Жил да был один человек. Жил как все выпивал, закусывал да баб трахал. Скучновато, в общем. Но однажды этот гражданин повстречал музу. Муза была молода, хороша лицом и телом и просто приятна в общении (ну вы меня понимаете). И как то эта встреча сильно повлияла на человека. Захотелось ему чегонить  этакого: творить добро, переводить старушек через улицу, спасать бомжей и помойных мурзиков, ну и прочая поебень. Однако, ниче подобного чел делать не стал, а начал писать рассказы да стихи всякие. Пыхтит, мозг морщит, слова складывает, писатель ептыть.
    Только спустя некоторое время человек стал замечать, что творчество евойное какое то странное все про пьянки, хуянки да поебульки. Думает, че за ботва такая, душа развернулась, мир прекрасен, а творчество не прет.

    Как то под утро человеку этому не спалось, он лежал в кровати и думал о превратностях судьбы.  Рядом посапывала муза, с которой накануне чел изрядно бухнул. Результатом размышлений была головная боль (не надо было разноградуснуое бухло смешивать) и умозаключение, что творит он свои опусы благодаря музе, значит проблема в ней. Стал чел тогда свою музу рассматривать. Красивая, стройная, длинные мягкие волосы, жопа круглая упругая из под одеяла торчит. Приобнял ее, прижался к тельцу. Теплая, мяконькая, спиртиком кожа пахнет, волосы сигаретами. Ну просто лапочка. Вспомнил, как вечер приятно провели, два портвейна и пузырь водки уговорили на пару. Муза заявила, что 0,7 портвейна ей хуйня, так ранку смазать. Курила как паровоз, на жизнь жаловалась, материлась изрядно, говорила человеку, что не ценит он ее. Потом, когда залакировали все водочкой, музу срубило. Сделав два неуверенных шага на худеньких ножках, она упала в коридор и на четвереньках уползла на кровать. Мдя, походу вот она моя творческая проблема, лежит мордочкой в подушку похрапывает, расстроился человек.

    И решил он свою музу исправить, так сказать приобщить к прекрасному. Стал замечания делать, чтоб матом не ругалась, да не напивалась в говно. Объяснял, что надо о своем здоровье заботиться, что ей еще рожать маленьких музят. Водил в кино, театры, книжки всякие умные подсовывал. Муза честно пучила глазки, даже старалась, когда чел был рядом, через раз материться. Приобщалась к прекрасному. «Сделай мне, - говорит, - красиво». И чел делал, думая, что она перевоспитуется.

    Но, увы, только муза оставалась без присмотра, то начинала жечь тряпки. Напивалась в трипизды, курила траву хуй знает с кем (ей они правда говорили, что тоже хотят стать писателями), дебоширила и при этом орала: «я честная муза, у меня есть писатель». Когда человек узнавал об этом, то жутко бесился. Ругался, угрожал ей анальным насилием, даже поколотить хотел да жалел в последний момент. Испробовал все варианты, ниче не помогало.

    «Что ж ты у меня такая непутевая», вздыхал человек. «А ты женись на мне, - говорит ему муза, - я и изменюсь сразу. Писать начнешь как Пушкин с Лермонтовым». Ну, чел подумал - подумал, взял да и женился на ней. Муза так обрадовалась, что даже пить и курить бросила (почти), матом правда ругаться не перестала. Перестала с писателями другими бухать. Начала домашний быт обустраивать, гнездышко вить семейное. Ну и само собой, так как сама она мало чо умела, вся эта бытовуха на человека свалилась. Да так свалилась, что писать не стало ни времени, ни сил, ни желания. И было у них все как в сказке. И жили они долго и несчастливо, и ругались постоянно, и, в конце концов, развелись. Муза ушла к другому писателю, а человечек этот больше не написал за всю жизнь ни строчки.

Конец.