Мы идём по длинным серым коридорам бывшего НИИ. Семён сегодня при галстуке и в очках, хотя, проблем со зрением у него никогда не было.

- Очки-то зачем?

Семён улыбается. Останавливается. Касается указательным пальцем века. Сквозь оправу:

- Одежда для глаз. Тренд сезона. Никаких стёкол, а вид солидный, имидж! Понимаешь?

Двигаемся дальше, вдоль мрачных стен, с послевоенными плакатами и лозунгами времён холодной войны. Спускаемся по шаткой лестнице и попадаем в очередной коридор с тёмными, мокрыми пятнами, украшающими в равной степени пол и потолок. Стен нет, вместо них ряд массивных, заржавленных дверей с едва различимыми порядковыми номерами. Понимание ускользает, вместе с последними глотками свежего воздуха:

- Почему здесь?

Семён улыбается. Он смотрит поверх очков, и я ощущаю себя новобранцем, прибывшим на собеседование в межгалактическую корпорацию. Семён говорит:

- Знаешь, что получится, если один чукча даст траву другому чукче?
- Нет.
- Получится нана трава. Ты безнадёжно отстал от жизни.

Семён ударяет ладонью по одной из дверей. Пласт смешанной с ржавчиной краски падает к его ногам. Гулкое эхо неторопливо прогуливается из одного конца коридора в другой и затихает, передавая слово своему создателю:

- В этом подполье зарождались нана технологии. Это были славные времена. Гаишники штрафовали Третьяка за езду с высокоподнятой клюшкой, а на следующий день отправлялись на Север, сажать кукурузу. Здесь делали лёд. Хоккейный. Особо холодный, в расчёте на то, что канадцев с непривычки судорога сведёт.

Семён двумя руками хватается за некогда наспех приваренный вместо ручки автобусный поручень и шумно откатывает в сторону металлическую ставню. Быстро дышит на заметно побледневшие кисти рук. Продолжает:

- Проект закрыли после первого поражения наших в памятной серии, а лёд приказали не трогать, до особого распоряжения, в ожидании которого ответственным был назначен, аспирант, товарищ Лаврентьев, впоследствии, ставший академиком, кстати. Так вот, вчера, светило науки распорядилось сдать нам два бокса за литр в день.

Холодный пар вырывается из распахнутого проема, разбегаясь по потолку белёсой сеткой инея. Семён отходит в сторону, жестом приглашая меня взглянуть:

- Вот он. Первоначальный капитал, точнее, веская предпосылка к его появлению!

За дверью просторного бокса, на горохе сероватого льда, занимая всё пространство, от пола до потолка, уютно разместилось наше будущее богатство – свиные уши.

- Субпродукты. За ними будущее мясного рынка!

Семён поднимает одно ухо и трясёт им перед моим носом.

- Шейка, корейка, вырезка – попса! А скажем, когда ты последний раз видел в продаже петушиные гребешки?
- Не, ну петухов-то полно…
- Вот и я о том же! А гребешков - нету! Есть, конечно, у меня пара идей на этот счёт, но не сейчас. Сейчас нам нужна стратегия продвижения. Наши уши должны завоевать сердца потребителей прежде, чем достигнут их желудков. Нам нужен пиар. Продуманный, спланированный, чтоб не в бровь, а…, ну ты понимаешь?

Я понимаю. Я трачу несколько часов на телефонное общение с рядом агентств, специализирующихся, судя по их кричащим названиям, на продвижении товаров с использованием белого, серого, чёрного и малинового пиара. Запомнилось агентство «Пиар асы» и их неоднозначный слоган – из связи в князи, но диалог с ними как-то не заладился.

К исходу третьего часа переговоров я начинаю свободно манипулировать такими терминами как: репрезентативная выборка, целевая аудитория, УТП, GRP, CPT, RGB и коучинг. К исходу пятого, я начинаю понимать смысл этих слов и то, что человек на другом конце провода, разбирается в этой абракадабре не больше моего. К концу светового дня я нахожу фрилансера, готового работать за еду и договариваюсь на встречу с ним в ближайшем армянском кафетерии.

