Мы приехали охотиться в Тверскую область на озеро Теплень. Оставили машину в посёлке с одноимённым названием. А сами втроём и с двумя лайками, на перегруженной лодке неспешно добрались до другой стороны озера с помощью малосильного мотора «Ветерок». Установили армейскую палатку на берегу  широкого залива.
    Заканчивался август 1992 года, это была моя последняя охота по водоплавающей  дичи перед отъездом в Бруклин. Вода сильно упала, и на заболоченных поймах я со своими друзьями Андреем и Мишкой, с раннего утра  стрелял жирных бекасов и пугливых уток.
    Бекас по-английски звучит «снайп»,  слово «снайпер»  впервые присвоили человеку, умело попадавшему в этого небольшого, но очень вёрткого кулика, который  взлетая, делает немыслимые виражи из стороны в сторону.
    Так вот Андрей являлся большим мастаком по части стрельбы. Мишка только год, как стал охотником, и нещадно мазал даже по уткам, которые чуть ли ни на плечи ему садились. Но и мне было далеко до Андрея. Не вру, я своими глазами видел, как несколько раз он умудрялся валить дуплетом двух одновременно взлетевших бекасов.
    Собаки радостно носились вокруг, распугивая кряковых и чирков, но приносили помощь, находя битую дичь и подранков в высокой, густой траве. В основном работал мой трёхлетний кобель Чембар, а Мишкина Рада, семи месяцев от роду, только мешала ему, но всё же накапливала опыт, наблюдая, чем занимается её старший товарищ. Дни летели очень быстро. И погода не подвела  -  за все десять дней, что  провели на озере, ни разу не пошёл дождь.

    Возвращались с охоты к полудню, Андрей, бывший шеф-повар ресторана одной из московских гостиниц, просил нас ощипать деликатесную добычу. Затем он готовил бекасов, не потроша, по рецептам французской кухни. Нутряной жир впитывался при жарке в нежное мясо птицы. Царское блюдо! Пятнадцать штук как раз помещались в глубокой чугунной сковороде.
    Уток, после такой пищи, есть не хотелось. Стреляли, показывая  Мишке, как  влёт птицу брать надо, как ружьё с упреждением вести, чтобы не промахнуться. Потом варили их собачкам.
    А вот под бекаса грех не вмазать!  Хоть алкоголь и редко продавался в то время в магазинах, Андрей раздобыл где-то пять бутылок спирта «Рояль». Друзья мои за обедом вдавливали в себя грамм по сто этого зелья, разбавляя его холодной водой из родника. Я, грешный, не пил девятый год.
    Уже под конец поездки, сидим, обедаем, Чембар под кустом в тени отдыхает. Гляжу, а суки молодой нет.
        - Миш, где Рада?
        - А хуй её знает! Вот, блять, поводок перегрызла! Рада, Рада, иди сюда! – закричал он.
    А нам завтра домой уезжать! Куда же она пропала? Долго звали её. Потом вижу, летит. И курицу в зубах тащит.
    Метрах в пятистах от нашей стоянки находилась деревня – Одворицы. Ну, и пизданула Рада курочку там у кого-то.  Кура живая ещё, но видно, что долго не протянет. Прикусила её сучонка слегка. Я спросил у Андрюхи:
        - Как с добычей поступим?
        - Хули делать, руби ей голову, лапшу куриную приготовлю на вечер. Только щипать не надо, кожу сдери, и вместе с потрохами прикопай подальше.
    Поставил он варить её, как вода закипела, от курицы духан пошёл, пиздец! Я чуть не блеванул, когда понюхал. Покойная, кажись, старше меня была. Ничего, говорит Андрей, собаки схавают.
    Смотрю, а со стороны Одвориц, бабка ковыляет. Медленно, на палку опирается. К нам, наконец, пришагала, и жалуется:
        - Сынки, ваша собака со двора у меня курицу унесла...
        - Не знаем… убегала от нас собачка сегодня, точно... Но вернулась одна.
    Стыдно как-то признаться, Мишка вскочил, котелок на костре собой загораживает.
        - Я сама видела, как она её схватила!
        - Бабуль! Да мы верим. Может, бросила где... Сколько тебе за курицу заплатить?
        - А что щас за деньги-то купишь?
    Старушка посмотрела на лодку. Там, на корме, лежали три кряковых селезня.
        - Вон, утку отдайте. Я уток очень люблю.
    Мне сразу полегчало.
        - Бабушка, всех забирай, мы ещё настреляем.
        - Ох, спасибо, милые. Дай Бог вам здоровья!
    Взяла трофеи наши и назад побрела. Как подальше отошла, я Андрею говорю:
        - Бабка-то нормальная оказалась, не ругалась. Ты как думаешь, может ей масла сливочного отдадим, что осталось, колбаски отрежем, сырку, порадуем старую?
        - Давай  в пакет всё клади, пойдём вместе, щас догоним её. Расспросить надо кой о чём...
        - О чём это?
        - Да я баранов хотел в деревне купить. Ты будешь брать?
        - Нет.
        - Ну, тогда я себе возьму и Мишке. Только ты торгуйся, я не очень умею.
    У деревни догнали старушку и вручили ей продукты. У неё слёзы на глазах от счастья:
        - Вот, спасибо вам, хорошие!
    Я тут же поинтересовался:
        - Нам двух баранов купить надо, не знаешь, у кого есть?
        - У меня нету... Только если у Александра Ефимыча. Он хоть бобылём живёт, но мужчина богатый! Вон дом его. Забор зелёный.

