Маладая симья из штата Пенсильвания («страна фур с карандашаме» – прим.пер.) ф стандартном камплекте из мамо, папо и 10-летнего румяного песдабола решыла весело правести уик-энд. А то хуле: торчят дома дняме и ночами, хуярят сгарла дишовый брэнди, выходят из дому тока за пасобийем (и то фслучяе угрозы террактоф) и лишь изретка выезжайут с сыном на афтамабиле в горад. Да и то в магазин за бухлом. Сам фагт ришэния был принят на ура, тутжэ низамедлительно абмыт главаме симейсцва, и пиндосская йячейка опсчества, хехикая и отвешывая задорныйе пинки и пацзатыльнеки сыну, низамедлительна пагрузилась в пипилац, заехала в ближайшую рыгалофку, основательно затарилась дишовой касарылофкой и приступила к бурному апсужденийу прецтаящего маршрута.

«А давайте паедем в Диснейленд!» - радасцна вапел спинагрыз, кашляя и размахивая касяком. – «Я таг хочу пабливать на свежэм воздухе!». «Фпесду этот заапарк-кардебалет!» - ни менее радасцна визжало мамо, шутливо выхватывая стакан супруга, - «Надо разнообразие! Паехали снова в магазин за бухлом! Тока в другой!». «Да какой магазин! Паехали на стадион, хоть пефка похлебаем из ведра! У меня из-за этого брэнди па начям вместа нашэй мамо Кофи Анан мерещиццо! Прикинь, сыног, я каждуйу ночь ебу старого негра! Причом, фпесду! Бугага!» - не оцтавал от дискуссии папо, вырывая из рук мамо бутылку. «Да хуле негры, я от вашэго пастаянного пиригара на пристафке каждый день ебошусь ваще без тиливизара!», - ржал малыш, лакая из лужы на стале. «А давайте барбекю!», - мамо и сыног столкнулись лабешнеками и счястливо рассмиялись. «Хююмбеку!» - састрил папо и заржал таг, что выранил кальян и ебнулсо фприпадке на пол.

После двухчясового апсужденийя симейка шумно вывалилась из кабака. Бухой фгавно папо крепко сжымал в зубах сигарету и безуспешно пыталсо извлечь из ширинки ключи ат пипилаца, изрядна акасефшая мамо фспомнила моладасть и принялас мыть лабавое стикло сиськаме, поливая его собственной бливотой, а обдубашенный сыног тащил с собой двух шалаф и песдел незатыкайясь. Аднака фскоре папо ниасилил открыть авто и заснул еблом пряма на бакавом стикле и с рукой фширинке, мамо пацскальзнулась и, уебафшись галавой ап мусарный ящег, гулко захрапела кверху жеппой прямо в нем, шалавы пратризвели и уебали фшоке па дамам, а бедный мальчег осталсо савсем один.

«Ни бухла, ни бабла, ни машыны, ни блядей. Уик-енд удалсо, йобанаврот». – падумал спинагрыз, захавал пару таблетог экстази и резво пахуячил пешкадралом дамой, чтобы успеть хотя бы пофтыкать по укурке ачиридную серию «Улитсы Сезам». Аднака его марафонский забег был похерен на корню не в меру резвыме джыдаяме, каторые тармазнули его для праверки дакументоф. Удивленные, что поцан на самом деле шел пешком, а не хуярил на байке, они вежлева поинтересовались шозанах, и подлый Павлег Морозов, жопой чюя, что не успевает на сеанс, сдал преткоф с потрохаме и нивазмутимо похуячил дальшэ, оставиф ахуевшых палицаеф разбираццо с бухими фтрипесды родокаме.

Чтож, на свой сианс он успел, но перебрал с шышкаме и уже неделю танцуйет по комнате с Зелибобой. Папо и мамо в данный мамент находяццо пачти в трезвом уме и безуспешна пытайуццо вспомнить, каг же они умудрилис таг отжеч, что их пытайуццо лишыть радительских праф. Сатруднеки «Книги рекордаф пива Гиннес», тренеры алимпийскай сборнай и шпиены Джэнерал Моторз днем и ночьйу караулят поцона на придмет пафторной деманстрацыи возможностей суперсъебатора. Вот такая история нах. Тургенеф, блять, «Отцы и Йети».

про Мальчиша-Кибальчеша