Марк. Бледный, худой, угловатый. Я смотрю на него и вспоминаю детство, проведённое в селе Бурлиха, и забитого пастуха Серёжу. Серёжин отчим режет свинью и заставляет пасынка пить свежую кровь, которую наливает из пробитой артерии в эмалированную солдатскую кружку. Серёжа давится, сглатывает комки подступающей рвоты, но боится названного отца до дрожи в острых коленях и потому выпивает всё, до последней капли. Отчим принимает кружку из его слабеющих рук, брезгливо смотрит на пасынка и наливает вторую порцию. Марк похож на того пастушонка. Его хочется накормить и бить ногами. Именно в этой последовательности, так как с первого взгляда понятно, что отработать съеденное он не сможет.

Я приглашаю Марка за стол. Он прячет голову в плечи, воровато оглядывается по сторонам и, в конце концов, садится. Надо начинать и я предлагаю сделать это Марку. Марк категоричен:

- Пару чебуреков и пива. Два.

Я делаю заказ. Первая кружка пустеет в считанные секунды. Лицо пиарщика заметно розовеет, плечи распрямляются, а взгляд становится настолько осмысленным, что я решаю продолжить диалог:

- Свиные уши. Десять тонн. Надо продать. Подороже. Что делать?
- У вас ферма?
- Нет, у нас уши.
- А где вы их взяли?
- Послушай, Марк. У меня нет времени, но есть два бокса, набитых свиными ушами. Если тебя интересует их происхождение, могу пустить тебя к ним на ночь. Расспросишь лично.

Марк трещит чебуреком и булькает мочевидным пивом. Марк скрипит извилинами так громко, что заглушает внезапное желудочное клокотание. Марк проникновенно смотрит на перечницу. Марк вещает:

- Если подороже, тогда магазин нужен и название соответствующее. Бутик ушей «Раковина». И слоган: Шевели хрящами!

Я представляю просторный торговый зал с белыми стенами и круглыми матовыми плафонами на потолке. Полная, румяная продавщица в накрахмаленном халате и поварском колпаке приветливо улыбается сморщенной старушке с добрыми глазами.

- А ушки-то, свежие? - Дребезжит старушка, тыкая крючковатым пальцем в ценник.
- Наисвежайшие!

Продавщица делает реверанс, и в подтверждение её слов, лежащие за витринным стеклом уши, начинают шевелиться.

- Нет, Марк. Не пойдёт.
- А если слоган поменять? Поймай жемчужину! Точно! Вложить в уши по одной жемчужине на сто штук и распространить в интернете информацию о том, что в бутике ушей постоянный покупатель сможет почувствовать себя японской ныряльщицей, добытчицей жемчуга. Загорелой, стройной лолитой, у которой из одежды только сетка для раковин на поясе и золотистый пушок.
- Стой, погоди! А если покупатель – мужик?
- Тогда над губой пушок.
- На голове гребешок. Нет. Ныряльщицы отпадают. Нужно что-то такое, народное, домашнее, из детства, типа холодца.
- А если «Красная шапочка» и слоган: чтобы лучше слышать тебя?
- Это типа холодца, по-твоему?
- Нет, но из детства!
- Не то.
- А если на пенсионеров упор сделать? Магазин «Большой ух» и слоган: возвращаем слух! Скажем, что наши уши обладают небывалой целебной силой. Под это дело флэш-моб устроим…
- А это, что ещё за хрень?
- Ну, демонстрация. Собрать группу активистов, человек пятьдесят, лет шестидесяти, семидесяти, выдать им плакаты с текстом: «Верните слух!», «Даёшь целебные уши!» и пусть ходят от ближайшей поликлиники до магазина. Другие на них посмотрят и тоже пойдут, проверенно!
- А где их взять-то, активистов?
- Ясное дело, возле кабинета «ухо, горло, нос».

Марк смотрит на меня с видом Самсона, только что разорвавшего льва пополам. Мне же представляется как горстка сморщенных, щербатых старичков, с плакатиками в костлявых ручонках, отбивается от наседающих на них санитаров и, с большими потерями, прорывается к магазину с яркой неоновой вывеской «Большой Ух». На входе их встречает Семён и вежливо провожает внутрь. Санитары нецензурно грозят Семёну, топчут плакаты и уезжают, обижено завывая сиренами. Внутри, посетителей встречает та же румяная продавщица, только в униформе медсестры и провожает страждущих в подсобку.  С заднего входа спускаются счастливые участники акции уже без плакатов, но со свиными ушами, пришитыми поверх обычных суровыми нитками.

