По просёлочной дороге вразвалку шли два полицая. Винтовки через плечо, повязки на рукавах рубашек, наглые отъевшееся морды так вкратце можно было описать их внешний вид. Плевали семечки, и вяло перекидывались ничего не значащими фразами. Подошли к яблоне усыпанной спелыми красными плодами, старший подпрыгнул и сорвал яблоко, протёр о рубашку, откусил.

- Мёд и мёд! Слышь фигура! А помнишь Тимура?- Квакин задумчиво жевал яблоко.

- А то! Помню бля, он мне сученый гад краснопёрый зуб сломал в тридцать пятом годе!- Фигура потёр челюсть.- Я его паскуду на всю жизнь запомнил!

- А знаешь братан, почему у него сила такая?- Лицо Квакина приобрело оттенок осмысленной деятельности.

-Ну и?

- Имя! Всё дело в имени. Тимур. Был такой в стародавние времена король у чурок. Злой был этот Тимур как бля цука, как Гитлер нах! А пиздабол был как Троцкий или как Геббельс. И сила у него была адская!

- Ахуеть браза!

    С полчаса шли молча, каждый думал о своём. Квакин о Тимуре, Фигура о яблоках, Мичурине и собаке Павлова. Вдруг откуда не возьмись, раздался молодецкий посвист и улюлюканье.

  - Эта Тимур!- Квакин сорвал с плеча винтовку, Фигура выхватил гранату и сразу запулил её в кусты можжевельника. Раздался взрыв.

- Ахуели цуки бля?- Из кустов вышел улыбающийся Тимур. – Миш ты чё гад гранату кинул?

  Фигура стоял, насупившись, и  ковырял носком сапога землю. Квакин отвесил ему шуточную оплеуху, тот дёрнулся как от удара током и задрожал всем телом - точь в точь осиновый лист. Квакин с Тимуром засмеялись, раскатисто, басовито, смех лился над просёлочной дорогой, распугивал мелких грызунов и затаившихся в жнивье селян возвращавшихся с покоса.

  Был душный июльский день, по дороге пылила двуколка, запряженная парой орловских рысаков гнедой масти, да в ясном синем небе высоко-высоко парил орёл. Ветерок слегка шевелил налитые золотом пшеничные колосья, на поле рядом с комбайном «Нива» развернув нехитрую закусь, выпивали комбайнёры. Старший – с обветренным в отметинах оспы лицом и хриплым прокуриным голосом разливал бутылку водки в три стакана. Двое других – парнишка лет восемнадцати и мужик за тридцать в ожидании торжества курили, и вяло перебрасывались ничего не значащими словами.

    -Мишаня! Ну ты даешь! Все-таки к немцам подался, вот чёрт с мутного болота! – Тимур весело щерился на Квакина, на загорелом его лице играла довольная улыбка. – А всё почему? Патаму что яблоки пиздил у ветеранов.

  -Да ладно тебе. – Оправдывался Квакин. – Кагда это было? Яблаке-хуяблаке! Видить их не магу.

  - Ладно хрен с ними. Тут неладное творится братка, орёл мой увидел на поле не наши хлеб воруют. Машина у них странная и сами они странные. Надо посмотреть бы кто такие! – Тимур откусил от Белого налива и стал жевать в ожидании ответа.

    Квакин отозвал Фигуру в сторону и с минуту посовещавшись, они вернулись назад, Тимур доел яблоко, подкинул огрызок и пнул его ногой.

  -Пойдем, глянем, что за диковина? – Квакин снял винтовку и ласково погладил ствол. – Ужо я им покажу как хлеб колхозный вороваты!

    Комбайнёры краснолицые от только что выпитой водки закусывали салом и зелёным луком, живо обсуждая виды на урожай яровой пшеницы в этом году.

      - Здарово мужики!

    Комбайнёры тупо смотрели на поздоровавшегося Квакина с винтовкой на перевес.

    -Значит, хлеб воруем? – Фигура подошёл и с размаху ударил прикладом старшего колхозника по голове. Тот упал без сознания.

      Фигура снял с пояса мачете и, размахнувшись одним точным ударом отсёк комбайнёру голову. Пнул небрежно её ногой, голова откатилась под комбайн. Двое молодых крестьян заворожено, как в трансе наблюдали за действиями полицая.

