Возможность стать его кожей была для  нее в последние полгода навязчивой идеей. Только бы постоянно ощущать этот родной запах. Грубые мужицкие руки, которые никак не вязались со вкусом к чудной музыке и странным книгам, заставляли мысли путаться и рвать нить разговора. Она изнывала от желания целовать его смеющиеся глаза, проводить рукой по изгибу между плечом и шеей, дотрагиваться до сломанного в какой-то подростковой драке носа. Постоянно гнала от себя картинки как целует его маленький упрямый рот, чтобы никто не видел ее изменившееся лицо.
      Поначалу, решила что клин клином вышибают, но секс с любовниками-призраками, хороший, плохой, веселый или спортивный, иногда до тошноты сентиментальный, не избавлял от этого удушливого желания побыть с ним рядом, услышать пару ничего не значащих слов ..
      В тот поздний вечер она снова ворочалась от бессонницы. Сердце колотилось как спятившее в клетке животное, воздуха не хватало, соседи в очередной раз устроили мерзкую грызню и закончились сигареты. Она быстро собралась  и ,на секунду задумавшись, вышла прогуляться , в надежде сбросить это наваждение. «….он снова не со мной, тебе не светит, родная…» .
      Он…Ему было хорошо в доме, где после ухода любимой женщины никто и никогда не нарушал установленного удобного и приятного порядка вещей. Женщины появлялись в его жизни со строго определенной целью, и вереница разных лиц давно слилась в один смутный  и жалкий образ тупого и алчного животного.
      Эта идиотка доставала смешными попытками казаться умнее себя самой, наивными сентенциями и многозначительными снами. Ее щенячья радость забавляла, во время душных пауз хотелось ляпнуть гадость, унизить, но всегда останавливало что-то сродни страху за неразумное дитя. А потом она пропала, просто перестала звонить. Поначалу он не придал этому никакого значения, но со временем ее отсутствие стало как стук капель о раковину со сломанного крана.
      В тот поздний вечер он долго раздраженно искал ее всученную на забытой вечеринке визитку, после того как свежий фильмец и пиво не избавили от потребности послушать ее очередную чушь. Позвонил раз, другой, третий и, разозлившись на себя еще сильнее, выкинул скомканную бумажку в окно.
      Она  побродила по ночному городу  пару часов,  зашла домой, спокойно стерла с мобильного его номер, легла на диван с сухими глазами и окаменела…