Аакакий Метвец-off :      =как я систру домой пускал=





Вопщем, празашла эта исторея, дарагие камрады, сафсем недавна. Маи друганы нарыли хде-та шышек и, истессна, решыли накурицца. А миня ани заманили хитрым спосабом на болкон (ф квартири у аднаво) и ниибацца зверски так накурили.
Очень ачивидна, что после такой хуйни, я не мог никуда идти и уибался в ближайшее кресла. Ну, как водица ф таких кампаниях, панислись ахуенна умныи разгаворы пра линию гаризонта, дядю Тюбика и прочюю хуету, раскрашенные в зиленые цвита.

И надо жы, сцука, была маей систре приперецца дамой, кагда миня там не придвидилась ищо минимум полсутак. Нада, кстате, сказать, што с маей систрой нармальных атнашений у миня не было никагда, ибо она вечна трецца са всякай гапатой и модниками, что само по сибе являицца вескай пречинай для пасыла впесду. Блять, забыл дабавить, что накануне, это пизданутое на фсю башку саздание праебало ключи и дамой пападала исключитильна с маей помасчью. Так вот звонит ана мне и гаварит, типа, я приехала, наибалась там где-то вдоволь, типерь домой хочу. И не знаю ли я какого-нибудь спосаба. Сцука. Эта ана намикала, шоб я сарвался в сей же час и на павышенай пахуйарил к падъезду, шоб запустить дамой эту васюсину песду. Я культурна паслал ее нахуй, сказав, что в данный мамент, эта хуйня ибет миня меньшы всиво. Ну што сделать, есле так ано и была. Нуписдетс, я выясняю причины праисхаждения ниибовых митиаритных даждей, а ана доебалась с хуйнйой какой-та. А ана падумала, што я прикалываюс, пасылая ие нахуй (проста я всигда ие пасылаю) и щас приду и аткрою. Но чирис 5 сикунд я уже забыл пра то, что там, за приделами квортиры есь какой-та другой мир… нахуй. Паэтаму я очинь удивился, кагда тилифон апять зазванил. И снова систра. Тогда, собрав в трисущийся ат смеха кулак, паследние астатки благаразумия, я пасаветавал ей зайти к другу и я атдам еи эти ебучии ключи. Но ана ничего не паняла. И, что самае интересная, я дажы не удевился. Ахулиже, камрады, вы кагда-нибудь слушали па тилифону чилавека, каторый плачит ат смеха ф трупку, ахуивая с вашей тупарыласти, а рядам с ним ищо чилавек семь, каторые тожы заливаюцца идиоцким бгыгыканьем.
Кароче, ана заибалась и бросила нахуй трубку. Авотхуй, падумал я, дамой-та все равно нада. Фсе метиариты и прочая насекомая хуйня была забыта. Кампания дружна зафтыкала в мой тилифон, ажидая, кагда он снова зазванит. Ждать прешлось минутаф питнацать. И вот он званит. Кампания затихаит, я нажымаю кнопку, набираю пабольше восдуха и радасна ару в трубку – «ааа, сцука, пазванила фсе-таки… че, блять, замерзла, впесду?»
И тут ф трубке расдаецца такое, шо я чуть не абасрался блянах, беспесды. «Аакакий, а почему ты сестру домой не пускаешь?» Мама, ебанаврот. Па маиму ахуевшыму ибалу, кампания дружна прасекла, што с чем та я абъибался и ниибацца так громка начила ржать.
Че была дальшы я помню очинь хуйова, но па-моиму имел места сбивчивый рассказ, по типу, мам, мы тут классную комедию смотрим и так далее. А эти далбайобы фсе ржали, пытаясь предать истории а камедии некатарае правдападобие. Сцука, аллес.

А систру я патом запустил и дал ей нихуйовой такой песды. Ибо нехуй.