- Хотелось бы все-таки шире охватить. Пенсионеры аудитория благодатная, не спорю, но развернуться с ними не получится, мало их, да и на диете половина.
- А может, расскажем какую-нибудь историю завораживающую? Как с чистой водой делают. Льют из-под крана, но как заливают! Мол, наша вода, добытая из недр земли, прошла естественную очистку базальтом, углём и костями динозавров.
- А у нас, что, уши из-под земли добыты и очистку прошли? Каменные уши, так что ли?
- Да, не. Как бы объяснить. Ну, вот вы, к примеру, как свою бизнес идею родили? Как она к вам в голову пришла?

Я вспоминаю. Ночь. Шоссе. Душистый запах близлежащих животноводческих ферм. Щербатая лента разделительной полосы в свете фар встречных длинномеров. Хрустящие удары жуков, об лобовое стекло. Пронзительный визг упавшей на капот прямо с неба свиньи. Экстренное торможение. Остановка. Анализ ситуации. Свинья выскочила на дорогу и была отброшена на нас встречными жигулями. Жигули в кювете, свинья отсутствует. Ищем около часа. Никаких следов животного обнаружить не удаётся. Хотя, нет. Удаётся, а именно, пару ещё тёплых, щетинистых ушей. Семён говорит, что это странно. Говорит, что видел, как ящерицы отбрасывают хвосты, как хоккеисты отбрасывают коньки, но как свиньи отбрасывают уши, не доводилось.
- А интересно, - говорит Семён, - уши потом отрастут или нет?
- Важнее то, что их хозяйка спокойно существует и без них, - говорю я. Мы многозначительно смотрим друг на друга и уезжаем.
- Все-таки, узконаправленная мясная часть, лучше, чем цельное тело. И в приготовлении проще и в транспортировке! – резюмирует Семён, отмечая место аварии на карте навигатора.

Конечно, рассказывать постороннему человеку о нашем, так сказать, ноу-хау желания я не испытываю.

- Нет, Марк. Это конфиденциальная информация. История не наш метод. Придумай другое что-нибудь.
- «Клуб разбитых сердец».
- Может лучше варёных ушей?
- Нет, сердец! Пропёрло! Наконец-то! Можно пивка ещё кружечку? Спасибо. Так вот. Путь к сердцу мужчины лежит через желудок. А женщина, как известно, любит ушами. Эти выражения и будут нашими слоганами. Убиваем двух зайцев одним выстрелом! Делаем группу «В контакте», приглашаем на встречу всех, у кого с любовью не заладилось. Говорим о том, что на этой встрече каждый сможет найти свою половинку и больше никогда не потерять, так как мы со всеми поделимся маленьким секретом благополучия и долголетия пары. Встречу организуем в помещении магазина. Всем пришедшим предлагаем купить недельный запас ушей и предупреждаем, что секрет работает только в случае ежедневного повторения процедуры на протяжении, минимум, полугода. За полгода они и сами притрутся, а то, что не в ушах дело и думать не станут. Плюс, расскажут всем знакомым о чуде, особенно женщины. И всё! Дело в шляпе!
- Ну, вроде бы, неплохо. А если пары не сложатся?
- Скажем, что уши есть в любом случае надо, иначе хана. Аденома и климакс преждевременный.

- Заканчивайте ерундой болтать! – к нашему столу подсаживается неожиданно появившийся Семён, - какой климакс? Какой клуб? У нас уши! Свиные! Новое слово в рационе питания! Хранятся в институте нана технологий, точнее, в институте, где над этими технологиями впервые работать начали. И продаваться будут прямо с главного входа, я договорился! Так что, главный упор делаем на современность трапезы и её научную обоснованность! Нана трапеза!

- Нана уши? – Марк смотрит на Семёна глазами, полными тоски. В народе такой взгляд называют взглядом срущей собаки.
- Нана ухо!

Семён делает ложный замах. Марк зажмуривается, втягивает голову в плечи и быстро допивает остатки пива.

- Ну, как тебе? – Семён смотрит на меня победоносно.
- Вроде, да. Оно. И охват значительный. Технологический прорыв. Равнодушным никто не останется.
- Вот и я говорю. А ты, что думаешь, пиар ас?
- Я, пожалуй, домой пойду.
- Иди, Марк, иди.

Марк поднимается, оглядывается по сторонам, быстро кладёт в карман перечницу, пару салфеток и стремительно покидает заведение, напоследок, испортив воздух. Я смотрю ему вслед и вдруг понимаю, что отправили мы его рановато. Делюсь своими сомнениями с Семёном.

