Фсе мы знаем такуйу пароду чилавека, как бабужко. Абычно эти пристарелые пелотки в разнай стадеи маразма не атличающщо наличием жгущево органа ввиду дряблости и немощности онава. Но геамагнитная апстановка и местнае алкагольнае бадрилово в сталице Башкии Уфе инагда приводит к патрисающим па сваей ржачнасти спецэфектам.

Итаг, камрады, стартовая картинко ничем не паражает ваабражение – центр Уфы, кавыряющий в жопе паласатай дилдай гаевый на перекрестке, грахочущие мима пипилацы разнай степени убитасти, срущий котег на газоне. Фсе каг абычно. Утро, блядь. И туд красный (нихуя ни терменатор) глас гаевава фексирует характерно веляющий пепелац класса «Жыгуль», несущщийся с агромнай скорастью в 50 км/ч па прасторным башкирским улетсам. «...никада не астонавлевай жыгули, сынок» - прамилькнула в галаве гаевава васпаминание пиановоа высера ево папы на Удаве. И пагасла. Азря.

Астанавив тачилу, гаешнику прешлось перевести свае ибло в састаяние «ахуй», иба за рулем сидел сафсем не калдырь-работяго, каг расчитывал паласатый, а бабужко-божый адуванчег с таким жэ бажэственным пиригаром.

- Обля. Сиржант Песдуев. Бабужко, выж пианая, каг я пасматрю. Таг, где мая трупка..бля..сцуко, мыж вчира чириз ние гаш дули. Ладно, паедимте к стацыанарнаму аппарату на ыкспертизу. Мож у Жорека исчо гаш астался....
- Катаццо? Паедим, милок! Бу-га-га! – вымолвила старужко с хитрым ленинским прещуром.

Аднако па дароге на ыкспертизу бапкино павидение реска паминялось. Ана патребавала аснаваить гаевый пипилац на предмет схадить пассать за кусты. Када в туалете ей было атказано, ана пришла в ниапесуемую ярасть, надавала марщинистыме лапкаме больно па гаеваму летсу и са славаме «дай парулить, сцуко» пыталась выхватить у нево рычаги управления пепелацем.  Астанавившыйся у тратуара гаевый папыталсо успакоить немощнае тело, аднако бабужко раскачигарилась нинашутку. Нагла спиздев у сиржанта ево гордасть, значок «Далбайоп на дароге III степини», ана с аццким хохатам выбежала на улетсу.

Наблюдавшые эту сцэну жытели росказали кариспанденту удавком, што ани быле шокированы и немного ахуели ат представления пажылой пелотки. Бабужка парвала жолтую форменную жылетку приследовавшево ие сиржанта, а патом нопялила ие на себя и издаф душераздерающий индейский клич в лутшых традицыях индейцев Омерики ночела ганять бледналицево джыдая па улитце паджопнеками и тычками ф спину.

Толька вызванный патруль смох усмирить ваинственную скво и даставить ие в наркодиспансер, где врочи зафиксировали у бабужги «крайнюю степерь апьинения и ахуения». Сночала ей хатели впаять срок по статье «Папытка изнасилавать мелитсыонера на улице», но бабужко так мило улыбнулась судье и пастрадавшему биззубым ртом, што была пращена и отпущена на свабоду са славаме «иди нахуй, тока за жылетку заплати».

Никапли не спиздел