В тридевятом царстве жили,
Жали рожь, хлеба растили
Три сыночка да отец.
Тут бы сказочке конец

Но история такая,
Я ее припоминая
В голове возобновил,
Текст маленько изменил.

Три балбеса и батёк,
Вася, Петя и Ванек.
И отцу подарим имя-
Фёдор он у нас отныне

В общем, дело было так:
Дунули большой косяк,
Встал отец из-за стола,
Привожу его слова:

«Тихо! Буду говорить.
Надо всех мне вас женить!
Взрослые, а бобылями…
А кое-кто и со свинями

Половой контакт имел».
И на Ваню поглядел.
Ванька очи потупил
«Было дело, согрешил.

Я ж соседнюю, папаша,
Лет уж пять, как сдохла наша…»
«Пожениться – это можно,
Я хоть щас готов, а чо же..»

Молвит Вася – старший брат.
«Ты, Ванек, чего не рад?
Ты еще бы погулял,
Да свиней бы всё ебал?

Петька, ты скажи ему
Брату меньшему свому,
Что пора уже взрослеть,
Баб пора уже иметь».


«Ну, на том уже решим.
Вон из дому поспешим»
Говорил дитям родитель.
«Луки, значит, соберите

По одной стреле, не боле,
Да ступайте в чисто поле,
В разны стороны пускайте,
Да за ними вслед ступайте.

Где стрела та упадёт
Каждый счастье там найдёт.
Приведёте по жене,
Да с приданым чтобы мне!

Вон – хозяйство запустело,
Рожь давно заколосела,
Как уйдем с утра косить…
Кто нам будет жрать варить»?

Всем повязки на глаза
Батя лично завязал.
Говорит: чтоб было честно,
Где стрела, мол, там невеста.

Васька натянул свой лук,
Стрельнул и пошел на звук.
Только, значит, тетева
Успокоилась едва,

А уж слышен бабий вой:
«Кто мне в жопу-то стрелой?
Что, нельзя уж по нежней?
Благородных я кровей!»


Как сапожник матерится.
Хошь-нехошь, теперь жениться.
Вот те на! Ни дать не взять,
Он боярам теперь зять?

Девка та не умолкает.
Из дупла стрелу вынает,
Кончик к носу поднесла,
Пахнет малость та стрела

Но пизду не повредил –
Точно в жопу ей вонзил.
«Ну чего стоишь, невеста?
Ты вели поставить тесто,

Хлеб и соль мне подавай,
Медовухи наливай.
Ты стрелу-то эту брось,
Да в уста меня засось».

А приданого за ней –
Семь баранов, пять коней.
Всё у барыни готово:
Каблучки да платье ново,

В общем – всякого добра
У невесты дохера.
Петька следом тетеву
Со стрелою оттянул.

Попадает в дом купца –
В метре от его яйца.
И купеческая дочь
Замуж за Петра не проч.

Мол, благословите, батя,
Вот и стрелочку вам – нате,
Петя дорог мне и люб
И с собою пару шуб

Да перину нам, с Петром.
Надо взять в евонный дом.
Да постельного белья
Что бы было дохуя

Покладай всё в сундуки,
Да в телегу волоки.
Слёзы, мамка, хватит лить,
В девках не хочу ходить.

Очередь дошла до Вани.
Говорит ему батяня:
«Что ж, сынок, и ты стреляй,
Лук натягивай, давай,

Чем соседскую свинью
На своём вертеть хую,
Лучше жёнушку сыщи.
В отчий дом её тащи.

Будет у тебя хозяйкой.
Больно уж свиней мне жалко»!
Зарядил стрелу младшой,
Оттянул со всей душой,

Далеко она летит,
Ванька вслед за ней бежит –
Не видать нигде стелы.
«Это братья всё, козлы,

Вон невесты-то у них!
А с меня – какой жених»?
Уморился паренёк,
Отдохнуть присел Ванёк.

