Я, когда закончился мой срок быть белокурым, голубоглазым ребёнком, подчиняясь законам природы стал нескладным, чернявым, угловатым подростком. Ну а что поделать? Физиология!
А у подростков известно какая жизнь. Не затейливая. Знай себе сиди сычом, усиленно покрывайся прыщами, очень оригинально бунтуй против устоев общепринятых да фантазируй, как бы вступить в половое соитие со всеми дамочками мира любой наружности и практически любого возраста. Ну и перманентно требуй денег на карманные расходы и обязательного стука в дверь, когда кто-либо собирается войти к тебе в ТВОЮ комнату. И всё.

И мы с друзьями как-то относительно одновременно попали в этот чарующий мир пубертатного периода, просто в один тёплый июньский вечер не стали по обыкновению играть на стройке в войнушку, а вместо этого увлекательнейшего во всех смыслах занятия, просто расселись на детской площадке и начали слушать свистящие кассеты «Сектора газа» на не очень качественном отечественном магнитофоне с щемящим юную душу названием «Весна».
Потом, всё из того же тёплого июньского вечера сама собою материализовалась шестиструнная гитара Куйбышевской фабрики щипковых инструментов, щедро украшенная польскими наклеечками овальной формы, на которых целомудренно улыбались зарубежные красотки в строгих платьях.
Забренчали вот эти вот ваши Ам-Дм, пошли песенки про благородных дембелей, строго смотрящих на недождавшуюся Таньку, про сквер Калинина, на который, как известно, упал туман, про непутёвого внебрачного сына прокурора, да ещё какой-то там Цой вперемешку с Егором Летовым.
И у нас тогда, насколько я помню, не было вот таких ярко выраженных песен про сигареты, водку и наркотики. Ну то есть были такие темы, разумеется, но как то в штатном режиме что ли. Ну пел Цой про пачку сигарет, но курить начинали не от этого, точно.

Я лично курить начал потому, что дед мой очень заразительно курил, и очень вкусно пах дым его сигарет, особенно когда смешивался с запахом только что зажжённой и сразу же погашенной спички и с ароматом нового салона автомобиля. Волшебный же запах получался, не чета нынешним парфюмам. Кто знает — поймёт. Ну как такое не попробовать самому? Цой мог сто песен написать про всё не так уж плохо на сегодняшний день, но это просто слова. Слова ничего не значат, личный опыт всегда важнее. Живой пример, осязаемый, со вкусом, цветом и запахом.
Ну плюс ещё реклама тогда табачных изделий была просто сумасшедшая. На каждом канале. Круглосуточно. Новая жизнь только-только начиналась, Ельцин молодой ещё, не распухший, киоски вместо скучных гастрономов, с красивыми пивными банками и сигаретными пачками, с разношёрстной, разномастной публикой, что трётся около них и днём и ночью, музыка из первых иномарок, и ты такой взрослый, пятнадцатилетний, никто тебе не указ!
Ну какой тут Цой, какие пачки сигарет? Тут всё по иной схеме складывалось совсем.

Так же и с алкоголем. Были песни про алкоголь, кто ж спорит, но попробовать его меня подтолкнули вовсе не поэтические таланты модных певцов того времени. Нет. Это тоже была какая-то преемственность поколений. Взрослые пацаны, мутные трёхлитровые банки с пивом «со Дна», одуряющий, горьковатый запах и вкус, вот эти вот поиски жвачки, чтоб мать не учуяла и попытки ходить ровно. Ну не от песен это, а от культуры общей. Есть магазины с водкой — значит будут её покупать, вне зависимости от того, есть про это песенки или нет.
И если у меня в семье никто никогда не пьянствовал, то и я в итоге пришёл к полному отказу от данного отравляющего вещества, тогда как несколько моих дружков, чья самоцензура не была укреплена родительским примером, давно уже гниют на разных кладбищах нашего города-курорта.

И снова реклама. Прямая, а не замаскировывания в песнях. Просто реклама водки. По телевизору. Красивая, креативная, смешная, запоминающаяся. Вот она да, действовала, ибо тоже была частью того нового, неизведанного, манящего и красивого. Никто не говорил, что пить вредно. Был белый орёл и водка Зверь.

Про наркотики вроде песен не было особых. Ну были какие-то очень занудные про идёт караван из Ирана, но это совсем донные гопники с Елизарова распевали. И репа не было кстати. Ну то есть был конечно реп, и даже реп русский, группа «Мальчишник» была, в которой не подвязавший тогда ещё с препаратами, а стало быть, не впавший в чёрную меланхолию Дельфин сотоварищи бодро кричал срамные частушки и скороговорки про секс без перерыва и про прочее запретное и развратное. Песни, что характерно про секс без перерыва были, а вот самого секса, да ещё и столь продолжительного — не очень. Так что не действовал ваш реп. Совершенно бесполезная штука была.

А когда году в 97 в городе у нас случился настоящий бум хмурого, и молодые ребята пачками начали умирать, тоже никаких таких песен я не слышал. Как то по-другому это всё там распространялось. Без песен, без Цоя и без репа. Без пропаганды и концертов.
И вот сейчас запрещают всяких там музыкантов молодёжных, мол они там про такое поют, от которого молодёжь то наша начнёт вот это всё. Негодует общественность. А про то, что реклама пива на ТВ вернулась вечерами — не негодует. И возле пивных-разливаек не видел я взволнованную общественность. Не протестуют, не призывают запретить. Вино-водочные отделы в супермаркетах никто не запрещает, не блокирует. Хотя если вдуматься — ну вот где подростку купить водки? Может быть в контакте, прямо вот в аудиозаписях? Нет. В магазине он её купит. В ближайшем. В крупной сети не продадут — так в маленьком павильоне вздохнёт угрюмо тётя-продавец, да и сделает выручку, дабы зарплату получить. И паспорта не спросит.
И наркотики тоже не реперы производят. Не строят они потом себе дворцы из красного кирпича в пригороде на вот эти вот деньги, полученные столь грязным способом. Нет.
И сто раз можно спеть про что угодно — но слова это просто слова. Тысячу раз спой дураку, что надо быть умным, но он так и останется долбаёбом. И наоборот. Чарльз Дарвин ещё писал про такое. Вот такой вот реп, ребята. Такой вот Цой.