- У тибя такие утанчонные линии тела, такие шыкарные формы. Давай ибаццо? Ну што ты малчиш, дарагая? Ну скажы хоть што-та, ну пажалуйста…
Он упал на калении перед сваей вазлюбленнай и снова зашыптал.
- Я таг адинок в этам бреннам мире, миня никто нипанимает. Никто дажы нипытаицца панять маих страданий. А ведь я проста хачю ибаццо! Ведь ты нипротиф, любофь мая? Ну атветь. Хатя бы намикни…
Он расстигнул штаны, вытащил из трусоф свой хуй и стал патихоньку иво надрачивать.
- Дарагая, какая у тибя прикрасная щолка. Вот эта – третья слева. Ты нибудиш вазражать, если я тибе присажу на пол шышечки? Ты нипирижывай – я аккуратна, тибе панравицца, я абищаю!
Он припаднялся с кален и резка изминифшись в лице силай вонзил свой хуй ей в щолку.
- А-а-а-а-а!!! Бля-а-а-а-а-а!!! Што ты делаиш?! – заричал он, - атпусти мой хуй! Ты мине делаиш больна! У тибя там што, зубы в щолке?
Атветам была малчание…

Врачи бальницы № 7 Ганконга многае павидали на свайом вику, но ат паступившева пацыента были проста в шоке. Вот уже третий день он лижал в постапирационнам атдилении разглядывая свой пакоцаный хуй и тихонечка про себя нашоптывал: «Вы убили ие, изуверы. Вы убили маю любимую.»

А кагда наступала ночь, пацыент тихонечька, штоп никаво ниразбудить, выхадил в каридор, падхадил в прийомнам пакое к скамейке, садился рядам с ней и что-та ласкава нашоптывал…


Источник - http://korrespondent.net/strange/553845