Странные сны мне снятся. Очень странные. Думаю, старина Фрейд очень много чего интересного рассказал бы мне, доводись ему прознать про них. Да и вообще, если бы он только в этом мире существовал.
Мир идеальный, утонченный. Продуманный до мелочей. Каким его рисуют в детских снах мысли неиспорченных, светлых ребячьих голов. Мир, где возможно если не все, то почти все.
Мы совсем разучились так мечтать, видеть такие сны. И лишь немногие из нас не утратили этой способности – заглядывать за пределы реалий, как правило, надуманных. Да и тех мы  считаем как минимум чудаками, если не хуже.
Мне снятся сны. Яркие, цветные. Я вижу тот новый мир, который недоступен никому из нас. В этом мире я могу быть, кем хочу, не отвлекаясь на глупые желания, страсти, потребности.
Самая первая и главная потребность каждого человека – власть. Никто, никогда не может насладиться ей в полной мере. Ее всегда мало. Власть имущие стремятся получить ее как можно больше. Над кем угодно, неважно над кем, лишь бы больше. Она как самый страшный наркотик отравляет сознание, заставляет врать, лицемерить.
Я видел здесь таких. Только здесь видна их истинная сущность, их настоящий оскал звериной, жадной пасти. На их лицах читается страшная жажда. Как вампиры хотят крови, так и они хотят поклонения, раболепства, подобострастия. Ничего для них нет слаще чем вид согнутой спины, чем созерцание человека зависимого от их воли, а чаще просто прихоти. Эти люди больны. И к сожалению неизлечимы.
Здесь я могу быть свободен от них. Здесь их вид вызывает только презрение и смех. Здесь каждому воздается по заслугам. Пришедший сюда с чистыми мыслями может быть счастлив и беззаботен. Но горе тому, кто дерзнет осквернить чистоту здешнего воздуха зловонием порока. Не страстей, а именно порока.
Иногда я думаю, что выдумал этот мир сам. Что его не существует. Но чем тогда объяснить это ни с чем несравнимое блаженство, когда погружаешься в него с головой. Когда каждый раз проживаешь новую жизнь. полную яркую, твою собственную. Я не выбираю, кем мне стать сегодня. Этот мир всегда все решает сам. Тебе лишь остается подчиниться или уйти….

**************

Я был зверем. Кровожадным, безумным зверем. С жаждой крови, теплого мяса и страха в глазах жертв. Сегодня это мой наркотик, сегодня это мой фетиш.
Я чувствовал, что моя жертва, молодая, вкусно пахнущая девушка – в ужасе. Чувствовал запах ее липкого страха, который в конце концов должен был парализовать ее, лишить сил и дать мне насладиться окончанием этой охоты.
Погоня вызывала во мне странные, смешанные чувства. Нет, жалости я не испытывал. Во первых у нее были все шансы спастись, достаточно было только перестать паниковать, во вторых в следующий раз я мог оказаться на ее месте, а она на моем. И уже я буду мчаться по кустарнику, разбивать в кровь ноги и терзаться ужасом перед смертью, которая придет скорей как избавление после долгой погони. А она будет гнать меня, роняя слюну на ярко зеленую листву и в мох, и жаждать моей крови.
Так бывало не раз и не два. Когда оказываешься на охоте выбора так же нет. Ты можешь лишь отказаться. Насовсем. А это страшней чем ужас возможной, скорой смерти.
Я бежал, легко отталкиваясь лапами от земли. Мне конечно намного легче бежать чем ей. Но и у нее есть определенные преимущества. Например возможность использовать не инстинкты а разум. Нужно только скинуть липкую паутину страха и начать мыслить.
Мох мягко пружинил, я повернул голову и посмотрел на нитку слюны, стекающую из моей пасти на грунт, оставляющую еле видный след на листьях, стволах деревьев, мягких ворсинках векового мха. Азарт увлекал, я чувствовал, как адреналин мощными дозами поступает в кровь. Нет ничего более горячащего кровь, заставляющего быстрей бежать ее по венам, чем охота. Только пожалуй, когда ты сам выступаешь в роли жертвы.
