- Экспромт,- коротко бросил врач и мигнул своему пажу.
  Дома допивали трехлитровый бурдюк вина. Григорий Константинович, кряхтя от приятной усталости и заживающей плоти, опустился на софу.
  - Ты где фингал под глаз заработал?- вспомнил врач.- Так и не досказал... Что-то там начинал, и нас перебили...
  - Так вот, еду я по столбовой дороге, спешу к тебе, и тут у меня колесо "на выстрел". Я улетаю в Кувейт.
  - В кювет.
  - Короче, на обочину выкинуло с трассы; хорошо скоростуха малая была и деревья от шоссе далеко. Я автомобиль с прицепом, значит, сам вытащил на дорогу...
  - Слон, - тихо сказал Григорий Константинович.
  - ...и колесико менять. Колес запасных-то я аж два взял, а домкрат забыл впопыхах...
  - Растяпа,- пробурчал, засыпающий Гриша.
  - Останавливаю огромный грузовик. Выходят водитель и с ним какая-то девка на вид невесомых нравов, во-о-от с таковенными шарами...
  - На себе не показывай...
  - Ага... Так вот, этот дальнобойщик одолжил мне домкрат, даже помог мне заменить колесо и поинтересовался, не надо ли мне ещё чего... Но ты послушай дальше: это оказалось всё коварное притворство. Я с широкой улыбкой поблагодарил, сказав, что ничегошеньки мне больше от него не надо, что земля круглая - поквитаемся, похвалил его ещё: "дубинушка ты моя стоеросовая" и вдобавок пожелал, чтобы ему скатертью дорога была...
  Гриша хмыкнул, явственно представив всю картину и особенно Витину улыбчивую рожу, которая после таких сопутствующих комментариев любому бы показалось ехидной и пренебрежительной.
  - Как-то вдруг доброта его переменилась лютой злобой. Вот тут-то его намерения и открылись! Эта с меня ростом "палочка", мать его, "выручалочка" смотрел на моё приветливое лицо и вдруг накинулся на меня, стал душить и приговаривать: "Правильно меня папаша учил: увидел рыжего - убей!!!" И ещё какой-то бред, что некто Пётр Романов рыжих на гвозди менял... Спятил парень... Наверно ограбить хотел... Я, конечно же, его вырубил ударом по ушам и шее; это, ты знаешь, за мной не заржавеет. Тут мне по плечу кто-то призывно хлопает. Оборачиваюсь... мне удар по морде газовым ключом, - бздынь! У меня искры и пятнышки в очах, как будто я долгого на электросварку зырил. И тут через эти всполохи и мириады огней я увидел, как эта белокурая...
  - Ты просто поэт какой-то...- бормотал Асмодейкин с закрытыми глазами.
  - Есть в кого... Так вот, я увидел, что эта блондинка - его сообщница, замахивается на мой второй глаз. Ну, уж нет, думаю, голубушка, это ты не того... это ты зря... На сей раз, как ты понимаешь, я - Витя Подподушкин, не допустил своего избиения, увернулся, и её горло быстро оказалось сжатым вот в этом мощном локтевом суставе, который я тебе сейчас показываю... Гриша...
  - Ы...
  - Ты слышь меня, Гриш?
  - Ыгы...- разговаривал он носом.- Ничего страшного. Глаз не пизда - проморгается.
  - Нельзя смеяться, у тебя тоже глаз может заболеть.
  - Я ж ничего... до свадьбы заживёт, говорю...                                                                 
  - "До свадьбы заживёт", надо запомнить...- шепнул любитель русского фольклора Витя.- Ну, так вот: она, как сегодняшняя капитанесса умолять пощаду стала, сказала: "...проси, что хочешь+",- подражая женской интонации, разыгрывал ситуацию в ролях Витя.- А ты же знаешь - я парнишка-то отходчивый и желания загадывать страсть, как люблю... Я не успел моргнуть, как смотрю: она уже меня в больной глазик поцеловала. Потом эта блондинка, бах, на коленки передо мною падает. Я подумал, она о пощаде молить хочет, а она ширинку начинает мою расстёгивать... "Ну,- говорю,- поцелуй же ты тогда меня в носик,- вывернул свои карманы,- а вот и мои ушки..." И понеслась пизда по кочкам...

  Глава  XXVII - Ноготок-ток-ток
  Влечение к женщине, как сила тока - прямо-пропорционально "напряжению" и обратно-пропорционально "сопротивлению".