«Мне бы свинку пожирней,
Я б задал тогда бы ей!
Да кому такой я нужен»?
Видит – жаба в грязной луже,

А во рту у ней стрела…
«Нихуя себе, дела!
Что мне делать-то с тобой,
Как нести тебя домой?

Что на это батя скажет,
И братья от смеха ляжут,
Ты откуда здесь взялась»?
«Я уж, Ваня, заждалась.

Всё, боялась, не придёшь,
Меня замуж не возьмёшь»,
Громко так, по-человечьи
Произносит свои речи.

«Вытри, Ваня, слёзы с глаз,
Исполняй отца наказ –
Где стрела – там и жена»,
Говорит ему она.

«Раньше времени не плач,
Меня в сумку – и хуяч!»
Ванька ближе подошёл,
Дырок в жабе не нашёл,

Да…, подумал, горе мне
Будет при такой жене.
Посадил её в мешок
И до дому поволок.

Узелок там развязал,
Всем невесту показал.
Что тут, люди, началось:
Петя с Васей ржут до слёз,

А супруги их и в крик…
Слово молвить взял старик:
«Цыц!», сказал он Васе –Пете,
«Слухайте папаню, дети!

Жабу мне не обижать,
Как родную уважать
Третию сноху мою,
Не то мигом налуплю»!

Но Петро всёж подтрунил:
«Мож ты, Ваня, зоофил?
То свинья тебе, то жаба…
Мож и вовсе тебе баба

Простофиле не нужна?
Да, уважил пахана.
Покажи где жить-то ей,
Молочка, поди, налей

Что стоишь как истукан»?
Отвечает им Иван:
«Что ж, лягушка – так лягушка.
Верная, зато, подружка,

Вон и рот у ней большой,
Знать, сосёт она с душой,
Может, полюблю её»
Гнёт Иванушка своё.

«Ну, живите, коль люба!
Кому скажешь – стыдоба,
Постели на стуле ей,
Утро вечера мудрей».


Тут глава семьи зевнул
И весь дом за ним уснул.
Вам скажу: лягушка та,
Оказалась непроста

Ночью на пол наебнулась,
Девой красной обернулась,
Да такой, что краше нет,
Обойди хоть целый свет

Шепчет на ухо Ивану,
Ошалевшему болвану:
«Говорила ж тебе я,
Не долга печаль твоя

Василисой меня звать.
Можно, милый, отсосать?
Надоели шкуры жабьи,
Страсть как хочется по-бабьи

Ноги кверху закидать,
Эт те не свиней ебать»!
Друг ко дружке подадись
И затем всю ночь еблись.

Молвит девица-краса:
«Человечьи телеса
Утром снова я сменю
На лягушечью хуйню.

Нам с тобой ещё три дня
Целоваться потоймя.
В шкуре я давно сижу,
Щас тебе я расскажу,
Сватал меня как-то раз
Один старый пидарас,
Злой волшебник, чародей,
Деспот и тиран – Кощей.

Мол, супругой моей стань,
Жопой хуй мне опогань,
Тут же в рот себе засунь,
И, как в трубку, в него дунь!

Как ты думаешь, Ванюш,
Нужен был такой мне муж?
У него не хуй, а кость.
Велика Кащея злость

Когда я ему сказала,
Где его, козла, видала
Страшно тут он озверел,
Злобным силам повелел

В жабу превратить меня
На три года и три дня.
Мол, лягушкою побудь,
Коль не хочешь в «трубку» дуть.

А узнаю, раньше срока
Покидала ты, дурёха,
Шкуру жабию, свою –
В раз в железо закую!

Вот такие, Вань, дела…
Я Кащею не дала.
Ну, покамест, прощевай,
Не грусти, не унывай!

Ночью снова я приду
Об твой хуй чесать пизду,
Мне до вечера опять
Надо шкуру надевать.

Тут бы и конец рассказу,
Но две подлые заразы
Суки – барыня с купчихой
Сотворить решили лихо.