Девушка поранилась. Я слизнул с травы капли совсем свежей, еще теплой крови и по всему телу прокатилась волна блаженства. Охота близилась к завершению. Я уже представлял себе, как буду отрывать от тела куски сладкого, дымящегося мяса и поневоле сглотнул слюну и ускорил свой бег. От влажной земли, из под задних лап полетели комья грязи смешанной с кровью, моей слюной и с чем то жутко знакомым. Но вот только с чем, я не мог никак понять.
След привел на слегка заболоченную поляну и неожиданно оборвался. Я закружился, стараясь снова уловить его, поймать эту тонкую ниточку, связывающую меня с жертвой. В нос снова попал этот странный, неуловимо знакомый запах. Все ясно, девушка просто перепрыгнула небольшой ручей и побежала дальше. Поймав след, я снова устремился в погоню. Перемахнув через поваленное дерево я наконец то увидел ее. В джинсах, кроссовках, белой майке она пыталась отдышаться. А в глазах ее был ужас, который заставлял ее забыть обо всем кроме меня и ее. Я решил не торопиться. Пусть это немного не по правилам, неписанным, правда, правилам охоты, но я немного поиграю. Ветер дул в мою сторону и доносил неповторимый запах пота, разгоряченной плоти и страха, дикого, животного, первобытного. Я обернулся человеком. И пошел к ней. Ужас в газах только усилился. Немного неудобно будет грызть мясо человеческими зубами, но это пустяки. Я наслаждался триумфом. Улыбнулся ей и подошел еще ближе, на расстояние прыжка. В ее глазах появилось выражение обреченности. Становилось уже не очень интересно. Но правила требовали окончания охоты. Все просто, или ты, или тебя. Я прыгнул и вонзил в ее горло зубы…..

**************
Интересно, почему в этом мире кровь по вкусу напоминает темное пиво. Или мир подстраивается под тебя, под твои вкусы и желания. Кровь по настоящему я пробовал один раз. Не настоящую конечно, свиную. Но думаю, особой разницы нет. Ничего общего с тем, что я пил сегодня. Отвратительная солоноватая жидкость с приторным, оседающем на небе послевкусием.
Наверное, для всех она разная на вкус. Только это ты можешь выбирать, то что нравится тебе. Сейчас, сегодня, в настоящий момент. А как будет завтра не знает никто, даже ты сам.
Этот мир затягивает. Он сам подбирает тебе наиболее подходящую на сегодня ситуацию и вырисовывает детали в соответствии с твоими пожеланиями, страстями, лежащими глубоко внутри тебя. Может быть даже с теми, в которых ты сам боишься себе признаться.
Никогда не знаешь, когда он снова придет к тебе. Днем, ночью, утром, вечером. Сначала я называл это снами. Потом понял, что это нечто большее. Что-то, что внутри тебя. Однажды, после  возвращения из этого мира, я обнаружил на своем теле шрам, оставшийся после поединка на арене древнего Колизея. Я был тогда убит. Шрам до сих пор на мне. Это явно не сон.
Дар. Талант. Проклятие.

****************
В пустой квартире капает кран. Он действует мне на нервы. И я знаю, что так и должно быть, что этот звук не прекратить. Потому что это правила этого мира. Здесь все, так как должно быть. Я знаю, что живу в этой квартире уже двадцать лет. Последние три года это не жизнь, а существование. Я прикован к кровати. Надежно прикован. Один раз в два дня приходит дежурный врач из нашей поликлиники. Но нет, не лечить, а скорей проверить, не подох ли я еще. Я не могу даже сидеть. Я не чувствую вкуса пищи, запахов, боли. Мне 35 лет. Я живой труп. В двадцать семь я стал лауреатом Нобелевской премии в сфере исследований ядерной физики. Да, именно я изобрел тот самый реактор, выдающий 99 процентов КПД.
