Николай Семёныч слесарь по оборудованию на заводе по производству автобусов неспешна шёл в сторону дома по улице Парковой. Сегодня он покинул работу чуть раньше – отпросился у мастера Павленко. Вышел из проходной, когда часы показывали 23.30, до окончания второй смены оставалось полчаса.
  Семёныч сгорбившись, побрёл в сторону ближайшего ларька с разливным дешёвым пивом, в руке он нёс целлофановый пакет с пустой семисотграммовой банкой. В эту банку каждый день, пять раз в неделю жена наливала ему суп или щи на обед. Столовая давно была ветерану не по карману.
  У ларька было оживлённо и горячечно весело, несколько молодых, коротко стриженных, одетых в спортивном стиле парней пили пиво из поллитровых пластиковых стаканов, закусывали чипсами из пакетиков.

  Семёныч боком протиснулся между ними и протянул деньги в окошко.
- Налейте кружку и пачку примы, пожалуйста. – Рабочий огляделся вокруг.
  Парни переговаривались на чистом русском мате, они не ругались, не злились – просто обыденно беседовали. Семёныча такое дело последнее время очень удивляло, он матом только ругался – бывало матерное словцо выскакивало в ответ на постоянное нытьё и придирки жены, иногда он ругал своего мастера, отвернувшись к ящику с одеждой, тихо в усы шептал «пидорас».
  Один парень с усмешкой показал корешам на поношенные, со сбитыми каблуками ботинки работяги, на его брюки с вечными стрелками «привет из восьмидесятых». Глумливо скривил злобное лицо. Загыгыкал.
  Кореша поддержали. Засмеялись. Один гундося, хрюкая, второй мелко по крысиному, не разжимая тонких злых губ. Заводила сплюнул сквозь сжатые зубы. Слюна угодила Николаю Симёнычу на штанину чуть ниже колена.
  Он как раз допил пиво и, прикрывая дрожащий на ветру огонёк спички, прикуривал овальную сигарету без фильтра.

Семёныч дёрнулся как от удара током, непонимающе уставился на харкотину пависшую на брючине. Поднял взгляд на парней.
- Рябята вы, что же делаете? – С укором в голосе спросил.
Заводила гопнеков осклабился, посмотрел на дружков и двинулся к потерпевшему слесарю.
- Чо надо мужик? – Дунул дымом Семёнычу в лицо. – Чо блянах?
Работяга отступил на шаг и упёрся в стену ларька. Напряженно замер в ожидании. Затравленно стал озираться по сторонам. Никого.
-  Чо бля, забыл, как бычки в глазах шипели? – продолжал издеваться гопнек.
Двое парней обходили прилипшего к стене пивнухи слесаря по бокам. В лицах их читалось недоброе, набыченные, руки в карманах, желваки ходуном.
  Семёныч вдруг громко выпустил газы, неловко помялся с ноги на ногу.
- Ребят да вы чо? – Голос его дрожал. – Я же не чо, я домой с работы иду. Я не чо.
- Не чоооо…- передразнил заводила.

Вдруг гопник резким щелчком запулил тлеющий окурок в лицо слесарю. Семёныч жалобно вскрикнул и юлой закрутился на месте, окурок угодил ему за пазуху и больно обжог живот.
Не давая слесарю опомнится парень ударил его кулаком в лицо. Раз. Второй. Третий.
    Николай Семёныч отшатнулся назад, стал балансировать на месте, стараясь не упасть.
Ту с боков подоспели дружки первого напавшего. На работягу посыпались удары пудовых кулаков.
Громилы били беспощадно. По голове, корпусу. Замолотили ботинками по ногам, спине.
- Ребяты, не на…- Прямой удар в лицо заткнул слесарю рот.
Семёныч мешком упал на асфальт, пакет отлетел в сторону, пустая банка покатилась по тротуару. Нога в стареньком ботинке фирмы «Цебо» неестественно подвернулась.
- Пизди его поцоны! – Раззадоривал кентов первый заваривший базар гопник.
И они пиздили – прыгали на Николая Семёныча на манер опереточных бойцов из дибил-шоу рестлинг. Пинали ногами  бесчувственное тело слесаря по оборудованию. Белые кроссовки адидас, дробили хрупкие от недостатка кальция кости рабочего.

  Метрах в трёхстах картину мордавания рабочего наблюдал подвыпивший мужчина средних лет в белой куртке. Он заворожено наблюдал за умерщвлением человека, но даже не вызвал милицию, у него был дорогой тариф.
      Всласть наглумившись гопнеки оставили умирающего слесаря на тротуаре возле пивной. 
- Маток валим. – Главарь дёрнул за рукав одного дружка. – Тарик пагнали! – махнул другому.
Они быстро скрылись в ближайшей подворотне. Лишь несколько секунд под аркой раздавалось гулкое эхо быстрых шагов. Снова стало тихо, закапал дождик.
Николай Семёныч лежал в пыли окровавленный и грязный, но свободный уже от всего в этой жизни. Свободный от самой жизни.
  Подбежала облезлая бродячая собака, обнюхала ботинок «прощай молодость» фирмы «Цебо» на ноге лежащего слесаря, отшатнулась от мёртвого тела  и, заинтересовавшись банкой из-под супа, с которой слетела крышка, принялась вылизывать её внутренности с остатками бульона и макарон.
  Мужчина в белой куртке развернулся и быстро пошёл в темноту.
Где-то протяжно завыла милицейская сирена.
16.04.2008. В.Д.