Дотошный читатель наверное скажет: - Блядь! Опять всё про водку, а ведь обещали про природу, бабочки-цветочки. И будет не прав.
  Про блядей потом, а сейчас немного о природе. Наш полярный день проходил на свежем воздухе, приправленном дымком от костра, при умеренных физических нагрузках. Так что небольшое количество водочки совсем не мешало, а скорее наоборот, обостряло чувство прекрасного в окружающем нас мире.
  Особенно азартно мы пилили и кололи дрова для нашей буржуйки и коллективной бани, усердно стараясь при этом что-нибудь себе не отрубить или не отпилить. Это новое для нас занятие очень бодрило по утрам.
  Из животного мира в первую очередь обращали на себя внимание комары, особенно занудные вечером у костра. Возьмёшь кружку с чаем, а там на два сантиметра этих тварей. Так что из бутилированных жидкостей Дета была у нас на втором месте по популярности после водки.
  Ещё регулярно ходили рыбачить и по грибы. Последнее занятие было для нас, южных людей, вообще в диковинку. В грибах мы разбирались так же как в китайской грамоте, поэтому следовали простому и мудрому совету – ядовитое червивым не бывает. А так как грибы были просто громадные, 4-5 штук на ведро, то мы смело отбирали слегка червивые, отламывали всю гадость и уже чистенький грибок на сковородку. Масло, лучок - и нет проблем.
  Кроме того несколько раз нос к носу сталкивались с лосями и медведями. Мы, городские жители, с детства ассоциирующие лес с ЦПКиО им. Павлика Морозова, даже и не подозревали, что эти зверушки бывают не только на качелях-каруселях.
 
Так что природа была. И даже слегка поднадоела с непривычки. И потому через месяц нашей лесной жизни мы отпросились на пару дней в город. Он хоть и маленький-плюгавенький, а всё таки цивилизация.
  Как обычно, начали с пивнушки. Вечером естественно в трактир. То ли Север, то ли Тайга. Стандартная стекляшка со стандартной выпивкой и жратвой. Весь этот кабацкий набор и правила съёма описывались уже не раз. (Кругосветное путешествие). Ночью стандартно проснулся с девкой под боком. В общем, всё как обычно. Два дня на автопилоте набирались сил для нового заезда на природу.

  Возвращаться в лагерь неожиданно пришлось целой колонной – на наш бивуак пожаловал отряд москвичей – пять машин и куча народу. Меня посадили в головной машине, и я несколько раз пытался свернуть на тропу Ивана Сусанина, но кривая вывезла.
  Новый коллектив был весьма своеобразен. В принципе им здесь делать было нечего – они обкатывали новую аппаратуру и вполне могли бы пить водку и играть в картишки у себя на Москве-реке. Но командировочные, полевые и районный коэффициент вынудили этих бедолаг тащиться за тысячу км. Работяги были из подмосковья, из какого-то то ли Яра, то ли Яма. А ИТРовцы – коренные жители столицы: начальник – бывший баскетболист, гл. инженер – бывший боксёр, гл. мех. – бывший ватерполист, оператор – бывший футболист, девка техник – вообще стрелок из чего-то огнестрельного. Прямо отдельная спортрота, заброшенная со спецзаданием  в геофизический тыл.
  К тому времени мы с Вовой приобрели в лагере статус, культурно выражаясь, свободных художников. Местное начальство на нас забило, и мы сами искали себе занятие где-нибудь поближе к камбузу или бане. Поэтому как старожилы и просто творческие натуры органично слились со вновь прибывшими представителями столичного бомонда, найдя много интересного во взаимном общении – вечерний раут под водочку и преферанс прежде всего. Но особенно сблизила нас Вера, очень самостоятельная барышня лет тридцати, благодаря которой мы просто стали молочными братьями.
  Из работяг как-то сразу приглянулся такой шукшинский чудик – мужичёк-боровичёк, прямо под стать Балаганову и Хабибуллину – три богатыря земли Русской. Этот небритый колобок уже не первый раз укатывал из дома с этой командой и был у них вроде талисмана. Его профессиональные навыки ни кого не интересовали, да и работой его особо не загружали, а вот посидеть у костра вечером за кружкой чая с ним было очень интересно. И на вопрос лисички-систрички: - А ты кто такой? – давал развёрнутый ответ о сущности бытия и мироздания, до которого он дошёл каким-то непонятным образом за сорок прожитых лет от своих семи классов образования.
  Не раз, выезжая с отрядом в далёкие края, Сибирь или Среднюю Азию, этот чудак-человек, почувствовав то ли в себе, то ли в окружающем мире какой-то дискомфорт, молча собирался в дорогу. Брал только самое необходимое, нож, спички и ещё какую-то мелочёвку, и уходил домой. Уходил хоть из тайги, хоть из пустыни, даже не задумываясь о деньгах в кармане. За эти его вояжи по просторам земли русской работяги, водилы с большим стажем и массой тёмных пятен в биографиях, относившиеся к нему с уважительной иронией, дали ему оригинальное прозвище Славик-луноход.
  Начальник, привозивший из города зарплату, а по заявкам подчинённых доставлявший в честь получки  кому водочку кому коньячёк,  Славе-луноходу привозил сумку пузырьков настойки боярышника. Не ленясь при этом посетить несколько аптек и выслушать от продавщиц, не желающих отпускать эти пузырьки в большом количестве, много разных слов о своей гнилой интелегентности.
 