Пока Ванька Василиску
По ночам за печкой тискал,
Шкуру спиздели у ней
И сожгли её в огне.

Поднялась такая буря
«Говорил тебе я, дуре
(Злой Кащей из облаков),
Не послушалась ты слов,

На себя теперь пиняй!
Ванька, ты уж извиняй,
В царство тёмное моё
Приходи искать её»!


Налетел как ураган…
«Отпусти!», кричал Иван,
Это, мол, моя невеста,
Нихуя, мол, так нечестно!

Выходи, давай, на бой,
Силой мерятся со мной!
Но ругаться поздно было,
Вмиг исчезла вражья сила.

Как же мне её спасти,
Где ж теперь её найти,
Слышь, благославляй, отец,
Уволок жену, подлец,

Побегу её искать,
Не свиней же вновь ебать…
Братья жен поразогнали,
Пиздюлей хороших дали,

Снарядили Ваньку в путь.
Водки дали и курнуть,
Ну, Кощеюшка, держись,
Скоро будешь землю грызть,

Я тебя не пощажу,
На хуй, падлу, насажу…
Шёл Иван и матерился,
На Кащея дюже злился.

Долго, коротко ли шёл,
В лес дремучий он зашёл.
И увидел в лесе том,
На куриных лапках дом.

«Эй, живёт тут кто, иль нет?»
Голос старческий в ответ:
«Ты-то будешь кто таков?
Аль не знаешь нужных слов?

Мол, изба, поворотись,
К лесу задом повернись,
Ко мне, значит, передком.
Так и будешь дураком

Рот разинувши, стоять?
Заходи, ебёна мать!
Про беду твою слыхала.
На, поешь вот, для начала

Да ложись на печку спать –
Утром будем толковать.
Я подумаю за ночь
Как беде твоей помочь».

«Да какой тут, бабка, сон,
Мне волшебный меч нужон,
Помоги же мне, Яга,
Одолеть мово врага!

Там, в Кощеевых горах
Василиса в кандалах,
Ждёт, печалится, томится,
Так что мне пока не спится».

«Слушай, Вань, запоминай:
Вон до той горы ступай,
Меч – добыча не легка,
Он в пещере паука,

А паук, вот так, зараз,
Кладенец сей не отдаст,
Мозги любит поебать,
Да загадки згадать

Отгадаешь штуки три –
Вот тогда и меч бери!
Ну а будешь, Ваня, глуп –
Враз сожрёт тебя паук.

И ещё одна хуйня:
Просьба будет у меня,
Бабку старую уважь –
Хуй мне сой, Иван, покаж

Почитай, уж триста лет
Мужика у меня нет,
Стосковалась я в лесу…
Дай-ка, Ваня, отсосу».

Что же делать, как же быть,
Василисе изменить
С этой старою крагой,
То бишь – с бабою Ягой…

Но - услуга есть услуга,
Подождёт его подруга,
«Ладно, хрен с тобой, давай,
Рот пошире открывай,

Начинай уже сосать,
Мне жену пора спасать!»
Ванька бабку ублажил
И в пещеру поспешил.

«Где ты, ёбаный паук?
Долго мне тут недосуг
По горм тебя искать,
Прекращай, ебёна мать!»

«Здесь я, Ваня, подойди
И кричать тут погоди,
Хочешь кладенцом владеть?
На вопросы мне ответь,

Вот те первая загадка:
Что под яйцами так гладко?»
Ванька хмыкнул: «Ерунда,
Это, знать, сковорода!»

«Правильно», паук шипит,
Кровью глаз его налит,
«Отгадай теперь вторую:
Сколько от пупка до хуя?»

Чуть Иван поразмышлял,
Пауку ответ свой дал.
Говорит наш обалдуй:
«Это будет целый хуй!

Теперь третию давай,
Мне загадку загадай,
А потом отдай мне меч –
Мне пора Кощея сечь.

