Уважаемые камрады! Если честно, это, в отличие от многого из ранее выложенного, часть не моей биографии, а другого человека. Ныне он отошел в мир, по некоторым данным, считающийся лучшим. А то, что я начинаю выкладывать, это то, что он мне рассказывал долгими зимними вечерами в уютной полуподвальной котельной, где мы вдвоем работали кочегарами. Итак…

Сезон закончился, вещи уложены, и все были готовы ехать по домам, но начальник объявил общий сбор. Все знали, о чем будет речь: кому оставаться зимовать, сторожить обезлюдевший поселок до весны. Остаться должен один: среди белого безлюдья двое, обезумев, часто кидались друг на друга, и к весне оставался один. Двоих оставлять нельзя, таков неписанный закон.

Когда люди расселись по лавкам, и начальник спросил, кто хочет остаться, все притихли, задумчиво заводили глазами по окнам, стенам, потолку.

- Я понимаю, всех ждут дома, все хорошо поработали летом, все полгода не видели большой земли, но надо, товарищи, надо, - вновь заговорил начальник.

В наступившей тишине послышался рокот заходящего на посадку вертолета.

- Володя, может, ты… - подала голос медсестра Нина. И все сразу ожили, задвигались.

- А что, Вовка, - подхватил радист Серега, - оставайся, у тебя ведь все равно никого.

Володя и сам понимал, что останется он: у всех на большой земле жены, дети, матери – семьи, одним словом, а у него лишь мать да сестра которые уже привыкли, что Вовка то сидит за воровство, то мотается по стране.

- Володя, подумай, - забасил начальник, - продрыхнешь зиму как медведь в берлоге, а весной получишь монету за сезон да за зимовку и – айда на юга: Крым, Черное море, пальмы, кипарисы, вино, девочки…

- Да иди ты… - отмахнулся Володя больше для проформы, чем по делу и, оглядев ждущие, жадные глаза собравшихся, махнул рукой, - Остаюсь.

Все обрадовано загалдели, закашляли.

- Но одно условие, - поднялся с места Володя, - Рекс остается со мной.

- Володя, миленький, - охнула повариха, - Да как же я тебе Рекса-то оставлю, я ж к нему как к родному… Володя, миленький…

Но народ дружно встал на сторону Володи: последняя воля обреченного – закон.

За окном, пригибая к земле пожелтевшую траву, осел вертолет.

- Решено, - подытожил начальник, - собака остается с Володей, остальные – в вертолет.

Орава радостно галдящих людей поднялась с лавок и двинула к выходу. Повариху впихнули в вертолет, погрузились сами, и машина, зарокотав с новой силой, качнула хвостом, готовясь взлететь. Люди замахали остающемуся Володе, у ног которого крутился ничего не понимающий Рекс.

- Вовка, - прокричала на прощание медсестра, - в ангаре – бочка спирта. Найдешь, вся твоя, весной спишу.

Вертолет, задрав хвост еще выше и играя волнами травы, взлетел. Дверь задвинулась, и люди исчезли.

Проводив взглядом вертолет, Володя побрел в барак. Пнув дверь, вошел, оглядел перевернутые лавки, затоптанные окурок на полу и забытую кем-то расческу на подоконнике, сплюнул и посмотрел в окно. Сзади застучали когти Рекса.

Из всех развлечений у Володи было: гитара, баян, рация, работающая лишь на прием, карабин, двустволка, роман Шолохова «Тихий Дон» да Рекс.

Дрова были припасены на всю зиму. Консервы, сухофрукты, крупы и вермишель – тоже. Соль, сахар, перец – обо всем позаботился начальник. Даже спичек и курева было вдоволь.

(продолжение следует)