Сантехник Хуев, был интеллигент. Интеллигент по рождению (мама - педагог, папа - пианист), по образованию (за плечами пединститут), и по своему состоянию. Он в никогда в жизни не хамил, очень стеснялся своей работы и не матерился. Поэтому он постоянно возмущался, когда в конторе, или же бригадир на летучке называли его Хуёв. Интеллигент Хуев не раз подавал претнезии по этому поводу, закрепляя даже письменными заявлениями:"прошу обратить на правильность произношения моей фамилии, а именно; через букву "е" вместо "ё". И очень обижался на шутки и подначки товарищей по этому поводу. Особенно доставал его сварщик бригады, Пиздюкин. У интеллигентного Хуева долго не хватало наглости и хамства указать обидчику на досадную тематическую сходность их фамилий. А когда он однажды все таки вежливо намекнул Вове Пиздюкину на этот факт, Вова не раздумывая особо, отвел его за угол бытовки и показал ему, что есть второй вариант его, то бишь Вовиной фамилией. При чем умудрился сделать это без единого звука не говоря о каких то вразумительных словах. Единственно, что напоследок прижав Хуева к обколупаной стене, он выдохнул, смрадя перегаром:"ФФФФФууоо бля...". Единственное, что смог сделать после этого Петенька Хуев, это пойти к своему приятелю, Жопенскому, который работал психологом и уже год, как открыл свой кабинет. Арчи Жопенский, как настоящий друг, не спросив насчет оплаты, провел с ним собеседование. Суть беседы состояла в том, что если предки наградили такой фамилией, стоит призадуматься, почему она такая, и попытаться, как можно больше соответствовать ее изначальному значению.
  Петенька Хуев придя домой, включил по обыкновению радио, и под ненавязчивую симфонию Шуберта, принялся раздумывать, где и в каких архивах можно узнать свою родословную. Не придя ни к чему утешительному, он позвонил к родителям.
- Бабушка говорила, что у нас прапрадед китаец- расплывчато объяснил отец - и якобы он отказался принимать русское имя, он остался при своем.
  Кляня на чем свет своего деда, плохо владевшего русским языком, Петенька пошел к соседу по площадке и одновременно однокашнику, Анусину. Гера Анусин работал в институте преподавателем. Работу свою не любил, в первую очередь за то, что приходилось постоянно разговаривать на литературном языке, носить галстук, и стирать студенческие харчки со спины пиджака. За то приходя домой, он отрывался по полной. Его любимой присказкой было:" один хуй ... всем - пездец!"(вместо многоточия обчно употреблялось местоимение). Даже ночью, через тонкие перегородки хрущевки, на фоне слабых вскриков и стонов Геркиной жены Алены, было явственно слышно его приглушенное:" один хуй, тебе пиздец" Вроде ему сержант в армии этот оборот речи вбил. При этом у Геры было уже двое детей, старшему из которых уже исполнялось шесть. Хуев неоднократно делал Анусину замечания по поводу привычки выражаться при своих же детях (просить не материться где-либо кроме работы было бесполезно; опробовано и одобрено(С)), на что Анусин привычно заявлял, жестко и сарказмом:" одни хуй им всем пиздец! Я не научу, жизнь научит".
  Гера только рассмеялся выслушав его историю.
- Хорошо, откровение за откровение- еле подавляя хохот, сказал Георгий - моего прадеда назвалий Анусий. Хуй его знает что это имя означает, но если бы поймал того суку, который его так назвал, в говне утопил бы. Хуле, деду еще нормально было. И отцу моему тоже. Тогда, сука, таких словей незнали. А вот мне хуево - (насмешливо улыбнувшись при этом прилагательном) сказал Анусин. - Ебана жизнь, за детей переживаю. Говорю чтобы в школу когда пойдут, не называли моей фамилии. Они то на мать оформлены, как Гребешковы. А то им один хуй - пиздец, если узнают.
  Петр Хуев был в полной растерянности. Открывая дверь, он явственно слышал скрип мозгов, пробивавшийся сквозь щелканье замка. Оказывается он не один, есть еще бедняги, которых судьба одарила несозвучным именем. И они все страдают. Где? Где выход из этой ситуации? Ведь не может же это продолжаться так дальше! Сколько поломанных судеб, сгубленных жизней! И все из за каких нескольких букв в паспорте... Страшно подумать... Допивая в одиночестве кофе на кухне он принял решение. Изучить тему борьбы с влиянием незвучной, или хуже сказать смешной и позорной фамилией, путем превалирования личностных качеств над общественным мнением. Оставалось только провести первичные анализы, составить методику и приступать.
  На шестой день кропотливых исследований, Хуев уже не удивлялся таким фамилиям, как Пупыришкин, Чепчикова, Суев, Коитус (был один литовец по имени Арвидас) и т. д. и т. п. Большинство из них жило нормально, работало на неплохих работах, а некоторые, как его друг Арчибальд Жопенский, имели хоть и небольшой, но свой бизнес. Поэтому, когда он наткнулся на фамилию директора одного из городских предприятий, Хуев даже не удивился. Лишь засмеялся радостно:" Ты смотри, родственник из татарии"- звали этого начальника Бекмиш Ялдаев.
