! Мне к Ленке завтра с утра. – Ответил Колёк, брезгливо посмотрев на лицо Хрена, извозюканое слюной, кровью, спермой и калом.
Васёк закурил, затем зло пнул стонущего Хрена ногой:
- У-у-у, пидарюга, ещё по центру шляешься в таком виде. Как не стыдно только, ведь люди, гости столицы вон, иностранцы вокруг….  И вообще – пшёл нахуй отсюда! – Васёк схватил Хрена за шиворот и, открыв дверь, сильным пинком вышиб бедолагу на тротуар.

- На хуй он тебе нужен был, Вась? Ведь ни жопы, ни рожи. – Сказал Колёк,  задвигая дверь ногой. – Да и непромытый весь. Смотри, словишь хуйню какую-нибудь. Заебёшься лечиться потом.
- Да пусть будет, для коллекции. – Махнул рукой Васёк. – Такого мудака у меня ещё не было. Целочка. А хуёк-то мы живо сполоснём.
Васёк перегнулся через переднее сидение и вытащил из бардачка белый, пластиковый, аптечный флакон с длинным и узким горлышком.
- Всю хуйню половую убивает. – С улыбкой заметил он. – Зальёшь в елдак, поссышь и пиздец – стерилен, как чучмекская невеста. Подай ведёрко. 
- Жаль бабла не срубили. – Пожалел Колёк, подавая ведро.
- Да, действительно жаль. – Поддержал его друг. – Но ничего, вся смена впереди, наверстаем. Давай ещё по сто и покурим. Время есть.

  Отковыляв от милицейской машины метров на сто пятьдесят, Хрен присел прямо на асфальт тротуара и, прислонившись спиной к ограде, стал ждать. Минут через пять рядом с ним остановился чёрный минивэн «Додж» с затонированными стёклами. Из машины выскочили две молодые плачущие женщины в белых платках. У каждой на платке было начертано две буквы «ВХ». Они ловко подхватили Хрена под руки и бережно усадили на задние сидения просторного салона. Пали ниц и начали целовать ему ноги. Хрен поморщился и перевернувшись на живот, улёгся с ногами. 
- Святой! Святой! – Причитали женщины не переставая рыдать и целовать.
- Больно мне. Очень. – Произнёс Хрен не переставая морщиться.
Обе женщины сразу же вскочили. Одна достала из сумки влажные салфетки и бережно протёрла лицо страдальца. Вторая женщина раскрыла большой медицинский кофр, задрала ему юбку и начала колдовать над истерзанной задницей Хрена; аккуратно сделала укол, отёрла и стала снаряжать лекарством большую клизму. Через пять минут Хрену Кириллу явно полегчало. Он снова улыбался. Помимо водителя и женщин, в машине находился ещё один человек – гладко выбритый мужчина лет пятидесяти, одетый в военную рубашку и спортивные трико.   
- Мы всё слышали, Хренушка. Всё знаем. – Едва сдерживая гнев заговорил он. – Паша всё записал и даже часть сумел заснять. Завтра всё будет готово. Сволочи! Сволочи! – Не сдержался он и зарыдал. – За нас ведь страдаешь, неразумных!
- Перестань, Тимофей. – Строго приказал Хрен. – Ты знаешь, что делать.
- Да, да! – Тимофей вытер слёзы и надел на спину небольшой, камуфлированный рюкзак. Затем он встал перед Хреном на колени.
- Дурнослови, Хрен Кирилл на путь хуйни истинной.
Хрен сел и приподнял юбку. Тимофей четыре раза благоговейно поцеловал его в член.
                - Для нас, для тебя, для меня – вечная будет хуйня.
                  Не будем гореть мы в огне – будем в великой хуйне! –
Торжественно произнёс Хрен Кирилл, возложив руки на лоб Тимофея.
- Ступай. Всё хуйня в этом мире, не бойся.
- Всёхуйнявсёхуйнявсёхуйнявсёхуйнявсёхуйня… - Отрешённо забормотал Тимофей и, выскочив из машины, решительным шагом направился к патрульному «Соболю».
- А когда же мы?! – В один голос воскликнули женщины.
- Ждите и работайте пока. – Спокойно ответил Хрен. – Хуйню ещё заслужить надо.
И повернувшись назад, Хрен Кирилл стал внимательно смотреть в окно.
Одна из женщин достав видеокамеру, пристроилась рядом.

  Через минуту Тимофей подошёл к милицейской машине, и с силой отодвинув дверь, резко запрыгнул в салон. Не прошло и пары секунд, как раздался мощный взрыв. «Соболь» подбросило; в разные стороны фонтаном разлетелись стёкла и ошмётки чего-то, машина вздулась как бочка и с грохотом рухнула на бок. Загорелась. Затем наступила звенящая тишина. Появились, забегали какие-то люди.
- Едем? – Спросил у Хрена водитель.
- Погоди. – Сказал Хрен и быстро вышел. Он подошёл к лежащему неподалёку большому кровавому ошмётку и присел на колени. Это была часть того, что осталось от Васька: голова с шеей, часть грудины и плеча. И хотя волосы и усы сильно обгорели, Хрен всё равно узнал своего мучителя. На обезображенном лице вместо одного глаза зияла кровавая дыра, а второй, целый глаз был широко открыт. Хрен несколько секунд внимательно смотрел в мёртвый зрачок и что-то беззвучно шептал.  Завыли сирены, начался дождь, мост содрогнулся от криков и полчищ вставших в пробке машин.
- Всё хуйня, Василий, теперь уже абсолютно всё… – Сказал Хрен Кирилл и одним пальцем аккуратно закрыл Ваську глаз.
Затем он поднялся с колен и поспешно двинулся к «Доджу». 
- Поехали, Гурген. – Приказал Хрен, разлёгшись на сидениях. Просиял своей лучезарной улыбкой. – Блять, а жопа реально болит. – Добавил он и ласково посмотрел на сидящих напротив счастливых женщин.