- Слушай, с названием понятно – Нана Трапеза, со слоганом тоже – нана ухо, а с распространением как быть? Как мы свой меседж до потребителя донесём?
- Элементарно! Реклама на столбах. Дёшево и практично. Лучшего пока не придумали. И не придумают. Текст я уже написал, осталось распечатать и расклеить. Вот, зацени:

- Мы открылись! Магазин «НАНА Трапеза» при НИИ НАНА технологий приглашает всех желающих купить новое, современное достижение института – свиные нана уши. Свиные нана уши – это свежее, высокотехнологичное веяние кулинарной моды, которую завтра вы будете диктовать Европе и всему миру! Мы открылись! НАНА ТРАПЕЗА! НАНА УХО!

- А почему «мы открылись» два раза?
- Ну, это чтобы значимость события подчеркнуть.
- А разве это – событие? Для кого-то, кроме нас?
- Конечно, просто они пока не знают.

Мы открылись. Если вы когда-нибудь открывали свой первый магазин, то, наверняка, сможете понять мои чувства. Это как первый в жизни глоток алкоголя, как первая ночь с женщиной, как сесть за руль первой машины, как…, в общем, очень волнительно. Секундная стрелка на больших часах, висящих в фойе, по скорости сравнивается с минутной. Пыль застывает в воздухе. Всё замирает, в ожидании первого клиента. Ситуация напоминает дуэль двух ковбоев из старых вестернов. Руки лежат на рукоятках кольтов. Пальцы подрагивают от напряжения. Секунда, вторая, третья и…. Дверь распахивается, впуская в помещение трёх здоровенных, суровых мужиков.

- Здесь нана ухо?
- НАНА трапеза. НАНА ухо слоган.

Семён учтив, как английский дворецкий. Мужчина разворачивает смятое, надорванное объявление. Щурится. Читает по слогам:

- «Мы от-кры-лись. НА-НА УХО». Ваше?

Семён с опаской берёт листок у него из рук, бегло просматривает. Возвращает мужчине.

- Да, наше. Меня зовут Семён. Чем могу быть полезен?
- Ты даже не представляешь, как ты мне будешь полезен, Семён!
Мужчина приветливо улыбается и как-то незаметно, но очень сильно бьёт Семёна в ухо. У друга подкашиваются колени, и он мешком оседает на пол. Я бросаюсь на помощь, но не успеваю. Перед глазами плывут разноцветные круги, и реальность меркнет. Прежде чем отключиться всерьёз и надолго, я успеваю услышать короткий диалог посетителей:

- Вась, ты бы сперва спросил, как они умудрились за ночь десять тонн ушей обстричь? У живых-то свиней, да при собаках?!
- Успеется…

Реальность окончательно меркнет.

Приходим в себя практически одновременно, связанные, но без киношного скотча на губах. Судя по непрекращающейся тряске, и пузырящемуся тенту мы находимся в кузове большого грузовика отечественного производства. Наше путешествие проходит в сложных климатических условиях. Промёрзшие свиные уши обжигают бока и царапают лицо. Думаю, если удастся снять путы, рваный тент позволит избежать мрачной развязки или, как минимум, отсрочит её на неопределённое время. Семён протяжно стонет.

- Семён! У тебя нож остался?
- Неее.
- А зубами дотянешься?
- Неее.
- Что не?
- Зубов тоже не осталось.
- Давай я попробую.

Некоторое время мы пытаемся придвинуться поближе друг к другу. Попытки прекращаются после того, как мы понимаем, что пристёгнуты цепями к разным бортам грузовика.

- Семён! Знаешь, я понял, почему всё так обернулось. Зря мы стали самостоятельно пиаром заниматься. Промахнулись с целевой аудиторией-то.
- Угу.
- Надо было на женщинах акцентироваться, а мы на всех подряд.
- Угу.
- В следующий раз в агентство пойдём. От греха. Есть тут у меня одно. На примете.
- Угу. Если он будет. Следующий раз.
- Будет. Обязательно будет!

Плачевность нашего положения меня не пугает. Я вспоминаю наш разговор с Семёном в подвале НИИ, и у меня, неожиданно, появляется уверенность в завтрашнем дне. И пусть впереди нас ждёт непростая ночь, я знаю, последней она не станет. Более того, я убеждён, что наш следующий бизнес состоится и будет успешным. Нет, со свиными ушами, конечно, покончено. А вот с петушиными гребешками всё только начинается!