У меня было все, слава, деньги, красивые женщины, признание, завистливые шепотки за спиной. Конечно, как же, в неполные двадцать семь прослыть гением, не серой тенью человека, а личность, с мнением которой считались седовласые ученые всего мира.
А сейчас я почти труп. Глупая авария три с половиной года назад перечеркнула все. Гонорары были потрачены на операции, слава прошла, как только я перестал появляться в свете вспышек журналистов, красивым женщинам не нужны калеки. Только соседка по площадке заходит, по доброте душевной, накормить и поменять белье. Наказание за гордыню. Справедливо. Жестоко, но справедливо.
Еще два года назад я верил, что смогу подняться, но наша медицина не научилась еще сращивать раздробленные на мелкие части позвонки и наращивать нервные клетки. У меня остались только воспоминания. И идеи, которые никому не нужны. Но все же иногда я чувствую себя счастливым. Чуточку, совсем немного, совсем чуть-чуть… Когда сквозь неплотно прикрытые занавески проникает луч утреннего солнца, когда я не чувствуя его тепла, просто вижу как он медленно ползет по полу, заставляя мои мозги воспаленно работать, мыслить.
В моей голове много идей. Расчеты, выкладки, чертежи. Все в моей голове. И если настанет тот день, когда я смогу взять карандаш хотя бы в одну руку, в мире произойдет революция. Технологий, позволяющих разгонять объект до скорости света, нет, и долго еще не будет. Все в моей голове. Наступит время… Когда нибудь…. Может быть…
Вчера попросил соседку вызвать нотариуса, и в его присутствии завещал ей свою квартиру и остатки денег на счетах. Пусть лучше достанутся хорошему человеку, чем попадут в грязные руки.
А мне пока остается только мечтать о том моменте, когда я смогу писать. Я им напомню о себе!
Скрипнула дверь. Пришла соседка. Ее зовут Настя. Крепкая, хозяйственная женщина моего возраста. Как то странно она себя сегодня ведет. Не смотрит в глаза. Может, я ее чем-то обидел? Молча приготовила поесть, накормила и ушла. Странно как то. Или что дома случилось?
Неожиданно вырвало. Такое уже бывало, ничего страшного. Неприятно только лежать до вечера в своей блевотине. Какое то странное жжение в горле, снова вырвало. Странно, я вроде даже почувствовал отвратительный вкус блевотины и запах. Из носа хлынула кровь. Не остановить. В чем дело?
Неужели?!! Но ведь она не могла!!! В голове лихорадочно замелькали мысли, обрывки воспоминаний, хорошо, что я не чувствую боли. Наверное, это очень больно – умирать.
Последней мыслью было осознание собственной глупости…….

******************
Холодным потом пробивает после таких вот историй. Наверное, мой мир хочет сказать что то, натолкнуть на какую то мысль. Остается только гадать. Все таки это какая то игра. Каждый раз все заканчивается с чьей либо смертью. Моей или чужой. А если не убивать, если не выполнить этого правила? Ответ слишком очевиден – убьют тебя.
Мне не сильно нравится насилие и убийство. Скорей даже я против них в обычной жизни. Но все меняется там. Там где ты проживаешь чьи то мгновения жизни, или это моя жизнь? Далеко из прошлого, из прошедших жизней, тех.которых я не помню. Это самая большая загадка этого мира.
Нельзя сказать, что я в обычной реальности плохо живу. Довольно престижная работа, семья была. Именно после ухода жены, когда она забрала детей и ушла, я стал задумываться о том, что есть наверное мир, или просто место, где все по справедливости, где ты не тот за кого себя выдаешь, а кто ты есть на самом деле.
Однажды ночью мне приснился странный сон. Со вкусом, с цветом, с запахом свежего ветра….

****************
Я стоял на вершине холма и смотрел вниз. Под моими ногами копошились маленькие человечки, стояли маленькие дома, и текла маленькая речка. Воздух был полон пронзительного ожидания, я мерз, но продолжал смотреть. Ветер трепал полы моего старого, дырявого плаща. Солнце поднималось из за горизонта и немного согревало остывший за ночь воздух. Скоро, совсем скоро. Это будет не просто битва, этот день решит судьбу многих тысяч человек. Жить им или не жить.
