Она мне как сестра. Я не хочу с ней спать и не могу выгнать из дому. Она разрушила все мои прежние связи, ничего не предоставив взамен.     С ней я научился смотреть «Дом-2».                         

Я подозреваю, что с каждым днем дегенерирую и деградирую.  Мой духовный багаж и половые связи растеряны.         

Я живу евнухом.                     

Я месяц не занимался сексом.                 

Когда я оглядываюсь на дамочек с шикарными сиськами, она готова выцарапать мне глаза.                                     

Она удалила из моего мобильника номера всех Свет и Лен. Как мне жить?                                             

Только что я опять оглянулся. Она говорит, я больной. Я отвечаю, меня могут вылечить две развратные медсестрички.                     

Ей непонятен мой юмор. Я не шучу. Когда я говорю,  что собираюсь на «Дом-2» к Варвиной, она бесится и в отместку начинает паковать чемодан, чтобы ехать к Матераццо. Этот красавчик реально ей нравится, но почему-то живет она со мной.  Поздно. Он собрался жениться на такой же вздорной, неадекватной и самодурной бабе.                             

Я никогда не женюсь. Я пойду в сарай и отрежу ножовкой безымянный палец.                                         

Собчак умная, но она меня не возбуждает даже когда перекладывает во время рекламы на ТНТ свои худые ножки, и между ними что-то чернеет – то ли трусики, то ли заросшая манда.                             

Когда я разбогатею, как Абрамович, вместо яхты заведу гарем.     
Она опять говорит, что нам надо расписаться. Я вспоминаю про ножовку в сарае.                                         

Почему я называю ее «дорогая»? На ней нет ценника. Если и повесить, ее никто не купит. Почему в тот день, когда я встретил ее, я не остался дома? Однажды она собрала вещи и ушла к маме. На другой день вернулась. У меня было чувство, словно с кладбища притащили давно похороненного родственника.                                         

Она не блещет интеллектом и красотой. Она не знает, кто такой Пелевин и Карлос Кастанеда. Зачем я с ней? Она не верит, что я напишу когда-нибудь книгу. Она просто смешна. Я украдкой накролил пару страниц. Она не хочет, чтобы я разбогател, как Абрамович. Ей нет места в моем будущем гареме.                                         
Однажды на улице я сказал: «Вау! Какая попка!» Она сказала: «Пидор!» Я имел в виду корму новой «А-6». Она решила, я опять про баб. Она хочет, чтобы я смотрел с ней «Дом-2», но не заглядывался на Варвину. Ермакова меня бесит. У Инны большие сиськи. Я боюсь на них смотреть и боюсь признаться, что они мне нравятся.                  

Она снова намыливается к Матераццо. Дохлый номер. На нее если кто и позарится из этого паноптикума, то только Венцеслав.                 

Матераццо не вовремя надумал жениться.  Вдруг он передумает? Вдруг он освободит меня из рабства, как Моисей евреев из египетского плена. Он не дурак. Она разрушит ему жизнь, как мне. Однажды я принес с улицы кота. Она сказала, выбирай: или кот, или я? Я выбрал кота. Она выбросила кота в окно. Мы живем на первом этаже. Я принес кота обратно. Ночью он насрал в мои тапочки. Кот вторично вылетел в окно. Она смеялась и требовала кота оставить. Я не поверил, что она смогла к нему привыкнуть. Она переживала, что больше некому будет гадить в мои тапки. Пока она спит, я попытаюсь дозвониться Матераццо. Скажу, она мне сестра и без ума от его слепленной пластическим хирургом морды и медальона с головой жеребца. Скажу, она хорошая и сказочно богата. Скажу, пусть забирает ее к чертовой бабушке.  Надеюсь, он не женится раньше времени. Надеюсь, она притащится к нему со своим чемоданом, и я буду радоваться их идиллии, лишь бы оставила меня в покое. В моем мобильнике снова будет куча Свет и Лен. Я смогу безбоязненно заглядываться на шикарных дамочек. Я даже смогу к ним подойти и заговорить, я смогу спросить, например, который час или можно вас поебать? Мне никто не будет пытаться выцарапать за это глаза. Черт возьми, жизнь прекрасна!

Пока она сладко спит, я дорвался до ее мобильника, звоню в паноптикум, номер Матераццо ползет внизу экрана,  и после того, как с меня, вернее, с нее  снимают кучу бабок, какой-то мужской голос с приятной хрипотцой спрашивает:
- Кто это, ёбаный в рот!
- Алло! Алло! Алесандро!.. – кричу радостно в трубу. – Да это я… Ну, здравствуй, брат!..