«Нокиа Хаккапелитта 2»  хорошая резина, но уже устарела, потому как видел и четверку, и пятую с треугольными шипами, и наверняка появилась шестая. Появится и седьмая, и двадцать пятая. Прогресс четко стимулируется конкуренцией между шинными производителями.
    В данный момент мне это по хую. Не знаю, как в суетливом мегаполисе, но в провинциальной глуши встреча Старого Нового года требует жертвоприношения. Потому и притащил цивилизованно из подвала старую пробитую покрышку вместо того, чтобы варварски предать огню соседа. Жена приготовила стринги. Надеется на обнову. Намек на норковую шубку, которую я обещал еще пару лет назад, но обещание выполнить не спешу в связи с предстоящим глобальным потеплением и разразившимся экономическим кризисом.

    Вместе с покрышкой  притащил несколько дощечек, газеты, журналы. Сначала хотел развести костер в двенадцать, но Викторыч позвонил часов в семь и говорит: надо жечь до двенадцати. Хуй знает откуда, но он все предрассудки и суеверия лучше таблицы умножения знает. И знает наизусть Отче наш и Богородицу, и прабабка у него была колдуньей, и один из прадедов был белым офицером, и фотография имеется старинная, даже не черно-белая, а серо-коричневая какая-то, где дед с усами и шашкой, и пару раз, когда забухивал, Викторыч пытался загнать эту семейную реликвию местному антиквару, но тот предлагал всего пару штук в рублях. Викторыч оскорблялся и хотел в евро, и, понятно, что хуй о чем они договорились, но я, когда речь заходила об этой реликвии семейной, всегда интересовался у Викторыча, не было ли у него деда полицая?.. Ну, типа, чтобы продать карточку  в музей западным украинцам, но дедушки полицая, к сожалению, у него в роду не было.

    Костры уже горят у соседнего дома и где-то в гаражах, откуда виден лишь дым в отблесках пламени. Газеты горели хорошо, глянцевые журналы плохо. Покрышка разгорелась быстро. К соседнему костру подъехал милицейский уазик-буханка – и я решил, или погасят огонь, или поебут мозги людям, приносящим пламени жертву. Но нет, выгрузили драное кресло, поставили им в костер, и уехали. Высохшее, как вобла, старинное кресло загорелось мгновенно, и было похоже на пылающий трон.
    Супруга двумя пальчиками держала над костром свои трусики, с третьего этажа прямо через стекло какой-то папарацци снимал нас на камеру. Я показал ему фак ю, и он ушел. Супруга бросила трусики в огонь, и он сожрал их в мгновение ока. Мне захотелось тоже бросить что-нибудь из одежды. Дурак, сказала супруга, хватит и колеса. Надо, сказал я. Это сгорает прежняя жизнь, а не вещь. Она промолчала. Я принес из дома носки, они были с дыркой. Потом пошел за трусами. Когда намылился за старой олимпийкой, был остановлен и облаян. Мне хотелось сжечь всю одежду и прежнюю жизнь. Супруге была нужна норковая шубка, но практичный склад ума подсказывал ей, что не стоит сжигать за собой мосты и старые махры раньше времени. 

    Викторыч позвонил и сказал, что не придет, потому как собрался пьянствовать  и жечь костер в другом месте.
    - Что будешь жечь? – поинтересовался я.
    - Да ни хуя, - ответил Викторыч, и был он еще трезв и здравомыслящ. – Носки сожгу и все…
    Через полтора часа, когда мой костер догорал и оставался только иллюзорный дымок, а я с супругой уже собирался идти спать, Викторыч позвонил и сказал пьяным голосом:
    - Приходи, брат, я дома…
    - Как так? Ты же в гостях был?
    - Ебал я эти гости, приходи. Я за домом…
    … Викторыч, шатаясь, стоял возле вороха тряпья, и когда я спросил, что это за секонд-хэнд, Викторыч ответил:
    - Шмотки женушки… Я их покупал, я и сожгу…
    Прозвучало это, надо признать, убедительнее, чем «Я тебя породил, я тебя и убью», и я понял, что Викторыч в очередной раз разругался со своей благоверной.
    Из баллончика он принялся прыскать зажигалочным бензином на это тряпье, а потом говорит:
    - Дай спички.
    - Нету, - предусмотрительно ответил я.
    - Зажигалку.
    - Тоже нету.
    - Мам! Мам!.. – принялся орать Викторыч своей теще, и когда ее полусонная голова появилась в одном из окон третьего этажа, ласково так попросил:
    - Мам, брось мне спички, я Светкины вещи щас сожгу нахуй…
    - Ирод! – крикнула она в ответ. – Совсем спятил, алкоголик! Вовк! Вовк! – это тестю. – Иди погляди, что зять делает!
    В окно №2 выглянул полупьяный тесть.
    - Пап, дай спички! – сказал ему Викторыч.
    - Не балуй, - ответил тесть. – Дом не спали.
    - Больше хуй налью, пап, - дружелюбно сказал ему Викторыч.
    Тесть отважно метнул ему коробок. Теща испуганно перекрестилась в окне №1.
    Ломая одну за другой, Викторыч демонстративно чиркал спичками о коробок, но я понимал, что он блефует и вряд ли станет поджигать кучу с жениными махрами.
    Так и вышло.
    Переломав все спички, Викторыч сообщил теще с тестем:
    - В другой раз сожгу, спать идите…
    А мне говорит:
    - Я что, дурак одежду жечь? Суеверие это. Там пиджак кожаный и юбка за три тыщи… Потом новые покупать надо, а на какой хуй?.. 
    - Да, точно, - говорю. – Снимай уж лучше свои носки… За это рванье явно не стоит переживать…