Если уж поступил в университет, значит выбрал
определенную линию поведения. Не хочешь её
придерживаться – уходи…
Д. А. Медведев.

Ната начала торчать первой, появляясь в моей жизни случайно и периодически. Сначала мы не понимали её, но однажды, она приволокла несколько кривых папиросин, и почти все прониклись к ней уважением.
Мне уже почти сорок – время собирать урожай. Хочется иной раз посмотреть на школьные фотографии, чтобы вернуться в то время, когда все похуй, когда за тебя уже подумали и решили, да просто снова стать ребенком.
В двух классах «А» и «Б», училось примерно 20 мальчиков и 25 девочек. Ну да, для тех времен не густонаселенно, средняя плотность 22,5 человека на 18 двухместных парт в каждом из двух помещений. И это был наш мир на 10 лет. Мы были как все, нам это внушали, а мы как идиоты верили. Абсолютно все жили в коммунальных квартирах близ Лефортово, что потом, незадолго до возраста Христа и натолкнуло меня на жуткую мысль о социальных экспериментах, которые проводились в самой свободной стране под названием СССР. Блага социализма, выраженные в двадцатилетней очереди на отдельное жилье, существенно корректировали картину мира. Но попробуй залупись – затопчут сапогами, причем свои же. Секта – пожалуй лучшее определение для страны советов. Но все – таки мне повезло, я хотя бы дожил до зрелых лет.
Наступил 1991 год. Открылись границы и страну завалили чуйскими и афганскими продуктами. Еще через пару – тройку лет, нам стали навязывать кислоту, MDMA и клубную культуру. Потом нам подкинули эзотерика Карлоса Кастанеду. Много душ сгубил этот пейотовый профессор…
Ната начала торчать по полной. ЛСДенс, МАИ, Аэроденс – все это не просто бывшие клубы, все это те самые места, где заново вербовали свежее мясо. Туда приезжала советская молодежь, лишенная главного – привычной среды обитания, то есть лишенная ощущения причастности к секте. Дилеры эту тему быстро просекли и подбросили этим мудакам эрзац – культуру. Клубная культура – штамп, быстро вошедший в лексикон торчков. Если по телевизору очередная прикормленная звезда говорила о вновь открывшемся месте, которое является частью НАШЕЙ клубной культуры, все торчки знали – сегодня там можно разнюхаться на халяву. Пароль работал всегда и безотказно.
Я опять просматриваю школьные фотографии. Из двадцати парней четверых уже нет в живых, причем трое умерли от передозировки. Более половины сели, и уже вряд ли выйдут. Из сорока пяти человек, нормальными людьми стали дай Бог пятнадцать, не более. На нормальную жизнь один шанс из трех, и я его поймал. Не так уж и плохо.
В угарном 1995 году, Ната нагрянула ко мне в квартиру без предупреждения и в поздний час. Я был один. Открыл дверь и увидел её. Некогда свеженькая и аппетитная девушка за три года систематического приема витаминов превратилась в подобие еврейского «выпускника» Майданека. Рядом с ней стояли еще два торчка, с ними я не был знаком. Ната взмолилась, типа пусти нас, нам очень надо. Я сжалился и пустил. Они прошли на кухню, отдышались и попросили железную ложку. Я не знал зачем им ложка, потому и разрешил ей воспользоваться. Так, впервые в жизни я увидел как ширяются РЕАЛЬНЫЕ нарики. Процедура проста – на левое колено кладешь левую руку и пережимаешь правой ногой. Поза смешная и неудобная, зато не нужно таскать с собой жгут. Кололись нервно, дрожащими руками и одним шприцем по кругу. «Конченные, им уже нет обратного хода» - я тогда подумал. Предложили и мне, но я решительно отказался. Через три минуты после укола, Нату стошнило прямо на пол. Пока я бегал за тряпкой тех двух козлов также стошнило, одного на стол, второго прямо на Нату, которая уже успела лечь на пол, в собственную блевотину и мечтательно уставиться в потолок. Пришлось просидеть с ними до утра, до того момента, когда они стали более или менее вменяемыми. Утром я их выгнал. Подробная уборка и ревизия кухни показала, что они спиздили несколько мельхиоровых ложек и банку варенья из холодильника. Ну да… может на дозу им и хватило.
