(нихуя не смок придумать нозвание, паэтаму использую арегинальное).

Фсякая хуйня случаецца на войне, асобинна на афганской. Пачиму асобинна? Йебанутый вапрос, камрады! Да там же, блять, одной маковой саломки миллиарды тонн просто так визде валяюцца. А герыча? А сраного ганджубаса? Причом не хуйни какой-то подмосковной, а настоящих ахуительных афганских шышек! Да в Афганистан торчки едут гастарбайтерами устраивацца! Еще бы там хуйни не случалось… да там одна сплошная хуйня только и случается.

В часнасти, вчера один простой афганский парень, по профессии абычный тирарист-смертнег, типичный вопщем-то, ничем не примечательный жытель афганской провинции, попал в такую не савсем абычную ситуацию. Ну это у них там «ситуацыя», а у нас «хуйня». Кароче так. Праснулся чювак с утра, потянулся, выпил чаю. Водку-то там заприщяют пить. Харам, блять. Так што выпил чяю наш Рошыд, кароче, и на работу. Апаздывать нельзя. Фсио строго, блять. Апаздаешь на пять менут – пиздюлину палучишь.  На десять – лишат пиченюжек. А на двадцать апоздаешь – щитай фсио, блять, песдец – уволили. Очень, блять строго. Поначалу вапще прафсаюз тираристов-смертников был. Но после начала вайны упразднили пачиму-то. И сийчас шахиду очень лихко вылететь с работы из-за любой хуйни.

Ну, кароче, вот. Приходит наш парень на работу, а брегадир ему и гаварит: «Типа, сегодня надо взорвать себя и еще несколько американских уйопков». Ну, наш трудяга, канешно в атвет: «ЕСТЬ, ШЕФ! КАК СКАЖЕТЕ, ШЕФ!». Адиозный, блять, такой весь… Ну, а хуле –  работа такая.  И к обеду, как и паложено, наш шахид вышел на дарогу и сел на обочину – ждать вайенную калонну. А по дароге, ясен хуй, машыны фсякие ездиют. Фсякое гамно возят. Вот Абдалла чешет на свайом стариньком «Хаммере» и фсякие белые порошки и таблетки сыпяцца из него. Ну, што за йоптваю! Ну, ниужели нармально запаковать нелья, а? «Эй, Абдалла, тваю мать, ты опять свайо гавно не завернул как надо!». «Ву аллейкума салам, Рашыд! Не во что заворачивать, савсем бумага кончилась!». И прайехал мимо. А потом еще и Хабибулла и Абдурахман и еще куча знакомых, чьи имена заибесся упоминать.

Иначе гаваря, надышалсо наш гирой фсякой пылью придарожной и стал плохо сибя чуфствовать. Ну, типа кашлять там, чихать. Фсякая хуйня на ум стала приходить. Фсякие миры разноцветные перед глазами возникать стали. Голоса в голове фсякую паеботину шептать начали. Кароче, вапще никаких условий для работы. Одна йебатня…

И тут-то, как вы и дагадываетесь, и праизашла хуйня. Ваенная калонна падъехала, танки фсякие, грузавички. Рашыд фстал посреди дароги. Калонна астановилась: «Превед, Рашыд!». А тот стаит и нихуя не гаварит ничо. Камандир вышел из джыпа и падашол к нему: «Салям аллейкум, чувак!». А у того только лапки слихка трясуцца, а сказать ничо не палучаецца.  Тут из других машын еще народ подвалил: «Превед, Рашыд!», «Работаешь сегодня здесь?!», «Взорвать нас пришел?! Маладец!», и па жывату так приветливо ево пахлопывают. Тут Рашыд нимнога в сибя пришол.  Расплакался навзрыт, аташол на абочину и упал лицом в песок. Ну, ваенные, ясен хуй, к нему: «Рашид! Што такое?!», «Што случилось, Рашыт?», «У тибя горе, Рошыт?!», - видят што хуйня с парнем тварицца.

Рашыд, только и сумел объясниццо, что не смог он сиводня взорвать колонну. Настроение ни к черту, чая с утра перепил, пыли и гамна фсякого на дароге надышался. Пиздец, кароче, а не условия работы. Ну, ваенные утешать кинулись парня, типа не пережывай, Рашыд, фсио заебись будет. Щас отдышышся и как новенький будешь. Щас мы ради тибя вирнёмсо и еще разочег по этой дароге прайедем. Ну, давай, типа, фставай. Щас фсио палучицца.

И еще раз калонна прайехала, но толи Рашыд не атдышалсо, толи магнитные бури были в тот день, но калонну так и не удалось падорвать. Два мирных жытеля каких-то пагибло, и смертнег один, а калонна бляццкая так, блять, и прайехала.

http://www.utro.ru/news/2006/12/17/610856.shtml