  Блондинка ловко ухватила тремя пальцами довольно внушительных размеров сардельку, приблизила к ней лицо, понюхала, лизнула децл, затем отовсюду обсмотрела, как бы выбирая с какой стороны за нее приняться и, засунув в рот на треть... откусила. Майонезная консистенция нечаянно протекла через край рта на подбородок и капнула ей на блузку. Томно обронив междометье "ах", девушка сняла майонезный шлепок средним пальцем и отправила его глубоко в рот. Ее "очи черные, очи страстные" при этом целиком закатились под лобные доли мозга, (которые, кстати, как раз и отвечают за манеры), если конечно античные психиатры не успели сделать ей лоботомию с вивисекцией.
  Похмельный Гриша сидел в какой-то полпивной или харчевне класса "пышечная" за соседним столом, против этой дамы, облокотившись о стол и запустив пальцы глубоко в волосы. Гипоталамус императивно посылал ему в рот информацию о сушняке. Все манипуляции белобрысой барышни с баварской шпикачкой и белой кляксой ему были наглядны. Наблюдая за ней, он хмурился, потом морщился, потом его пищевод невольно произвел рвотный спазм, и лицо искривилось в смешной гримасе. Асмодейкин отвернулся к окну, прикрыл кулаком рот и сдержался. За окном он увидел, как два беспризорника дрались из-за неравномерно поделенной шоколадки "Twix". Наконец Витя принес долгожданные эликсиры: себе какой-то кумыс, а Григорию Константиновичу целую ендову "капитанского" коктейля из холоднющего рассола из-под квашеной капусты со свеклой, лимонного сока, чуть огуречного рассола, небольшого количества водки и еще чего-то разжижающего кровь.
  - Ну, как самочуха?- спросил подпухший Витёк.
  - Голова болит зело,- подперев пальцами виски, простонал Асмодейкин, взял сосуд с терапевтическим раствором и осушил его наполовину, отчего у него сразу вспотело под глазами, как у шлюхи в церкви.- Говорил я тебе, что лучше водку употреблять, чем зелено вино... брусничное, ренклодного - всего подряд нацымлянились...
  - А мне всё нипочём... просто у них тут воздух суховат, не находишь?
  - Пить меньше надо...
  - Ты на каком месте вчера вырубился? Я тебе: "Гриша, Гриша!", а ты уже на диване корячишь вовсю и храпишь. Давай доскажу...
  - Не надо, не надо. Я и так всё успел уяснить, что ты мог говорить... Ты вот что, друган, братан, корефан: больше никому не моги повторить, что он стоеросовая палочка или дубинушка-выручалочка... ой, или как там верно... Ты не с той интонацией сумел преподнести, наверно... в общем, забудь... забудь любезный Подподушкин... Ого! С похмелья говорю, как Пушкин,- нечаянно вдарил стихами врач.
  У Вити от смеха из носа полился кумыс.
  - Блин, Гриша, пощади!!! Когда человек пьет, его даже змея не жалит! А ты смешишь меня прямо на глотке влаги... Пропал! Пропал в тебе рэппер!
  Григорий Константинович со своей улыбочкой отхлебнул из посудины.
  - После винища ещё и перегар такой, будто дверь в соседнем кабаке распахнули...- неохотно ворочал, липнувшим к нёбу, языком Григорий Константинович.- А сегодня на службу заскочить надо всенепременно... хотя бы после обеда.
  - Наплюй на работу сегодня.
  - Всё бы ты плевал. Что я скажу? Что у меня болезнь Паркинсона, по которой в поликлинике справки не дают.
  - Ты патрон - тебе видней... Покушаешь что-нибудь?- спросил Витя.
  - Издеваешься что ли?! Какое там "покушаешь"! Мой червяк ничего не примет... Я быть может, выпил бы холодной ухи, но вряд ли в этой "капельнице" подают подходящее...
  - А мне вон мясо несут... Давайте, покушайте-с, барин: за папу! За маму! За демократию-с!
  - Фу! Отвали,- простонал болящий.
  Григорий Константинович залпом покончил с содержимым ковша и тихо вздохнул:
  - Уф... Лепо... Нектар... Амброзия... Узнай ингредиенты... Итак, остаётся принять ванну, переодеться и шагать к моим милым и не очень обитателям больницы. Слушай сюда, демократ тряпошный: сегодня хоть и пятница, а ты всё же сиди дома, а то опять взалкаешь каких-нибудь безобразий. Не баловаться. Не пить. Никого не обижать. Всё.
  Асмодейкин встал и выдвинулся.
  - А что ж мне делать?
  - Воду вари.
  - Ну вот, была у волка одна песня, и ту отобрали,- проворчал на это Подподушкин.
  Проходя мимо пышногрудой блондинки, которая давеча кушала сардельку и обляпалась, Григорий услышал:
  - Молодой человек, вы уже уходите? Может, предложите даме что-нибудь выпить?- услышал он целых два вопроса головным, велярным фальцетом.
