Даже мои руки скучали по тебе. Скучали так, что ныла кожа на ладонях и выше, до локтя… Кожа хотела чувствовать тебя, теплую и гибкую. Она жаждала гладить тебя, скользить по талии, спине, шее, вновь и вновь …
А ты доверяла мне. Ты верила в меня. Ты утыкалась лицом мне в грудь и крепко обнимала меня. А я просто гладил тебя по голове.

Я болтал всякую ерунду, а ты смеялась. Если у меня было плохое настроение, ты просто говорила «какой серьезный дяденька» или «не кисни» - и все проходило.

Я тонул в твоих огромных серых глазищах. Я расчесывал твои чудные волосы. Несколько самых светлых прядок на висках всегда выбивались из косы, которую я тебе заплетал по утрам, если было время.
Ты смеялась и говорила, что у меня две разные улыбки – для тебя и для остальных.
    
    Когда ты болела, я привозил тебе, конечно же, апельсины. Я клал холодную ладонь тебе на лоб. Я просто сидел и не знал, что делать. А ты говорила, что тебе нравится мой беспомощный вид.

Я ревновал тебя ко всему живому. Ты была слишком красива для меня. Я боялся, что когда-нибудь появится статный красавец, которого ты полюбишь, и я стану тебе не нужен. Из-за этого я не любил выходить с тобой в люди. Красавица и чудовище – мне казалось, что так мы и выглядим. Ты обижалась, сердилась и насильно вытаскивала меня из-за тонированных стекол машины и стен квартиры. Мы шли под руку, и я ловил завистливые взгляды парней и мужчин.
Это была первая настоящая любовь и для меня, и для тебя.

Когда мы занимались любовью, я просто сатанел от твоей красоты, от осознания того, что ты любишь меня, что я твой первый и единственный мужчина. Меня опьяняло твое нежное белое тело, горячие губы и длинные светло-русые волосы. Твое тело было для меня таким желанным, таким близким и любимым.
Ты всегда закрывала глаза, когда возбуждалась. И вид твоих длинных ресниц, покрасневших щечек сводил меня с ума. Ты всегда сначала сдерживала себя, будто стесняясь своих желаний. А потом ты ничего не могла поделать со своим телом и нашей любовью.

В эти моменты для меня останавливалось время.

Я просыпался раньше тебя. Я мог любоваться на тебя спящую по полчаса. Потом не выдерживал и будил тебя поцелуем. Ты всегда вздрагивала, когда просыпалась – будил ли я тебя поцелуем, шепотом или прикосновением.

Иногда мы ссорились. Мы могли часами дуться друг на друга, а потом еще часами выяснять отношения. Потом мы мирились и договаривались больше никогда не ссориться.
Мы убегали от всех. У нас был свой мир. В этом мире было все – смех и слезы, комедия и трагедия, быт и праздник. Это был наш мир, наше счастье, которое продлилось почти два года.

Затем у меня начались проблемы. В августе 2001 года погиб мой отец. Он умер на моих руках – инфаркт. Скорая была бесполезна. В марте 2002 года в нелепой автомобильной аварии погиб дядя – его выбросило в гололед из машины под колеса Краза. В этом же марте меня кинули на деньги те, кого я считал партнерами. А в апреле этого же года разбился в аварии брат. Ночь 26 апреля – мой личный Чернобыль.

Ночь. Выезд из города. Три часа после аварии. Две разбитые машины. На асфальте лежит Леха, весь измятый, с вытекшим глазом, укрытый курткой, которую он купил два дня назад. Идет дождь. Два гаишника составляют протокол, стараясь не смотреть в мою сторону. А я стою перед Лехой на коленях и плачу.

К маю 2002 года из всех мужчин в семье остался только я. Начал пить. Это был круглосуточный марафон отчаяния. Я ездил пьяным в ноль. Часто просыпался в машине, не зная, где нахожусь, почти всегда – с пустым баком. Я вбил себе в голову, что я тоже уйду вслед за отцом, дядей и братом. Это была полная потеря чувства реальности.

Пока люди вокруг поднимались, делали свой бизнес, росли, я пытался выиграть войну с самим собой. В моей груди медленно крутилась огромная черная дыра, втянувшая в себя все человеческое. Я видел только темный туннель, в который я превратил свою жизнь. 

Ты еще полтора года терпела меня, потому что любила меня. Потому что я был единственным, кто принял тебя из любви, а не из похоти или родства. Против меня ополчилась вся твоя семья. Для тебя, всегда привязанной к матери, это было кошмаром. Я начал понимать, что я не лучшая партия для тебя.

Ты плакала. Ты похудела. Но ты прощала меня. Прощала мою полуторагодовую депрессию. Прощала пьянки с друзьями, знакомыми и незнакомыми людьми. Прощала блядки со шлюхами всех мастей – от блядей по жизни до профессионалок.

А я не видел твою боль. Я был маниакально сосредоточен на своем горе.
Я не видел того, что мы стали взрослыми. Я не видел того, что тебе нужна семья, ребенок и стабильность.

В минуты просветления я дарил тебе нелепые цветы и банальные мягкие игрушки. Ты принимала их, но из наших отношений ушло что-то очень важное. И почти полтора года ты безуспешно пыталась меня расшевелить.
И в декабре 2003 года я просто ушел. Хотя за месяц до этого я буквально выцарапал тебя у матери.

Я предал тебя. Я предал тебя, твою любовь, предал наш мир, наше счастье.

Новый 2004 год мы встречали порознь.
Тебе было больно, очень больно. Я знаю, что ты плакала по ночам. Я знаю, что ты сидела на подоконнике у себя в комнате, обняв колени, и смотрела на дорогу.
Ты звонила мне, звонила моей сестре.
Ты не могла понять, что случилось.

Я и сам до сих пор не могу понять, что произошло со мной тогда. То время для меня как будто окутано туманом. Недавно мне пришла в голову мысль о том, что твоя мать при помощи какой-нибудь бабки сделала отворот. Возможно. Но, скорее всего, я просто стараюсь снять свою вину. 

Сейчас лето 2006 года.

За два с половиной года после расставания с тобой я жил с тремя другими женщинами. Всех трех я жестоко выставил за порог, не чувствуя ни капли сожаления. Кроме этих, не считая проституток, у меня было около куча коротких романов и случайных связей. В каждой я искал тебя. Все они по сравнению с тобой – 412-е москвичи по сравнению с Хондой Сайбер.
Я лихорадочно ищу женщину, которая сумеет сделать то, что сделала ты – стать одновременно и сестрой, и матерью, и другом, и любовницей.

Почти все мои друзья женаты. Худо-бедно, но они стабильны. У некоторых дети скоро пойдут в школу. Они живут детьми, семьями – будущим.
А я живу прошлым. Я вспоминаю нашу любовь, которая родилась в мае 2000 и была убита мной в декабре 2003.

В августе тебе исполнится 26. Ты красивая, умная, успешная молодая женщина. А я до сих пор пацан. Я до сих пор болтаюсь, как говно в проруби.
    
    Я не смогу вернуть тебя. Ты, наверное, уже замужем. Ты счастлива с ним. Он простой, хороший, мужик. Может быть, ты беременна. Так или иначе, тебе во сто крат лучше с ним, чем со мной. Скорее всего, это так. Ведь у тебя никогда не было проблем с мужским вниманием.

Я не смогу вернуть тебя. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Спасибо тебе за то, что ты была в моей жизни. Прости меня за то, что я предал тебя. Прости.

Я не знаю, что делать. Помогите советом, камрады.