Впрочем, в случае победы северных варваров, трудно будет назвать существование в рабстве – жизнью. Не один раз до наших ушей доходили рассказы о том, что они делают с побежденными. И поголовное истребление всех детей младше пяти лет не самое страшное, что они делают. Их шаманы – это отдельная история. Они даже не люди.
Неожиданно прозвучал рев горна. Это был сигнал к атаке. Я не знал кого будут атаковать, но знал одно, что я ненавижу противника всей душой, с горячностью, на которую только способно мое сердце.
Человечки внизу засуетились, стали сбиваться в плотные колонны. Сверху было видно как блестит их оружие. Раздался еще один сигнал. Я понял, что наступило время спускаться вниз и вести их в бой.
Я сбежал с холма. На мгновение мне показалось, что мой старый плащ стал крыльями, позволяющими мне просто лететь вперед, не выбирая дороги.
Войска приветствовали меня дружным ревом и взмахом мечей, копий и луков. Позади небольшой, тысячи в полторы – две группы пехоты, восседало на конях, в боевых доспехах четыре сотни всадников. Они не кричали, только поприветствовали меня, сняв шлемы с голов. Всем им было не больше тридцати лет, но у основной массы лица были изукрашены шрамами, а шевелюры сединой. Сразу за ними стояли десятка три катапульт и самострелов с обслугой. Эти ничего не кричали. Они были заняты делом. Кто то подтягивал веревки, кто то мазал механизмы дегтем. Только некоторые повернули головы в мою сторону и заулыбались. А где же мои маги, где те, кто должен будет защищать воинов от черной магии северных шаманов? Вон они. С десяток человек разного возраста. Мало, очень мало. Шаманов как минимум в пять раз больше. Оставалось надеяться, что солнце и жара смогут помешать им. Все же их время – ночь, их сезон – зима.
Солнце поднималось выше, скоро будет совсем жарко. Это хорошо. Наш противник из северных земель и жару они переносят плохо. Я вскочил на коня. Черного, как кусок угля. Конь бешено закрутился подо мной, он не жаждал сбросить седока, просто демонстрировал свою готовность к битве. Я наклонился, ласково потрепал его за ухом и выхватив меч поднял его над головой. Над лагерем раздался рев, которому позавидовал бы и взбесившийся великан с северных гор. На клинке весело играли солнечные блики, отбрасывая лучи на траву, листья, лица воинов. Я невольно залюбовался. Когда то в детстве я любил баловаться с зеркалом, пуская солнечных зайчиков под ноги отца, стоявшего перед шеренгами воинов. Он ругался на меня, грозился высечь, но намерения этого не разу не осуществил. Отец давно мертв. Мне нравится приходить к нему на могилу, рассказывать о том что сделал, обо всем новом в мире, о своих мечтах, желаниях. Может это и смешно, но мне кажется, что он слышит меня.
Звук горна прервал мои мысли. Время выступать. Ко мне, гарцуя, подскакал Янус. Моя правая рука, человек, в руку которого я не задумываясь вложил бы свое сердце, и был бы уверен, что оно в полной безопасности.
-        Пора  мой лорд.
-        Я знаю Ян. Пора.
      Этих слов хватило, что бы понять, он так же готов принять вызов смерти и биться до последнего.
Я взмахнул рукой и первым поскакал навстречу битве.
На склоне горы расположился враг. Даже по самым скромным оценкам он почти втрое превосходил нас по численности. В первых шеренгах стояли, едва сдерживая на поводках страшных псов северных пещер, псари. Это даже не псы, они порождение ночных кошмаров. Их нельзя приручить, можно только заставить сражаться. Болью, магией, страхом. Псы выли, скребли землю лапами и рвались в бой. Чуть дальше, шагов через пять, расположилась пехота. Это те, кто своей яростью заставлял отступать великие армии великих королевств. Про них говорят, что это даже не люди, шаманы делают их невосприимчивыми к боли и победить их можно – только  убив.