  Есть мнение людей сведущих в психологии и разных антропологиях, да и просто зорких наблюдателей жизни, что мужчина с похмелья норовит совокупиться абы с кем и абы кабы, так как его организм в этом пограничном состоянии близок к смерти и поэтому требует секса для продолжения рода. Так что знайте, мужчины, мальчики и юноши, когда во похмелье вы желаете женщину приласкать - это не приобретенный с употреблением алкоголя, а ваш сложный безусловный рефлекс и не противьтесь ему, а то не ровен час и впрямь крякнете и никого после себя не оставите на этом свете.
  Вопреки этому расхожему мнению Григорий Константинович недовольно наморщил нос с глазами, но потом с интересом напряг лоб, так как тембр голоса показался ему знакомым. Он остановился, вернулся и оценил взглядом девушку... Нет, пресловутый гипоталамус кроме сушняка Грише ни черта не посылал! Ещё присмотрелся. Теперь и черты её лица показались ему известными.
  - Мы с вами раньше нигде не могли перепле-е-е... пересекаться? Нет... Ладно... Обознатушки... Вы-ы-ы что?.. что-нибудь выпить?.. Нет, не пойдет... А лучше накормите-ка вон того рыжего демократа молоком,- попросил психиатр шепотом, приблизившись достаточно близко и кивая на её огромные груди.- А что останется, то я, пожалуй, потом смогу использовать по своему усмотрению...
И ушел.                           
                              * * *
  Не успел Асмодейкин появиться в стационаре, как к нему подскочила больная и попросилась на консультацию.
  - В общем порядке, женщина, в общем порядке...- говорил вач, не сбавляя хода.
  - Господин главный врач, у меня, по-моему, инплатант в левой груди лопнул, вот проверьте, пожалуйста...
  - Хорошо, хорошо... я сейчас распоряжусь, вас обследуют...- чуть отворачивая голову и прикрывая глаза ладонью, пообещал он, слелал два-три торопливых и широких шага, убегая от проблемы, и только потом уж продолжил свой путь обыкновенно.
  Один пациент, поприветствовал его по-армейски и доложил:
  - Здравия желаю, Григорий Константинович! А вы знаете, ведь Попарыжу током долбануло!
  - Вот как?! Интересно.
  "Не дай бог, это санитар Емеля подстроил,- подозревал доктор.- Изничтожу, подлеца, транклюкирую!"
  - Григорий Константинович, узнаёте?- подскочил к нему незнакомец в бумажной маске Зорро на лице и казенной простыне на плечах.
  - Кто вы, мистер Х?
  - Это ж я, Владик Валентинович,- идентифицировал себя депутат-зазнайка и тоже нажаловался:- А Попарыжа копчик себе сломал и руку.
  - Ну дела! Стало быть, и током, и копчик, и руку? Скажите, пожалуйста, экая незадача,- улыбался главврач, шагая себе по коридору.
  - Ах, вы уже осведомлены? Кляузники, вперёд батьки в пекло залезли!.. Прежние донесения не точны. Вздор, проще говоря. Они все только думают, будто его током дернуло. Я могу всё вам рассказать... Я всё наблюдал, как дело было.
  - Емеля?
  - Не-е-ет...
  - Валяй, ябедничай...- Асмодейкин остановился.
  - Сегодня утром, в 4:15 по Москве, Валерий Попарыжу по собственной неразумной инициативе взялся менять перегоревшую лампочку, в коридоре возле умывальника, - ну, идиот старый, темно ему летом стало! Он вывернул её у своей прикроватной лампы, потом, спросонья, в трусах пошел, влез на табуретку и зачем-то начал вкручивать её у умывальника. Ну, сумасброд, что возьмёшь! А в это время Нинка Наушкина проходила в туалет  - свою тряпку волосатую отжать... может, знаете - Дебаркадер у неё прозвище?..
  - Знаю, знаю, уж познакомился. Извольте продолжать...
  - Валерка Попарыжу стоял, задравши вверх голову и руки, а из семейников у него гроздью, простите... эти... как они... клубни... ну, торчали...
  - Мошонка выпала?
  - Во, во, она самая!.. Его муди стекли по ляжке, а эта Наушкина, идиотка старая...
  - Постойте, Владик, мы про ту ли говорим? Она же не старая вроде...
