Не ставя перед собой целью опорочить всю интеллигенцию, а уж, тем более, выступать в качестве аналитика исторической преемственности интеллигенции, как составляющей механизма разрушения российской государственности, хочу понять природу ее двойственного отношения к своей стране, своему народу.
Способность мимикрировать, вплоть до полной мутации - генетическое свойство нашей интеллигенции (в меньшей степени – технической, и, в подавляющем большинстве, т.н. – творческой). Не будем приводить в пример таких одиозных личностей, как, например, плеяда Михалковых – Бог им судья. Более пугающими являются высказывания представителей интеллигенции, чье творчество, сделавших их кумирами целых поколений идет вразрез с их мыслями о событиях, затрагивающих судьбы многих и многих  людей.

Приведу лишь два примера: ныне покойный Булат Окуджава, чей вклад в отечественную культуру неоспорим, высказался в октябре 1993 года об обстреле Белого Дома, как о спектакле, который он с удовольствием наблюдал… Между тем, как фронтовик, он не мог не знать, что происходит с человеческой плотью при разрыве снаряда в замкнутом пространстве… «Ах, Арбат мой,  Арбат…».
Другой пример - ныне здравствующий А.Городницкий, чьи «Атланты» слушаются стоя зрителями на его концертах, высказался после просмотра кадров хроники, где горел советский танк на улицах Будапешта в 1956 г. в том смысле, что это нужный танк горит, и это зрелище барда вполне устраивает… Воистину - «когда на сердце тяжесть и холодно в груди…».
Обслуживание власти – есть непременное условие выживание представителей творческой интеллигенции, в этом ее коренное отличие от интеллигенции технической, поскольку, во-первых, техническая интеллигенция основывает свою деятельность на законах, в силу своего существования вне воли и сознания человека, не зависящих от политических систем и прочих суетных понятий - они будут существовать даже при исчезновении человечества с лица земли; во-вторых, представители технической интеллигенции, как правило, мыслят конкретными категориями в границах данных законов, соответственно, их знания, носящие более прикладной характер, делают носителей этих знаний более консервативными (в лучшем смысле этого слова); в третьих, здоровый консерватизм всегда подразумевает критическое отношение к революционным преобразованиям, вполне допуская и поддерживая преобразования эволюционные.

Академик Ландау создал бы свое «учение о контактах» вне зависимости от того, нравится ли это, или нет власть имущим; талантливому представителю творческой интеллигенции нет  особой разницы, где творить – лишь бы не мешали. Если он не будет понят и востребован в одной стране, его поймут и востребуют в другой (например, Сикорский, Энштейн).
Представители же творческой интеллигенции, вне зависимости от наличия или отсутствия таланта, всегда были зависимы от властей предержащих, поскольку, материальная оставляющая их существования всегда зависела от востребованности результатов их творчества. При этом, субъективная оценка собственной значимости и попытка ее повышения за счет смены страны и аудитории, в подавляющем большинстве случаев сталкивалась с объективной оценкой, этой новой аудитории, которая, кто бы мог подумать, вообще не желала воспринимать их творчество.
В лучшем случае – Брайтон-Бич с его придурковатыми обитателями…
Можно по пальцам пересчитать представителей творческой интеллигенции второй половины 20 века, для которых понятие чести и совести неразрывно с их творчеством. Один из наиболее ярких примеров – В.С.Высоцкий: «Поэты ходят пятками по лезвию ножа, и режут в кровь свои босые души…».
А кто сегодня из представителей т.н. творческой интеллигенции, не только, как творец, но и как личность, мог бы вызвать уважение у Вас?