А еще дальше стояла конница. Машин я не видел, шаманов тоже, значит спрятаны где то. Ждут сигнала вступить в бой.
Строй врагов разомкнулся. Быстро, опасаясь попасть под стрелу, вперед выехал на белом коне человек. Я двинулся ему на встречу.
- Сдавайтесь, и может, мы вас помилуем! Его голос был искажен под шлемом. Но я все же узнал принца Ардии – Бега. Когда то он называл меня своим другом. Впрочем это было очень давно. То время  вспоминается как то мутно, как отражение в не очень чистой воде.
- Бег, как низко ты опустился. Неужели лучше позорно служить, чем достойно погибнуть в бою? Я постарался, что бы в моем голосе не было ярости, но получилось, по моему плохо.
- Ты ничего не понимаешь. Я не служу, я правлю своим народом. Ничего не изменилось! Ничего!
- Кроме того, что ты стал посыльным у тех, кого совсем недавно ненавидел! Ты даже не служишь, ты прислуживаешь! Да и править тебе больше некем, все твои воины полегли в битве с теми, чьи объедки ты сейчас доедаешь как пес! Ярость требовала выхода, я чувствовал, что сдерживать ее становится все трудней.
Видимо почувствовав это, он не стал слушать меня далее, развернулся и поскакал обратно к своему строю. Передние шеренги снова расступились и пропустили его. Ну что же, все сказано. Добавить больше нечего. Лучше бы он погиб тогда, когда его люди приняли свой последний бой..
Развернувшись к своему строю, я посмотрел в лица своих воинов. Страха не было. Это хорошо.
Со стороны противника  прозвучал сигнал трубы. Начало боя. Мои лучники приготовились. Пехотинцы выставили вперед копья и прикрылись щитами.
Но нападать враг не спешил. Откуда то, из за всех его шеренг, из за небольшого холма, поднялся в воздух и устремился к нам небольшой вихрь. Магия. Вихрь приближаясь к моим войскам разрастался и дико выл. Стало видно, что он состоит из крупных снежинок, размером с ноготь. Не долетев шагов десяти, он как будто наткнулся на невидимую стену. Отсюда было видно, что края снежинок заточены, как бритва. Вихрь выл, пытался пробить защиту, но не отступал. Наконец прорвавшись, он стал оседать на плечи воинов мягким снегом, тающим в лучах солнца.
Маги не даром ели свой хлеб. Вторая попытка пробиться, так же не увенчалась успехом. Вот теперь псари отпустили поводки, и орава голодных, разъяренных псов устремилась на мои шеренги. Они бежали молча, было, что-то жуткое в их беге. Говорят, что это даже не живые существа, а порождения ночных кошмаров. Но на этот счет и у нас кое что припасено. Первые шеренги опустили щиты параллельно земле и приняли волну тварей на их остро заточенные края. Из каждой десятки, прорвался только один. Но и они были заколоты мечами. Что же они вполне материальны и смертны. Краем глаза я заметил, что несколько моих воинов осели на землю.
Маги, наконец то сшиблись в настоящем поединке. Небо потемнело, и в воздухе пробежали молнии, оставляя сладковатый запах грозы. Я знал, что моим чародеям приходится туго. Нужно что то предпринимать. Из за холма вылетел огненный мяч, размером с кулак и столкнулся в небе с отливающим синевой шаром. Раздалось шипение и на поле боя опустился туман. Ждать больше было нельзя. Я подал сигнал к атаке.
В небо взметнулось несколько тысяч стрел с обеих сторон. Воины прикрылись щитами, и первые ряды двинулись вперед. Враг не выдержал. С дикими воплями его шеренги побежали на нас. Я приказал остановиться. Воины выставили вперед копья и спустя несколько секунд трава оросилась первой кровью. Тела врагов на древках извивались, но дикари продолжали лезть вперед, не обращая внимания на потери. Первый ряд скоро был стоптан. Выжившие отступили назад и заняли позиции во втором ряду. Враг тоже остановился, но всего лишь на мгновение, как будто переводя дух, и ринулся дальше. Сильнее всех бесновались, потерявшие своих собак псари.