Моя тёлка, Василиса,
В погребах его томится.
Не томи, пещерный зверь,
Очень тороплюсь, поверь!»

Недоволен паучище,
Пламенем горят глазищи,
«Погоришь, Ванек, на третьей:
Что милей всего на свете?»

«Ну, вообще, конечно, как бы,
Всех дороже – моя баба,
Но милей всех Василис –
Это собственная жизнь».

«Ишь ты, правильно, Иван,
Не такой ты и болван.
Кладенец отныне твой.
Дай, иди, злодею бой!

На него я тоже зол,
Тот еще Кащей козёл!»
Напоследок с пауком
Раскурились косяком

«Вот, возьми ещё коня,
Это – лично от меня.
Да в придачу тебе, щит,
Вон он – на седле висит.

И давай скорей скачи,
Силу тёмную месить
За невестою своей.
Берегись теперь, Кощей!»

Наконец, с мечом скакал,
По дороге размышлял:
Близко уж Кащея горы,
Доберусь до них я скоро

Как достану кладенец,
Как ворвуся во дворец,
Порублю в капусту стражу,
Всё кругом гавном измажу,

Всех отпизжу и тогда,
Василисина манда
Будет, так сказать, при мне.
А то всё – во сне, во сне

Вижу я свою невесту…
Наяву, всё ж, интересней
Она скачет на хую.
Я её, кажись, люблю!

Бабка, вроде, говорила,
Что в яйце Кащея сила,
В сердце, мол, его не бей –
Бессердечный наш Кощей…

Ну, по яйцам – так по яйцам,
Налуплю его, засранца,
И ещё по всем местам
Пиздюлей хороших дам.

Прискакал Иван к Кощею:
«Дело я к тебе имею
Будешь щас орать, вопить,
Да пощадушки просить

Будешь плакать и пищать…
Больше в жабу превращать
Никого уже не сможешь,
Добрый люд не потревожишь.

Выходи, паскудник злой,
Конь на битву рвётся мой,
Хочешь – рать зови свою,
Всех вертел я на хую!

Всех поганых слуг твоих
Кладенцом порежу вмиг.
В общем – на твою, мне, рать,
Как ты понял уж – насрать»!

Вышел злыдень из дворца,
С золочёного крыльца
В дорогих каменьях меч,
При кольчуге с ног до плеч

Говорит Ивану так:
«Да ты, Ваня, впрямь дурак,
Раз ко мне сюда забрёл,
Кладенец, гляжу, нашёл.

Коль назад не повернёшь,
Враз погибель здесь найдёшь».
«Нет, Кощей, назад нельзя,
Меня чувства тормозят.

У тебя моя невеста,
Щас мы в поединке честном,
Это дело разрешим,
Да, пожалуй, поспешим

Помоги мне, кладенец.
Всё, Кощей, тебе – пиздец!»
Бились, сталь о сталь звеня,
Аж три ночи и три дня,

«Ваня, дай передохнуть,
Воздухом наполнить грудь,
Сил уж больше нет моих,
Ты не бей меня под дых».

«Я те, гаду, говорил,
Что бы девку отпустил!
Не послушал, не отдал,
Всё шутил да хохотал,
Погибай теперь, гандон,
Чмо, козёл и мудозвон!»
Помня бабкины наказы,
Отрубил Ванюша сразу

Два Кощеевых яйца –
И не стало подлеца.
В подземелье пошагал,
Василису отыскал

Верного коня окликнул,
Молодецки, громко гикнул,
И с невестою своей –
Прямо до родных полей

Поскакали, слава богу,
Да еблися всю дорогу.
Жадный Василисин рот
Через каждый час сосёт

И ласкает на ходу
Добра молодца балду.
Испокон в Руси веков,
Ванек – много, дураков,

Но всегда, в сказаньях русских
Зла Иваны не допустят.
Зла ведь меньше, чем добра.
Точку ставить нам пора.