  - Вроде... Навроде Володи... Если она не старая, тогда её кто-то заколдовал. Не важно. Это она баба молодая, а идиотка старая... Так вот, эта идиотка старая, Наушкина, равнодушно пройти не могла возле такого зрелища и своим ногтем острым и длинным щелкнула Валерке Попарыжу по его мудям... Во-о-от... Того беднягу аж тряхнуло, передернуло, и он рухнул с табуретки копчиком себе на руку. Нескладный парень! Еле-еле поднялся, рука болтается; и тут Валера говорит: "Ни хрена себе меня током шибануло!!!" Ведь он-то не видел, что это его Нинка щелкнула... И ещё, обманщица, подбежала: "Валерочка, что с тобой?! Надо было каучуковые перчатки тебе надеть, прежде чем с электричеством работать!" Ну вот, вы улыбаетесь, а Валерку Попарыжу в травматологию свезли... А если хотите потешиться по-настоящему,- как всегда тараторил бывший депутат Госдумы Дракуло В.В.- то спросите вон у того старика, видите, который по стеночке ходит? Узнайте, почему он такой некрасивый, старый и обрюзгший.
  - Здравствуйте.
  - Терве*(финск.- привет),- поздоровался старик с желтыми глазами и вскинул приветственно руку.
  - Мужчина, скажите, а почему вы такой старый, обрюзгший и-и-и...
  - Страшный?
  - Да, и страшный?- последовал совету Григорий Константинович и расспросил у действительно желтого и сморщенного до безобразия больного.
  - Дети мои, взгляните на меня: вот до чего доводит общение с Выборгскими проститутками,- ответил с назиданием старичок и поплелся далее, переступая строго по черным квадратикам полового кафеля, вероятно представляя, что чёрные - это земля, а красные - это лава.
  Врач прикрыл тетрадками рот на пару секунд.
  - Ну, как? Развлекательно, не правда ли?- хихикал одномандатный, шевеля глазами под маской.- Он неизменно так отвечает... А ещё сегодня утром привезли скованных одной цепочкой девятерых братьев - тоже умора.
  - Каких ещё братьев? Почему не знаю?
  - Ого-го! Эти вообще дебильтосы совершенные. Ходили по городу бесчинствовали, бандитское отродье... Электросудорожную терапию им назначить надо!
  Григорий Константинович со своим болтливым спутником в маске позолоченной битыми елочными игрушками и пудромантелью на плечах, который следовал по пятам и скакал кругами, как одноногий на конкурсе пинков под зад, дошли, таким образом, до серого бокса для буйно-помешанных. Сбоку от двери располагалась картонная табличка с фамилиями и именами находящихся внутри. Психиатр обнаружил на картонке красную диагональную полосу и, щурясь, прочитал вслух:
  - Братья Кимбесингеровы: Святослав, Владислав, Мстислав, Изъяслав, Вячеслав, Ростислав, Станислав, Ярослав и Алёша... Хе!.. Невменяемы. Склонны к насилию и побегу.
  Он открыл дверной глазок и увидел девять кроватей, на которых спелёнатыми смирительными рубашками лежали девять человек разного калибра. Все они располагались по ранжиру - от большого к маленькому - своеобразной лестницей дураков. Самый мелкий, был облачен в пластиковый намордник.
  - Эта великолепная восьмерка - то "славы",- комментировал бывший делегат от неизвестного народа, тоже пихая свой глаз в отверстие.- А тот, изолированный нарыльником - самый младший - то "бесславный" Алёшка, говорят, у них самый отпетый, предводитель. У-у-у, морда!.. Бойся враг девятого сына!.. Бегали по городу без штанов почти неделю, били всех встречных и поперечных, гадили под кустами, громко смеялись, пока их сегодня ночью сетями не поймали и не диспансеризировали... Думаю, каждого нужно в стоячую клетку Фултона поместить для прозрения...
  "Групповое сумасшествие... Целую неделю... Эпидемия морального характера,- раздумывал Асмодейкин.- О, времена!.. Странно это и любопытно. Очень любопытно. С понедельника займусь... А чего это чудо под ногами вьется и свои варварские методы предлагает? Вот привязался опять, как хвостик+"
  - Благодарю вас за бесценные сведения, за советы, а теперь ступайте кушать, на процедуры и спать, спать, спать!
  Приставучий депутат обиделся, что с ним "на вы", так как уже мнил, что они с главврачом коллеги и "не разлей вода", заплакал и убежал, колыхая накидкой. Григорий Константинович забрался в свой кабинет, четыре часа делал вид, что работает с документами, а сам думал про любовь и дружбу. Перед уходом, как водится, дал втык личному составу, выхлебал полграфина воды, половину вылил на фикус и улизнул домой...
  Дома только он успел переслащенного чая с лимоном сварганить, как в дверь позвонили.
  "Кого там ещё холера принесла?- проворчал про себя Асмодейкин.- Витя вроде дома+"
  Расхристанный - с распущенным ремнем на брюках, в расстегнутой белой сорочке и с лимоном во рту Асмодейкин отворил дверь... На пороге стояла Мария К.
  - Здравствуй, это я...
  Лимон выпал и завалился за ремень.