Этот чувак шутоньки шутить любил. Просто песдетскак. Шутоньки, правда, не то чтобы очень… Кнопки в афтобусах на сидение водителя подкидывал, в полном лифте тихонько шептуна патпускал… В пивную кружку саседа па пивной мог пассать, пока тот в сартир выходил… Хуле с нево взять, прастова бундесафскава далбаёба!

Но вот занесло чела не куда-нибудь, а в Китай. А в Китае много фсякой интереснай хуйни. Партреты Мао сувенирные, монастырь Шао Линь, рикшы там, гейши, сцаке, Дашырак… Хатя нащёт гейш и Дашырака я , канешно, прогнал.

Ну ладно, хуйня не в этом. Есть в Китае ишо адна дастапримечатильность. Усыпальница ихнева первава императора, а в ней дахуя глиняных статуй воиноф фсяких разных, и што характерно ни адин не пахож друг на друга. И позы разные, и аружые. Адин, к примеру, ис лука целит (снайпер, типо),  другой с капьем (пехота). Третий жеппу к врагу павернул, и штаны приспустил – это нихуя не ахтунг, это салдат ис химвзода. А ишо чувак абнажоннай залупой врагу грозит – этот никакой не спецназавец-макрушнек, а просто боец пассать аташол. Вот такое вот васьмое чудо света.

Аднако вернёмся к бундесу-уебанцу. Прокралса он в карьер, где стати стаяли, нацепил костюм, абмазал снаружи смесью гамна и глины (для достоверности), и стал ждать, када падайдет какой-нибудь турист. Ага, так и думал, падайдет типо турист какой-нибудь, а он иму скажет «Хенде хох! Аусвайс!!!» - и с удавольствием панаблюдает працесс спонтанной дефекацыи.

Аднако время шло, а туристоф не было. Стемнело, чюваку стало скушно. Но чу! Вдалеке раздались приближающиеся шаги и пиздоглазые голоса. Это были охраниики экспанатоф, прастые китайские парни ис народа, Сунь Вынь и По Хуй. Просто делали вечерний осмотр и травили страшылки.

-    …Глянь – вдоль дароги мертвые хуйвенбины с нунчаками стаят!  И тишына…. – вешал По Хуй сваиму баивому камраду.
-    Ой, страсно-о-о! Блин, По, казится этот глиняный салдат как-то нихаросо на миня пасматрел! Мозит он демон? – зассал Сунь.
-    Да не песди, убогий. Глиняный статуй, нисево в нём страсснава нету. Сматри!  -  и смелый ахранник пастучал бамбукавай палкой по лбу лже-воина. Лоб атазвалса глухим глиняным стуком.

Охранники пашли дальше, при этом Сунь павернулса и на всякий случай паказал глиняному истукану козу, штобы отпугнуть злова духа. Статуй паказал в атвет средний палетс правой руки.

-    По, сматри, сматри, этот глиняный салдата меня апять пугает! Он мне фак паказывает! –заьлажыл па новой пугливый ахраннек, и патпустил в форменные брюки немного жолтава.
-    Блять, я зе тибе гаварил, сто это глиняный статуй, он не апасный, патаму-што не жывой!  – раздражонно прагаварил более храбрый ахраннек, и в даказательство сваих слоф ёбнул бамбукавай палкой па жеппе статуя. Жеппа издало глухой глиняный звук, а затем васспраизвела партию для флейты ис «Болеро» Равеля.
-    Нихуяси сибе сквазняки в этом карьере! – посетовал По Хуй. – И, паходу, гдето сдесь сдохла мыжко! Лана, канчай сцатса, пашли атсюда.
И ахранники па новай атправились нафстречу теплой бытовке, стаканчику гаоляновава самагона и вечернему выпуску  «Спакойной ночи тамагочи». Но Сунь Вынь апять абернулса, и увидел, што статуй аскалилса и праводит бальшым пальцем у сибя па шее, намекая на карму незадачливава стоража. Апять испуганный вопль, на штанах паказался каричневый знак испуга, и снова бравый служака По Хуй решительно патходит к глиняному солдату с намереньем даказать иво естественное праисхаждение:
-    Паследний рас паказываю!!! Сматри!!!!! – и бамбукавая палка с размаху бьем па яйтсам. Яйтса издали глиняный звук и атвалились нахер.

Вслед за шарами, подобно озимым, опал и уебанец-шутник. После недолгава периода взаимных упрекаф (преобладали немецкие слова и выражения, типа «Ферфлюхтесте швайнхунд» и «Шайзене китаише полицай») немца решили атпустить. Могли канешно и расттрелять, так, для профилактики. Но не стали, простили на первый рас.

Может поймет и шутить по-дурацки перестанет. Хотя хуйвознат, бундесы – упёртые черти…

Сцылка: http://www.lenta.ru/news/2006/09/18/terracota/