Много позже, я рассказал эту историю знакомому, на тот момент уже бывшему оперу. Выслушав очень внимательно, он меня просто ошарашил. В тот вечер на моей квартире мне просто повезло. Оказывается, меня приходили вербовать – обычный прием у нариков. Один раз пробуешь за компанию и все – ты попал. Девять из десяти становятся наркоманами именно по такой схеме. Сейчас такие фокусы называют сетевым маркетингом. У каждого человека есть такие моменты в жизни, их немного, но они очень важны, и понимаешь это уже потом. Контрольно – поворотные точки. Я их так называю. Это когда бредешь по унылому коридору несколько лет, и внезапно наталкиваешься сразу на две двери. Нужно выбрать одну. Только одна и есть правильная, но жизнь предоставляет право выбора тебе. Это как тест и его проходит каждый.
В 1998 ебанул кризис. Работы не стало, а времени было очень много. Что тут скажешь…
Нормального человека в такие моменты всегда тянет только в одно место, и оно у каждого свое. Я решил прокатиться туда, где осталось хоть что-то от памяти. Проходя по длинному подземному переходу, я увидел ЕЁ. Даже не знаю, как я понял, что это она. Узнал не глазами, не мозгом, скорее инстинктом.
- Здравствуй Ната!
Хотя какое там здравие, видно было, что человеку осталось недолго. Узнать меня не сложно, но она не сразу смогла. Долго буравила меня больными зрачками, а потом я увидел в ней импульс здоровой реакции, некое подобие радости или какой-то другой эмоции.
- Привет, Андрюха!
Целоваться полезла, но я вежливо отстранился, сославшись на наличие у меня вируса гриппа. В августе грипп. Смешно. В ходе десятиминутной беседы я узнал, что за три прошедших года сгинули почти все наркоманы. Знакомые мне ребята и девчонки, молодые и здоровые, загнулись от передозировок, различных форм гепатита и прочих кошмаров некогда красивой жизни. Целое поколение в компостную яму.
- Кстати, тогда с ложками…ты уж извини, но это не я. Этот козел пытался их впарить как серебряные, так вот барыги, ему за это ноги и переломали!
Что не говори, а остатки совести у нее остались, как минимум она чувствовала вину, а для наркомана со стажем это большая редкость. И ведь вспомнила. Даже я уже забыл про тот случай. Говорить нам было особо не о чем, я в тот момент искал работу, она искала чек. Интересы не совпадали, а помочь друг другу мы не могли. В тот день я понял, что все не так уж и плохо у меня. Могло бы быть и хуже.
Нашли её на улице через четыре месяца. За пару недель до Нового года. Приехала машина, и санитары небрежно погрузили труп. Похоронили как бесхозную. Выяснилось, что Ната пять лет была ВИЧ инфицирована и состояла на специальном учете. Пиздец. Значит тогда, в 1995 мне дважды повезло.
Но и после смерти Ната меня не оставила. Снилась уже два раза. Первый раз я просто видел, как она идет босая по снегу. Ноги все порезаны, плачет и дрожит. Второй раз мы с ней поговорили:
- Ну как ты там?
- Плохо Андрюха, порядки тут жесткие. Кумары жуткие, а чек дают очень редко.
- Так там еще и чек вам дают?
- Дают, но только если через сон смогу затянуть в старое болото кого-нибудь из бывших, из соскочивших. Раньше хоть как-то перебивалась, а сейчас не осталось никого у вас там, почти все уже тут. А новых, никого не знаю.
- А тебе самой – то не стыдно людей в это говно назад затягивать?
- Не тебе меня судить, ты тут не был.
- А ко мне зачем пришла?
- Просто увидеться. Тоска тут. И это… если у тебя будут дети, ты расскажи им про меня. Жаль, что тогда… ну ты помнишь, у нас с тобой не получилось. Могли бы быть вместе сейчас, я тут узнавала… была у нас такая возможность…