  Время потянулось неспешно и размеренно. Немного физической работы, небольшой моцион по окрестностям, вечерний преферанс иногда с чем-нибудь погорячее.
  И тут приехала она – та самая барышня из недавнего воскресного загула. Меня ещё тогда немного смутило её имя Фаина. Как говорил тов. Лукашин красивое и главное редкое. Но ведь та, что я только что оставил на своём острове, была тоже Фаина. Прямо полоса какая-то, то ли чёрная, то ли белая. Во всяком случае, этот нежданный визит меня сильно напряг.
  Мой родной дядюшка в редкие посиделки с ним за рюмкой портвейна, когда уже после работы и геополитики переходили к бабам, говорил с высоты прожитых лет: - Милый мой, если хочешь в жизни чего-нибудь добиться, то трахать ты можешь кого угодно, но жениться надо на еврейке. После чего бывший руководитель среднего звена и профсоюзный лидер средней руки на пенсии искусно матерился и шумно вздыхал.
  И вот она пришла за мной. Кровь с молоком, копна чёрных волос, характерная горбинка на носу. Её карие глазки словно пришпилили меня к стене плача. Так очковая кобра наверное выбирает себе очередного кролика.

  << Знойный южный город. Ближе к обеду двинулся из арендованной квартиры неподалёку от Греческой  площади по направлению к Гамбринусу. У арки, что выводила со двора трёхэтажного колодца, сидела дама уже не бальзаковского возраста с мерзкой собачонкой на руках.
  - Здравствуйте, Анатоль! – так она меня называла.
  -  Бонжур, Роза Соломоновна!
  - У вас прекрасный одеколон. И хороший вкус. Должна вам сказать, что брючный костюм, вышедший от вас сегодня утром даже лучше того вчерашнего красного платья. Можете мне поверить. И я  вижу вам, как и мне, не нравятся мини-юбки.
  - Вы мне право льстите, Роза Соломоновна. Ну а мини-юбки особенно хороши по утрам, тогда они очень бодрят ещё не отошедших от ночи кавалеров.
  - Ха-ха-ха! Анатоль – вы прелесть. – Под чёрно-золотым кимоно всколыхнулся шикарный бюст, завёрнутый в кружевной пеньюар. Лет десять назад это наверное было нечто. Хотя возможно и сейчас по выходным какой-нибудь биндюжник не прочь подойти с кормы к этой шаланде.
  - Вы такой элегантный кавалер. Жаль, что вы не еврей.
  - Я сам огорчён, мадам.
  - Может вы сегодня вечером прогуляете мою племянницу Нору в филармонию, у неё  как раз есть два билета?
  - Боюсь огорчить вас, Роза Соломоновна, а вместе с вами Нору и всю филармонию, но у меня сегодня футбол.
  -  И вы, культурный человек во французском одеколоне, идёте смотреть на этих шаромыжников – чтоб они так жили, как они играют. Последним приличным человеком в этой банде был Лёня Буряк – хороший мальчик, хоть и не еврей.
  - Ваше знание современного футбола меня поражает, Роза Соломоновна.
  - Надеюсь, завтра утром от вас не выйдет какой-нибудь инсайд в фуфайке и трусах.
  - Сейчас уже нет инсайдов, сейчас в моде тотальный футбол. И вы уже могли убедиться Роза Соломоновна, что я  приверженец классического стиля. Ценю ваше внимание, но вынужден откланяться.>>

  Всё это весело одну-две недели отпуска у тёплого моря. Но жить в этом каждый день…
  Фаина хороша, спору нет. Что-то смешивает в своей аптеке, вечером абонемент в бассейн, возможно даже музицирует на фортепиано.
    И дядюшка наверное прав. Но нужно ли мне всё это.
  - Вова - сказал я - Ты мне друг или кто.
  - А как? – спросил Вова.
  - А как хочешь – сказал я. Взял спиннинг, фляжку с коньяком и ушёл в тайгу.
  Костерок у речки, несколько свежевыловленных рыбёшек, 150 грамм коньяка во фляжке – как мало нужно, что бы обломать мужику весь этот кайф.
  Вернулся заполночь. В палатке Фаина змеёй свернулась на широкой вовиной груди. Забрал свой спальник и пошёл в баню. Спать.
  На следующий день коварная изменница, даже не бросив на меня прощального взгляда а ля Медуза-Горгона, уехала в город.

  Через несколько дней нам с Вовой стало что-то грустно и захотелось домой. К тому же с неба закапал дождик со снегом, и у Вовы закапало с конца. Вот такая флора и фауна.
  Сборы были недолги. На полчаса заскочили к дядюшке. Презентовали несколько балычков хариуса собственного приготовления и гирлянду сушёных под присмотром Балаганова грибов. Я допил Porto.
  Такси. Вокзал. Аэропорт. Прощай Печёра.
    Внизу под облаками скрылось зелёное море тайги.