Член пездидиума:Трогательная кончина.
Занавес поднялся над освещенной сценой. Посреди сцены стоял рояль и вертящийся стул.
Пианист сел на чёрный вертящийся стул, поправил жабо, откашлялся. Размести на пюпитре ноты и внимательно посмотрел в зал. Смотрел долго, как будто вглядываясь в лицо каждого сидящего в зале. Заглядывая в глаза, в рот, взгляд быстро перемещался по горлу, кишечнику и со звуком «ЧПОК» вылетал из ануса зрителя-слушателя и устремлялся сквозь кресло и пол в подвал, где электрик как обычно пытался возбудиться от разглядывания фотографии Мерлмн Манро. Фотография была пожелтевшая, мятая и не возбуждала.


Занеся руки над роялем, с выпученными, как у извращенеца глазами увидевшего голую малолетку, пианист нажал первый аккорд. Громко. Портьеры шелестят и поглащают звук.
Эхо разноситься по пустому залу, отражаясь от колон, пустых кресел, дверей и пола.
Рассматривая этот потолок, электрик думал «Я ведь не извращенец. Это бывает с каждым… каждой…», сжимая твёрдой, натруженной рукой, свой орган, электрик делает первый рывок. «Наверно даже и пианисты, играя красивую музыку немного извращенцы… совсем чуть-чуть…даже пианисты…». Дергание рукой ускорилось а мысли полетели вверх пролетев сквозь потолок.


Над потолком нежно и ненавязчиво, раскачиваясь на стуле, пианист играл пустому залу, пассаж – легато, ре минор, на этот раз эхо плавно переносило акцент из одного угла зала в другой, возносилось под потолок и плавно опускалось вниз.
А внизу, проходя сквозь толщу пола, оставался один лишь низкий, басовый, гул…
Электрик воспринимал этот гул как лёгкую галлюцинацию  предшествующую оргазму, и задергал рукой еще быстрей, фотография в другой руке, тоже резко задергалась… «Где она сейчас? Великая Манро? Наверно где то там… над нами…».
Над ним звучало стаккато… резкие нечастые удары по клавишам отражались от стен быстро, резко и под разными углами, возвращаясь к пианисту со всех сторон. Пианисту казалось что звук пытается напасть на него, сломить волю, и он яростно отбивался от эха новыми пассажами. Налетавшее эхо заставляло его играть быстрее и быстрее…
… еще быстрее двигалась рука электрика, Манро уже практический материализовалась перед ним, не голая… в своей короткой юбке… электрик попытался вообразить её без юбки но не смог. «Я фитишист.» - с горечью подумал электрик, частота дёргания члена заметно снизилась…


Снизилась громкость игры. «Я – плохой пианист, я играю пустому залу… никого нет.. а я играю, неизвестно кому…я неудачник». Но тут в дело вмешались резкие синкопы, пианист нашел в себе силы играть, но теперь произведение получалось резким, злым, пианист стучал по клавишам нарочито сильно. К звукам рояля примешались удары-кастаньеты костлявых пальцев пианиста по клавишам…
«Она прекрасна…»  шептал электрик, пытаясь сфокусировать взгляд на трясущейся в руке фотографии. Внезапно он понял что увлекшаяся рука больно, со шмякающим звуком  стучала по его яйцам.  «Ну и пусть…» думал всё более и более возбуждающийся электрик «А она умерла … Какой ужас… Я никрофил…»…


«Я идиот…» - в отчаянье думал пианист, начиная выигрывать коду. Злость на самого себя, уродливую жену, отсутствие денег, тупых детей начала переходить из напряженного ума в руки а потом и в клавиши рояля. Из клавиш рояля по умно сделанным рычагам сила и злость передавалась на строенные и сдвоенные струны рояля. Рояль начал подпрыгивать и с глухим стуком бить в сцену…
«Это пульс моего сердца…» с радостью думал электрик… «Пусть я некрофил и фетишист, пусть мне мало платят…» частота движения руки достигла небывало высоких герц.
Под грохот последних нескольких аккордов с рояля оторвались несколько клавиш, кувыркаясь в воздухе они не синхронно падали вокруг рояля, а пианист все сильней и сильней бил по клавишам… «Да… да…» стонал электрик чувствуя удары уже всем телом. И так как Мерлин все таки  не разделась он решил кончить её в рот.
Та-да! Прозвучал заключительный аккорд… с рояля сорвались и взлетели кувыркаясь и описывая дуги еще несколько клавиш. Они упали с тихим стуком, после того как стихло эхо.


Пианист подождал с минуту. Ничего не произошло…
«Я закончил!»  - заорал он. Даже эхо не соизволило ему ответить. «Я! Кончил!». – еще громче заорал пианист.
«Кончил… Кончил… » - шептал кончающий электрик. Сперма уже стекала по губам Мерлин Манро… «Да… сука… да…»
«Да суки! Е-ба-ны-е бля-ди! Я кон-чил!»  - орал пианист, подчеркивая каждый слог сильными ударами  кулаков по клавишам. Еще несколько клавиш сорвалось с рояля, а одна даже отскочила пианисту в лицо. Пианист окончательно озверел
«Фу… кончил…» прошептал электрик вытирая пот со лба. Он спрятал член. Положил фотографию на ящик электрощита. Закурил сигарету, посмотрел на часы  и вспомнил… «Ебать мои сандали… концерт окончен … надо опускать зана
ВЕС! ЕБЛАНЫ! ГДЕ ЗАНАВЕС???!!!» - пианист вскочил на рояль ногами и со всей дури прыгнул на клавиши. Инструмент взвыл… Даже эхо отразилось как то больно… печально и жалостливо-зло. Как ощерившаяся собака которую пиздят ногами. От удара в рояле порвалась струна (надо напомнить что средняя рояльная струна примерно с полмизинца толщиной) «Зжить!» прожужжала она тихим жужжанием и ударив стоявшего пианиста по яйцам начисто их отрезала. Одно яйцо упало прямо на клавиши и кровь постепенно залила пол октавы а второе улетело в зал и шмякнулась с чавкающим звуком. От шока пианист даже забыл заорать. Он тихо схватил кровоточащую промежность и хотел сойти с рояля, но одной ногой зацепился за оторванную струну а второй поскользнулся на кровяных клавишах… его ноги треском разъехались, порвали итак надорванную промежность и он упал головой вниз. Прямо в рояль, задевая держащий крышку штырь. Струны порезали его лицо. Крышка рояля закрылась и перебила шейные позвонки. Кровяное раскоряченное тело еще несколько секунд агонизировало, дергало уже неживыми ногами, разбрасывая кровь и ошметки а потом затихло. Стало совсем темно. Электрик выключил прожекторы и занавес медленно опустился.


Через некоторое время электрик вылез из подвала, и пошел убирать сцену (на пол ставки он работал уборщиком в театре). Увидев раскоряченное тело он почему то не удивился.
«Фетишист так фетишист… Некрофил так некрофил… Извращенец так извращенец…» пробурчал он и с кряхтением начал пристраиваться к телу сзади.