    Пришла очередь Тимура поработать, он вытащил нож и принялся свежевать тушу комбайнёра, выпотрошил её хорошенько и промыл чистой родниковой водой. Квакин принёс яблоки. Тимур, ловко орудуя ножом, резал и чистил спелые яблоки, и когда они были готовы, нафаршировал ими тушку комбайнёра и зашил разрез суровой нитью.

    В то время когда Тимур занимался колхозником, Фигура с Квакиным развели костёр и приладили над ним вертел. Насадили на вертел нафаршированного отборными яблоками героя соц. труда и подвесили над пышущими жаром углями. Процесс пошел.

    Квакин отошёл к автомату с газировкой, опустил три копейки, в стакан, шипя, потекла вода с сиропом. Он взял стакан и видимым удовольствием, смакуя каждый глоток, выпил газировку.

  - Ууух  хараша зараза!

    Повторил ещё раз с сиропом и на последок кинул в металлическое весело блестящее на солнце брюхо аппарата копейку и, взяв стакан воды без сладости вылил его себе на голову. Вода потекла по шее на спину и грудь, Квакин смешно замотал патлатой головой, брызги заиграли в лучах полуденного солнца, разлетаясь в разные стороны.

      Угли весело тлели, отдавая свой жар румяному телу комбайнёра, яблоки томились, пропитывая его вкусным ароматом и сладостью. Хороший будет сегодня ужин у друзей. Фигура постоянно поворачивает вертел над углями, не даёт подгореть мясцу.

    Тимур, шаря в карманах галифе, подошёл к Квакину.

  - Мишь дай две копейки, жене надо позвонить.

  Квакин вынул горсть мелочи, в основном пфенниги, поворошил и извлёк две нужные монетки, протянул Тимуру:

На.

    Тимур снял трубку автомата, опустил в щель монетку и стал, сопя набирать номер.

-Аллё? – На том конце провода ответил такой родной, до боли в щемящем сердце знакомый голос.

  - Привет любовь моя! Я тут ребят встретил знакомых! Отличные ребята! – Тимур от переполнявших его чувств немного завибрировал. – Да ты их должна помнить – Квакин Миша и дружок его Фигура!

- Ну, конечно же, помню! Тимур, дорогой ты мой человек! Ты сам то подумай, как я могла забыть этих чудесных молодых людей? – Жына на секунду замолчала, наверно задумалась о чём-то сокровенном, лишь одной ей ведомом в этой жизни. – Я помню… Запах яблок, лето, август… ах Тимур-Тимур, когда всё это было? Ещё не было войны, не было немцев.

  - Ну, так вот мы здесь мясо на вертеле готовим! Запах я тебе скажу, не с чем сравнить! – Тимур проглотил слюни. – Поймали чудесного колхозника, в меру упитанный, я его яблоками нафаршировал, как ты любишь. Давай бери мой мотоцикл и дуй к нам. Да чуть не забыл, шнапса купи три бутылки и вина себе. Всё жду, как раз к мясу поспеешь.

      Тимур повесил трубку и вернулся к друзьям. Туша уже подходила.

  - Щас жына приедет, выпить привезёт! – Тимур довольно потирал руки.

    - Вот это дело! – Улыбнулся Квакин.

    Прошло двадцать минут, вдалеке по грунтовке пылил мотоцикл. Приехала жына героя, привезла всё заказанное, и сразу обнявшись и расцеловавшись с друзьями, стала суетиться вокруг запечённого комбайнёра.

  - Тимур, каков красавец! А запах! – Жына резала тушу на порции. – Ты превзошел сам себя! Последний раз тракторист в белом соусе тоже был хорош, но это нечто. Тебе хоть у французских королей готовь, не осрамишься!

    Всем досталось по хорошему куску комбайнятины, Фигура налил мужчинам шнапс, а женщине красного вина.

  - Ну, Тимур давай тост! – Квакин стоял с полным стаканом шнапса.

  - Товарищи я хочу выпить за крестьян, колхозников! За этих беззаветных тружеников села, за то, что они не дают нам голодать! Всегда они готовы отдать последнее для дела победы! А если партия прикажет, отдают и жизнь!

      Все выпили и стали есть хорошо приготовленного комбайнёра.

    Под комбайном связанные с кляпами во ртах в ожидании своей очереди лежали оставшиеся двое колхозников.

  Шла война.

25.07.2007. В.Д.