  После такой экскурсии по человеческим судьбам и именам, Петенька Хуев призадумался. Выходило, что проблема не в фамилии, а в самом человеке. С этого дня, он перестал обижаться, когда на работе его кто нибудь, хоть специально, хоть нечаянно, называл Хуёвым. Как то даже он подошел к Вовану Пиздюкину и вызвал его поговорить. Вовка явно был в шоке от такого и растерянно ухмыляясь, под взглядами окружающих, вышел за Петром, который внутренне почувствовал удовлетворение от такой реакции Пиздюкина, из бытовки. Отошедши за угол, Хуев повернулся к Пиздюкину, и без обиняков спросил:" слушай, Володь, а вот ты никогда не испытывал проблем из-за своей фамилии?" От заданного вопроса, Пиздюкин похоже вообще попал в ступор. Лишь через полминуты он собрался, чтобы ответить.
- Почему не было, еще как было - сказал он хлопнув по Петровскому плечу. - помню, класса до пятого обзывались. И пиздой называли, и щелкой, и еще много чем. А я как раз в пятом классе боксом начал заниматься. Причем не тяп-ляп, а от души, на полную выкладку. Я же призером СССР был среди юниоров! Да и на региональных там разных и медали, и грамоты получал. Из-за травмы я бросил. Потом ПТУ, года два бездельничал и вот, уже семь лет, как в нашем кооперативе. А так я даже в армии не был. Из-за этой самой травмы.
- Спасибо, Володь. Очень ты меня выручил. Даже незнаю, как отблагодарить...
- Да лан, брось. Ты не обижайся, что я тебя в тот раз того, пизданул. Как ты намекнул, я сразу вспомнил, то что сейчас тебе рассказывал. А так, нормальный ты мужик, Петро. Только - размазня.
- Да думаю вот исправить ситуацию - сказал в ответ Хуев - Как думаешь, получится?
- А это уже брат от тебя зависит, как ты стержень свой поставишь - опять похлопал по плечу Петра Пиздюкин - Лан, Хуёв, хорош пиздеть, обед закончен, пора работать.
В этот раз Петру это вообще не показалось обидным. Где то в глубине даже просыпалась гордость за нее. Ведь в принципе, как мужественно это все таки звучит; Хуёв!
  После работы Петр впервые зашел в пивнушку возле дома, которую раньше постоянно обходил стороной, из-за обилия там, как раньше он себе говорил - "плебейского сословия". В зале было почти пустынно, тольков углу о чем то перешептывалась немолодая уже парочка. Хуев неуверенным шаго подошел к барстойке. Обслушивала клиентов невероятной красоты девушка. Черные, коротко стриженные волосы, замечательно оттеняли небесной синевы глаза. Правильное личико, с чуть припухлыми, капризными губками, вызывало желание не отрываться от его созерцания. Когда она заговорила, Хуев понял, что больше ни о чем, и ни о ком он не сможет думать. Он присел за стойку и медленными глотками начал нахлаждаться темным, терпким пивом и беседой(откуда только смелости взялось) с прекрасной незнакомкой.
  Впрочем незнакомкой она оставалась недолго. Выяснилось, что зовут ее Виолеттой, что живет она одна, родители умерли пару лет назад. Есть сестра, но она замужем, где то в Красноярском крае, И даже, какое счастье, парня у нее нет и сегодня она сдает смену и незнает, чем занятся на выходные. Время за разговором пролетело незаметно, и когда стало близиться к закрытию, Петр предложил Виолетте провести ее домой. Когда она, переодевшись, вышла из служебного помещения, Петр обомлел вторично. Ниже тонкой, слегка прозрачной блузы и коротенькой юбочки, начинались невероятной длины ноги. И что сразило его вообще наповал, из под юбки, виднелся самый край треугольника трусиков. Пришлось даже незаметно поравить брюки, чтобы не сильно оттопыривались.
- Ну, пойдем?- сказал Виолетта, улыбнувшись и взяв его под руку.
  Они шли по ночному городу, под пастельным светом ночных фонарей. Путь к дому лежал мимо городского сквера, и можно сказать, что проводы превратились в прогулку. В ходе беседы, Петр вспомнил свои недавние исследования и задал ей ставший уже привычным вопрос.
- Я скажу, только пообещай, что не будешь смеяться- попросила Виолетта.
- Конечно нет. Давай.
- У меня немецкая фамилия; Кляйтор- сказала она смущенно.
- А у меня китайская - Хуев - скзал Петр улыбаясь.
- Хватит издеваться - строго произнесла Виолетта.
- Да я серьезно, хочешь паспорт покажу? - так они споря и посмеиваясь, прошли мимо скамейки, где сидела группа молодых людей с гитарой.
- Ну Хуев, ну интеллигент! сказал кто-то за спиной с восхищенным прицокиванием.
Обернувшись Петр увидел сидящего в компании Пиздюкина.
- Нет Вован. Я не Хуев-интеллигент. Я сантехник Хуёв - с улыбкой и гордо ответил Петр, и пошел со своей спутницей, навстречу их общему счастью...