М.Колбасных – Желания и последствия

Утро понедельника для Петра Никифоровича Поддуваева началось с неприятности. Как, впрочем, и любое другое утро… Неприятности его преследовали всякие, а текущая была такова – он наступил в говно. Оставляя вонючие следы на хуевом линолеуме, он подорвался на кухню, где у традиционно пустой миски сидели домашние питомцы, оставленные ему бывшей женой – пес Кузьма и кот Гарик. «Лучше б ты, сука, диван оставила, а их забрала», - подумал Петр Никифорович, и, не разбирая, кто именно насрал, ввалил пизды обоим.
Всякая хуйня, к слову говоря, случалась с Петром Никифоровичем регулярно. Не везло ему по жизни. Не катила удача. Профессия – учитель информатики в технаре. Денег – хуй. Жена, разводясь с ним, оставила минимум мебели и максимум хлопот. Но какой-то ортодоксальный оптимизм заставлял его во всем искать хорошие стороны… В общем, хуй с ним – лузер и долбоеб. А теперь ближе, как говорицца, к теме.
До того, как наступить в говно, Петр Никифорович спал. И видел сон. Странный. Вот какой.
Во сне к нему явился некий серьезный чувак и двинул такую примерно телегу:
- Смотрю на тебя я, Петр, и удивляюсь. Вроде бы по образу и подобию, а такой гондон. Ни хуя у тебя не получаеццо, в руках мухи ибуцца, а в башке сплошной бейсик да паскаль. Но жалко мне тебя. Дам тебе шанс. Помогу. Блаженны, как говорицца, нищие духом, ибо их есть. И есть их много. Больше даже, чем надо. Короче, так: в течение завтрашнего дня все твои желания будут сбываться. Понял?
- Понял.
- Только ты особо-то губу не раскатывай – не нахаляву это. Ведь где-то прибавилось, а где-то отбавицца должно. Понял?
- Понял.
- Хуйли ты понял, тупой иблан? Ответствуй: где отбавицца должно?
- Эээ, где… Похую где – пусть отбавляецца, ежели надо!
- Даа, бля… Зря я тебе мудаку помочь решыл, походу… Ну да ладно, ты сам выбрал – похую, так похую! Будь здоров!
- Подождите, гражданин Заведующий! Скажите – весь день и ваще все што захочу?
- Не все, конечно, только то, што можно! Сам проконтролирую, не ссы! И не весь день – часиков с десяти, как проснусь. Как можно будет, знамение дам. Привет!
После этого Петр Никифорович проснулся. И наступил в говно. А теперь он сидел на кухне, вспоминал свой сон и думал – правда или нет, и если правда, то когда знамение? Интересно, говно – случайно не знамение?
И ведь прав оказался Петр Никифорович – действительно, говно – это знамение. Только не то, что дома на линолеуме, а то, что сверху на голову. По пути на работу. Откуда оно, да так много? И сверху ни птички, не дерева – чистое небо! Так-то… И попробовать решил Петр Никифорович – подумал про себя: «Эх, дали бы сегодня аванс!» И в техникуме, как только он пришел, тут же вызвали его в бухгалтерию, и не смотря на то, что говно он вытер не полностью, и не нюхая даже, выдали ему аванс – семьсот рублей!
Попробовал тогда Петр Никифорович сыграть по-крупному – пожелал прибавку к зарплате. И снова – оп! Получилось! Вызвал его директор, сказал пару фраз об опыте и успехах и прибавил ему к жалованию двести рублей!
«Ладно, финансовые вопросы улажены, хочу теперь ебацца», - подумал про себя Петр Никифорович, провожая взглядом молоденькую практикантку Анечку, - «еблю, интересно, можно заказывать?». Проходящая мимо Анечка захихикала и отрицательно покачала головой.
«Ну хоть отсосать…», - мысленно попросил Петр Никифорович. На такой заказ Анечка нахмурилась и кивнула на подходившую учительницу математики – пожилую грымзу Марию Ильиничну.
- Здравствуйте, Петр Никифорович! Будьте любезны, уделите мне пару минут – надо кое-что обсудить! – не давая опомницца, прокаркала она, увлекая зачем-то Петра Никифоровича в каморку, где уборщица держит швабры.
- Вы, конечно, сами понимаете, что являетесь конченым гондоном и мудаком, но тем не менее, скорее всего в соответствии с теорией относительности, мне очень хочется отсосать – именно у Вас!
С этими словами Мария Ильинична ловко расстегнула Петр Никифоровичевскую ширинку и извлекла немытый дня три хуишко.
