Четыре армии сошлись,
И дрогнула Земля:
Султана армия, раджи,
Царя и короля.

Султан привел на бой войска
Отборных янычар;
И статен  и русоволос
У них и млад, и стар.

Их командир в любой резне –
Дракон, не человек –
Султана верный ятаган –
Бесстрашный Ага-Бек.

В джихад свой верят как в себя,
И на шелке знамен
Пророка Сердца красный знак
У них изображен.

Сомнений нет у янычар:
В сраженьи кто умрет –
Шесть дюжин гурий им в раю
Аллах преподнесет.

Раджа в долину ту привел
Драчливых сикхов строй:
Горят угóльями глаза,
Щиты стоят стеной.

Они спокойно верят в то,
Что знают все и так:
Наш мир – иллюзия, и смерть –
Лишь слово и пустяк.

Конечно – убивать других
Им Будда запретил,
Но что поделать –  этот свет
Без драки им немил.

Их знамя – белое сукно,
С него глядит как зрак
Четырехгранный бриллиант –
Богини Кали знак.

Ведет их в бой Иблиса сын –
Сын ада, не Земли –
Как тигр силен, хитер как змей –
Боец Махбуб-Али.

Король составил ряд из тех,
Кому неведом страх:
Из кнехтов пеших и рейтар
На вороных конях.

Штандарт их черный –  полоса
И палка поперечь,
И не понять издалека –
Крест это или меч.

Они спокойны – ведь Христа
Их защищает сень,
И бархатный берет у всех
Заломлен набекрень.

Их предводитель – короля
Племянник, марешаль,
Полумонах, полубоец,
Полупридворный Шарль.

Сам папа римский обещал
Грехи все отпустить,
Побольше б только им голов
Неверных отрубить.

Царь-викинг не боится сечь,
И на войну собрать
Он смог грозу Туманных Стран –
Берсерков буйных рать.

Спадают белые власа,
Ужасные черты...
И серой волчьей шерстью их
Обтянуты щиты.

Они не разделяют мир
На мертвых и живых,
Гром-бога Вотана копье
Грозит со стяга их.

Берсерки знают – кто с мечом
Погибнуть смог в руке,
Тот вечно после в Валгалле
Жить будет во хмельке.

Война для них – как мир для нас,
Им жизнь ценой в алтын,
Вожак их Гуннар Хлидаренд –
Царя приемный сын.

Пропел рожок; раскрыла Смерть
Приходный фолиант,
И сшиблись Сердце и Копье,
И Крест, и Бриллиант.

Звенит о сталь другая сталь
И поперек, и вдоль.
На бой глядят спокойно царь,
Султан, раджа, король.

Султан в шатре сосет гашиш,
И на кальян угли
Кладет любимая жена –
Прекрасная Гюли.

Раджа на вышитом ковре
Лежит  –  с вином мехи
Ему с поклоном подает
Лиспет из Шемахи.

Король подзорною трубу
Направил, прям и хмур,
С ним фаворитка в парике –
Мадам де Помпадур.

А одноглазый царь сидит
Под скальдовых звон струн,
И мечет руны рядом с ним
Безумная Гудрун.

“Наш бог сильней!” – взмахнул король
Подзорною трубой:
Вся в латах конница рейтар
Теснит берсерков строй.

Лиспет-красотку у шатра
Настиг стрелы удар,
И сикхов косит как траву
Безумье янычар.

Раджу к султану привели.
Султан раджу спросил:
“Ты что ж, не знаешь – нам вино
Пророк пить запретил!”

Раджу поставили к стене
Как кожаный мешок,
И хлынуло волной вино
Из вспоротых кишок.

Друг с другом встретились в бою
Шарль и Махбуб-Али,
И их сейчас же скакуны
Друг к другу понесли.

“Шакалам смерть!” – “Христос мне щит!”
Сверкнула сталь о сталь;
Махбуб на землю мертвым пал
И полумертвым – Шарль.

Бесстрашный Гуннар янычар
По флангу обошел,
Зарезал стражу и в шатре
Султана он нашел.

Нюхнув дымящийся кальян
И оглядев сераль,
Сказал: “Такую жизнь, свинья
Оставить, верно, жаль.

Когда в туманный ад придешь
Для ваших янычар,
Ты вспомни, лис, и там скажи –
Тебя убил Гуннар”.

Затем, к султану подойдя
И сбив с него чалму,
Вонзает прямо свой кинжал
Под бороду ему.

И тут же черная стрела
Вошла Гуннару в грудь,
И ухмыльнулся Ага-Бек:
“Ты тоже не забудь”.

И Ага-Бек – а с ним султан –
Не мертвый, а живой –
Выходят из шатра на свет,
Оставив за собой

В халате, в туфлях и в чалме,
Средь зерен конопли
И с бородою накладной –
Прекрасную Гюли.