Вторые ряды устояли. Недаром столько времени потрачено на тренировки. Было видно, что нападавшие обескуражены. Не привыкли они встречать противника, сильнее духом, чем они, готового дать отпор.
Я пустил с правого фланга кавалерию. Враг, своих всадников направил мне во фронт. Самое глупое, что можно было придумать в данной ситуации. Половину из них лучники выбили еще на расстоянии, часть осталась висеть на копьях пехотинцев, часть так и гарцевала перед моими рядами, то ли не решаясь двигаться далее, то ли ожидая подкрепления.
Тем временем моя кавалерия домчалась до противника и с ходу ударила во фланг. Северяне дрались как дьяволы. Я видел, как падали с коней мои воины, вставали, дрались и погибали, унося с собой жизни захватчиков.
Не время для сантиментов. По врагу ударили из самострелов и катапульт. В ответ тоже полетели горящие камни. Бой постепенно превращался в бойню. Но с этим ничего уже не поделаешь. Я заорал, поднял меч и поскакал в гущу сражения. Сколько человек сорвалось вслед за мной, кто из них падал я уже не видел. Горячка боя захватила меня. Я рубил, отражал удары, колол и уклонялся от мечей и копий.
По полю пронеслась волна жара. Все же кто то из моих магов выжил. Передо мной загорелась трава, пришлось отойти назад. Я оглянулся. Около сотни всадников были сейчас со мной, и все те, кто остался еще жив, бежали вперед. С безопасного расстояния я наблюдал, как плавится металл вражеских мечей и щитов, как сбрасывая раскаленные доспехи и бросая оружие побежал враг назад. Но свои же шеренги остановили отступавших. Из небольшого леска выбежали несколько сотен воинов в шкурах медведей, с огромными топорами. Они не стали перестраиваться, просто бежали вперед, махали топорами и громко рычали. Про таких я никогда не слышал. Да и никто из моих воинов, судя по растерянному взгляду, тоже.
Я первым бросился им навстречу. Они сражались страшно. Казалось, что они бессмертны и неуязвимы в своей ярости. Своими глазами я видел, как получивший страшный удар мечом, от которого его лицо расползлось надвое, один из них завыл еще громче и продолжил крушить все вокруг себя. Даже изрубленные, те из них кто не мог уже стоять, цеплялись зубами за ноги людей и коней, рвали тела упавших наземь и сражались. Кто они?
Солнце палило. Воины шатались от усталости. От моей армии осталось несколько сотен пехотинцев, около сотни всадников и один из пяти отрядов лучников. Но врага более не существовало. Они не бежали, нет. Они все легли здесь под стрелами, камнями и мечами.
Я скинул шлем. Ко мне подскакал Янус. В правой руке он держал шлем в виде черепа. Это шлем их предводителя. Того, у кого нет имени. Кого звали просто – смерть. Я вопросительно посмотрел на друга.
- Он мертв, мой лорд. Стрела, видимо в первые же минуты боя.
Я удовлетворенно качнул головой. Это везение. Этим объяснилось и бестолковое поведение его солдат.
- А где же его помощники? Генералы и командиры?
- Все мертвы, мой лорд! Мы не нашли только тела Бега. Наверное, он сбежал.
Я промолчал. Это я отпустил его, не смог убить и отпустил. Это, наверное, неправильно, но я не смог убить товарища по детским играм. Он молил о пощаде, и у меня дрогнуло сердце, а вслед за ним рука.
Я стоял на холме и смотрел, как мои люди хоронят павших. Это место будет одним большим кладбищем. Для своих и для чужаков…..
Воины достойны погребения. особенно если они враги. Никто не хочет что бы они приходили ночами и мстили живым.
Впереди вся жизнь. Целый мир, яркий и красочный. Тот мир, который сегодня мы, ценой многих жизней не позволили растоптать.
                                              *******************