«Встал бы хоть, что ли», - на автомате подумал оторопевший Петр Никифорович. Хуй  незамедлительно приподнялся, став, однако, как показалось Петру Никифоровичу, не больше, а наоборот, чуть меньше в размерах. Не заморачиваясь, впрочем, такими мелочами, он пережил первый в своей жизни полноценный минет, стараясь при этом не смотреть на вставную челюсть Марии Ильиничны, которую она заботливо положила на перевернутое ведро. Обильно кончив, Петр Никифорович вынул хуй из ее рта, и тут уже реально заволновался – и так не производящий впечатления орган реально стал меньше сантиметра на два! Так и не вытерев до конца небесное говно и забыв застегнуть ширинку, озадаченный Петр Никифорович вышел из каморки. На сегодня он решил больше не работать. Да и вообще, с такими раскладами можно реально увольняцца, пожелав себе предварительно пожизненное содержание. Размер этого содержания Петр Никифорович решил обдумать попозже, а пока он пожелал себе новый компьютер, шкаф купе, поскорее дождацца маршрутки и чтобы было свободное место рядом с водителем у окошка.
У двери квартиры его уже поджидали представители мебельного и компьютерного салонов, которые в один голос оповестили его о том, что он стал счастливым обладателем заказанных предметов в результате какого-то розыгрыша – надо только заплатить за доставку. Аванса не хватило, а больше денег не было, пришлось пожелать еще двести пятьдесят рублей, которые тут же и нашлись в кармане рубашки.
Дожидаясь доставки, Петр Никифорович расхаживал по комнате. Проблема уменьшения хуя как-то забылась, голова пухла от впечатления всемогущества, хотелось как-то успокоиться. «Пивка бы щас, жигулевского…», - подумалось как-то само собой. «Хотя какого хуя жигулевского?! Балтику желаю! Эфес, бля! Миллер!».  Припомнив еще несколько пивных брэндов, Петр Никифорович открыл холодильник и обнаружил там гору бухла. Выпив пару бутылочек и с непривычки немного опьянев, он разошелся и очень скоро выжрал изрядное количество пивчаги, в результате чего нажрался.
Проснулся Петр Никифорович ближе к вечеру. Башка трещала, но не сильно, зато сильно хотелось ссать. Подорвавшись в сортир и путаясь в так и не застегнутой ширинке, Петр Никифорович никак не мог найти хуй. Чувствуя кожей ног, что процесс уже попер, он в отчаянии рванул с себя брюки и вот тогда уже конкретно охуел. Там, где должен быть хуй, размещался рудимент размером никак не больше пары сантиметров. В полнейшем ахуе Петр Никифорович рванул в комнату, запутавшись по дороге в спущенных штанах и больно пизданувшись на пол. Сев на единственный стул, стал лихорадочно соображать. Постепенно до него стал доходить весь смысл и пиздец происходящего. «Это што ж, блять, за каждое желание у меня хуй укорачиваецца? Пиздец, хуйово!», - Петр Никифорович реально пребывал в отчаянии, а главное, с бодуна никак не мог придумать, что же делать. Как мудак, он нарезал круги по комнате, сбивая и пиная попадавшихся под ноги питомцев. Наконец, он вернулся на кухню и сел на пол. Животные, думая, что им сейчас обломицца пожрать, пришли и сели рядом. «Хуй вам, а не пожрать», - подумал Петр Никифорович, а вслед за этой мыслью его посетила другая, гениальная и спасительная.
- Хочу, штоп хуй у меня стал как обычно. Даже можно чуть побольше! – пожелал он вслух и застыл в предвкушении. Однако с хуем ничего не произошло, а произошло со зрением и с головой. Прямо напротив Петра Никифоровича возникла глюка – чувак из сна.
- Ты бля и по жизни мудак, и программист хуйовый! Ты ж щас желание про хуй заказал, а это получаецца цыклическая ссылка! Программа выполнила недопустимую операцыю и будет закрыта! – и уже вполголоса, в сторону: - ну вот, еще одним долбоебом меньше!
И, увеличиваясь в размерах, чувак провозгласил громогласно:
- Превратись в хуй, мудила, и пусть тебя сожрут вместо сосиски твои блять йобаные кот с собакой – будет от тебя хоть какая-то польза!
И стало так.
Осталось добавить, что после того, как его сожрали, Петр Никифорович реинкарнировался в Ивана Дмитриевича – учителя физкультуры в том же техникуме, а также любителя поймать и выебать какую-нибудь зверюшку. Он-то и забрал к себе осиротевших питомцев Петра Никифоровича, и кормил их исключительно сосисками.