    Мы направились к нему. Лысоватый мужик лет пятидесяти колол дрова у сарая.
        - Александр Ефимович! – позвал я его.
        - Что нужно, ребята? – прокричал он в ответ.
        - Поговорить хотели. Вы подойти можете? Не бойтесь, мы по делу.
    Ефимыч подошёл к забору, продолжая держать топор в правой руке.
        - Не боюсь я. Что за дело?
        - Мы из Москвы приехали. На охоту. Завтра уезжать. Пару овечек у Вас купить хотели бы.
    Глаза его тут же загорелись. Он положил топор на землю, расстегнул засаленную рубаху, задумался и почесал волосатый живот.
        - Это ваша «копейка» в Теплени у Грачёва на дворе стоит?
        - Наша.
        - Ну и как поохотились?
        - Отлично... Так, что, продашь?
        - Продать-то можно, только я рубли не возьму. Доллары имеются?
        - Есть немного... А сколько просишь?
        - Двадцать...
    Он быстро взглянул на Андрея, и, заметив его довольное лицо, тут же добавил:
        - За одну.
    На селе сорок баксов – это приличная сумма, хотя в Москве такая покупка нам обошлась бы в двести. Я, конечно, торговаться стал. А то он цену ещё вверх задерёт. Мы уходили и возвращались, но он твёрдо стоял на своём. Тогда я подытожил:
        - Ладно, дорого, конечно... но, по рукам! Только чтобы лучших нам подогнал. Веди в закрома, хозяин, смотреть будем.
В хлеву овец было штук восемь. С причитаниями «эту не могу, ту – нельзя», выбрал самых плохеньких.
    Мы расплатились.
        - Ну, Ефимыч, давай, режь, обдирай...
    Он перерезал им горло и подвесил овец с нашей помощью на турник.
        - Ты что, спортом занимаешься?
        - Ага, себя надо в форме держать.
    Свежевал хозяин как-то лениво. Уже начинало темнеть.
    Андрей не выдержал, достал  охотничий нож и сделал почти всю работу сам.
        - Ребята, а вы мне шкуры не отдадите?
        - Бери...
        - А головы?
        - И головы.
        - А печень с сердцем?
        - Вот это ты хуй угадал!
        - Ну, хоть рубец с кишками. Зачем они вам?
        - Ладно, только за них принеси два мешка, чистых.

    Уже по тёмному вернулись к палатке. Рано утром упаковали вещи, почти залезли в лодку – появляется Ефимыч.
        - Что, уезжаете?
        - Да...
        - А у вас выпить есть?  Угостили бы на прощание...
    Андрей вытянул из упакованного рюкзака бутылку «Рояля». Порезал колбасы, положил её на кусок хлеба и вместе с трёхсотграммовой алюминиевой кружкой передал гостю.
        - Воды только нет разбавить.
        - Да я так, без воды. Насыпай!
    Андрей налил граммов двести спирта.
        - Ты что, краёв не видишь?
        - А не много тебе будет?
        - Я привычный, не жалей!
    Нервными глотками он втянул в себя содержимое кружки. Пожевал слегка бутерброд, а недоеденную закуску положил в карман тёмно-синих брюк.
    Мы сели в лодку, завели мотор.
        - Ну, Александр Ефимович, бывайте!
    Он не ответил, повернулся и направился к деревне. Проплывая вдоль берега, мы наблюдали, как он шёл. Сначала ровно, потом зигзагами, а потом споткнулся о кочку, и упал лицом в траву.
    Андрей рассмеялся:
        - Привычный! За пять минут – в жопу!

...Отработав  в Манхеттене грузчиком и охранником, я наконец-то получил двухнедельный отпуск и в девяносто пятом выбрался на охоту в заветные края. Когда покупали путёвки, председатель охотничьего хозяйства удивлённо посмотрел на нас:
        - О, прибыли... Вас тут два года разыскивали. В Москву хотели ехать. Александр Ефимыч-то помер, прямо в поле, рядом с местом, где вы палатку ставили. Деревенские говорили, что вы его нарочно отравили, чтобы за баранов не платить. Не надо вам в Теплень ехать. На Куди место неплохое есть, у моста. Там на речке и утки полно, и вальдшнеп отменно тянет.