Сиводня сидя у аткрытава акна, нашла вдрук на меня меланхолия.
Решила фспомнить жызнь сваю сполна и фсё, бля, что в ней нахуй натворила.
Мушчин немало было у меня, различных вазрастоф,  любых прафессий,
Но лишь немногие из них могли ебаца, непрекращая, с множеством эксцессов.

Вот был адын мушчино проста асс, гатоф был трахать пастаянна словно робат.
Фсигда, визде мог тарабанить словно папуас слона, засовывая в жопу уебенный хобот.
Но чтота фдруг сламалось, видно сели батареи, он фпал в атчаянье и перестал драчить,
Тут друганы его фсе, нахер, будто озверели и захотели меня тайно отхуячить…

Ещё был юный интелектуальный гений, ибал он мозгом сваим толька так.
Вакрук фсё тёрся, норовил дастать свой пенис, но оказался проста редкостный мудаг.
За ним тянулась череда фигур нелепых: то лысый, то с одним яйцом, то вофсе без мазгоф,
Да похуй мне, лишь были бы их члены хоть в 10 раз агромней червякоф.

Из сотен фсевазможных далбаёбоф мне часто фспоминается адин герой
Гатоф был ублажать меня он страстна, что заработал, к хуям, гемаррой.
Ну вроде фсё в нём было гармонична чётко, и умилялась при ебле я каждый раз.
И думала: «Бля, наконецта истинный ариец!» Но аказался он лишь скрытый пидарас…

Могла б я пиздаболить день и ночь, из множеств фаллософ атыскивая лучший,
И бес в ребро меня херачить внофь непрочь, поэтому вдруг становлюся пизданутой.
Уже посеребрила пряди сидина, но я исчо свежа как первамайскийэ пабеги
Хачу ибаца, аццкий сатана! И глупых сасункофф паймаю, сцукко, в сваи сети!