А царь, о Гуннаре узнав,
Вскочив в седло и плеть
Схватив, напал на короля,
Чтоб славно умереть.

Их рати иссекли в бою
Друг друга, враг – врага...
И встретились король и царь
Как вихорь и пурга.

Царь одноглазый сделал шаг,
Взмахнул своим копьем,
Но отведен умело был
Удар тот королем.

Король к царю вперед скользнул
Со стороны слепой
И под кольчугу, снизу вверх,
Всадил стилет стальной.

Затем, о волосы царя
Отчистив свой клинок,
Спросил с насмешкой: “Что ж не спас
Тебя твой Один в срок?

Ты в жизни одноглазым был
Я – врач.  Ты что, не рад?
Увидишь в оба глаза ты
Наш христианский ад”.

Сказал и, спрятавши стилет
Под латы, за камзол,
Внезапно ощутил король
В ладонь свою укол.

И зрит – со спицею в руке
Метательница рун,
Стоит чуть сбоку от него
Безумная Гудрун.

И перед тем, как стража влет
Ей голову снесла,
Сказала старая Гудрун,
Гудрун произнесла:

“На этой спице – рыбий яд,
Он приготовлен мной,
Через минуту ты уйдешь
В мученьях в мир иной.

Мой царь убит с мечом в руке,
И в Валгалле ему
Давно уж приготовлен трон
По силе и уму.

А ты умрешь как низкий раб,
Надеждам вопреки”, –
И вырвала широкий меч
Из короля руки.

“И не в бою и без меча
Без чести умирай,
Надейся втуне ты теперь
На христианский рай.

И кстати я тебе скажу,
О жизни не скорбя:
Наш Один – тоже одноглаз.
А поумней тебя”.

А Смерть не спит, и Смерти счет
Спокоен и суров:
Упал бесстрашный Ага-Бек
Под копьями врагов.

Резня кипит и косит бой
И деда, и юнца,
И горы трупов все растут
И нету им конца.

В могилу, общую для всех,
Бросают быстро их
Без уваженья, вниз лицом –
Чужих бойцов, своих.

Тут, обстановку уяснив
(Не держат глупых дур
В фаворе долго во дворе),
Сказала Помпадур:

Султан, écoute, mon ami,
Послушайте, мон шер,
Пора, пожалуй, вылезать
Из этих крайних мер.

Уж встретила раджу с царем
Посмертная юдоль,
И пали Шарль и Ага-Бек,
Махбуб и мой король.

Объединимся, mon petit,
И прекратим войну.
Возьмем в священный наш союз
Мы полностью страну.

Мы будем мужем и женой –
Ну чем я вам не дар?
Лишь вы да я, одна страна...
Лады, mon salopard?”

Султан в восторге от ума
Красивой госпожи,
И предлагает ей вина,
Что отнял у раджи:

“Я очарован, я польщен,
Согласен, потому...”
И вдруг один из трупов, встав,
Бросается к нему.

То Шарль –  с пробитой головой,
Две раны у бедра,
Кинжал в руке и жизнь в груди –
Последняя искра.

Взлетел и падает кинжал,
Пришел его черед,
И предка Шарля кровь на нем
Дрожит и мести ждет.

Без напряжения, легко,
Султана шеи близ,
В конце вовнутрь повернув,
Вошел он сверху вниз.

Отряд султана и отряд
Француженки-мадам
На это страшною резней
Ответили богам.

Де Помпадур дрожит и с ней
Дрожит ее вуаль.
И видит – мертв лежит султан,
А рядом – мертвый Шарль.

Она одна  – а все вокруг
Убиты наповал,
“Ну что же”, –  думает, вздохнув
И пригубив бокал, –

И смертною ее лицо,
Покрылась бледнотой:
Султан в вино де Помпадур
Яд всыпал личный свой.

Султан лежит в своей крови –
Погибло шельмовство,
Но не смогла сдержать Земля
Предательства его:

За то, что предал Помпадур,
За смерть жены Гюли
Его два демона вниз, в ад,
Шипя, уволокли:

Глаза –  как плошки, и в когтях
С султановой душой,
Один – чернее темноты
И огненный – другой.

Бой отгорел, и отгорел
На западе закат,
А армий четырех бойцы
Все вниз лицом лежат.

Слетают боги с высоты
(Их слышен тихий смех)
И в ящик гробовой кладут
В один и тот же всех.

Четыре стяга – Сердце, Крест,
Копье и Бриллиант...
И сверху, с неба слышен бой
Божественных курант.

Зевают сладко новички,
Устали шулера.
Соперникам-партнерам всем
Давно уж спать пора.

Вот пики, черви и кресты,
Вот бубны  –  все миры...
И в стол колоду карт кладут
До будущей игры.

А под диваном черный кот
И рыжий с ним вдвоем
Играют с картою одной –
Червовым королем.