Идеи становятся силой, когда они овладевают массами! (с) Всем известный забальзамированный хитрый картавый старикакашко.

Видимо, основываясь на этой идее, режисер киновысера о котором пойдет речь, не толики не сомневаясь, предположил, что для массовости и форсу идейного необходимо и достаточно всего лишь парочки необыкновенных абсосов и много-много не засцаных простыней, развешанных по кинастудии.

Чую, проницательный читатель уже давно догадался, что речь идет о пустоте. А посему, раз уж вы такие догадливые, то мне ничего не остаеца как пёрнуть и начать повествование.
Мои представления о ней явно расходяца с представлениями рыжысцера, ибо этот засранец в силу своего скудоумия и ебланизма, ну и может быть от части, в силу некоторых технических особенностей и требований к синематографу как к искусству, где людям необходимо что-то показывать и обильно ссать в уши, изобразил пустоту в виде засилия ярко-белых простыней без намека на засцанность, застилающих все съемочное пространство. Исходя из подобного представления "ваапще нихуя нет" как пустоты, можно смело называть пустотой съемачную фотостудию, где какой-нибудь бородатый фотограф с ниибической линзбазой, зонтиком на фоне белых простыней на ч/б пленку снимает гламурных мокрощелок. Странная конечно пустота, но воля рыжысцера закон ниибатцо и даже очевидная вещь, что лучшим образом пустоту можно изобразить в виде пустой бутылке вотки или певаса, отсуствием денек на опохмел и глубокую бездну утренних глаз синяка хороняки, никоим образом не повлияли на экранное отображение рыжысцерам проблематики фильма.

Теперь про героев. 2 еблана. Первый - рыжый хуй, страдающий агарофобией - болезнью боязни дрочерства на открытом пространстве. По этой причине он не вылезает из дому и обтирает хуй о шторы, да занавески. Второй просто имбецил, ахуевающий от собственной невъебенности в области крайнего долбоебизма и всяческих неудач. Кароче, оба чмошнека и пидораса.



Сюжет поражает своим захватывающим и чертовски динамичным развитием прямо как ускоренный просмотр записи произрастания семечки памидора из кинажурнала "Хачу все знать". Оба иблана, в связи с тем, что над ними одновременно нависло по жырной черной тучки с надписью "тучка-хуючка-невезучка", одновременно и неимоверно упорно и яростно дрочут на желание поскорее чтобы вся эта злоебучая поебота исчезла. Гавно вапрос - рижысер хазяин и читал Ленина. Нннаа блять и все исчезает, кроме дома, в котором эти ебасосы и коротали долгие вечора. Пацаны в ахуе. Кругом ярко-белые простыни и нихуя другова. Пападос, кароче настоящий, почти как без билетика на афтобус.

Делать нехуй, надо изучать пустоту. Апездалы начинают задорно бегать и прыгать на невидимом батуте, представляющим почву под нагаме, пачкать грязныме пяткаме казенные простынки, ну и всячески ибать мосг зрителю дюже ебланскими диалогами. Они понимают, что не хочут ни жрать, ни срать, ни ибатцо и по этой причине им медленно (минут шысят) но верно сносит башню. Затем они понимают, что овладели способностью силой мысле заставлять навсегда исчезать предметы и устроив бытавой скандал начинают застилать все еще якро-белыми незассаными простыняме части дома, вещи и прочий киностафф. Заслонили предмет простыней - хуяк и нет предмета, гыгы. Хитрый ход, беспесды. Амаяк Акапян сасет, хули говорить.

Простыней было дохера, поэтому не жалея ни их количества, ни сил, ни живатов, поцанва, конфликтуя застелила все вокруг, в том числе и свои тела, оставив лишь пиздобольствующие головы и способность прыжками передвигаццо на батуте.

Дочитав до сюда, вы наверное полагаете, что сейчас по сюжету должно произойти что-то фантастически интересно и такое ниибацо сказочное волшебное?
Хуй вам на рыло госпада синемафилы - головы упрыгали вдаль. На икране появились титры. Канетц.

Тут, кароче, па всем законам жанра должно быть какое то завершающее слово, напутствие или выводы. Их не будет. Патамушта во-первых я заебался писать эту поеботу, а в во-вторых пашел он нахуй этот рижысер со своей кинасъемачной группой, что снимают такую поебень, чтоб тратить время на то, чтоб есчо и заключение расписывать об том, как необыкновенно ахуителен его киновысер, как может подумать неокрепший мозг начинаючего киналюбителя ниразу не втыкавшего "Великое прибытие поезда".