Какое синее небо, солнце больно бьет в глаза, дует легкий ветерок приятно обжигая щеки. Картина полной умиротворенности. Близко слышны крики, плачут женщины со своими детьми. Кто-то всхлипывает, кто то пускается в истерический плач, толпа неравнодушна к происходящему.
Зима 1941ого года. Что сейчас твориться на фронте мало кого интересует, да и вообще непонятно, есть ли этот самый фронт и где проходит его линия. Наш полк попал в окружение, и о судьбе большенства сослуживцев мне ничего не известно.
  Вот стоит Коля Шумейко, совсем молодой парень, ему помоему 23 года. Лицо его выражает полную безучастность ко всему происходящему, только дрожащее левое колено выдает его нервозность. Хороший парень, служили вместе в одной роте. Он чуть ли не единственный кто не хотел поднимать руки когда из леса послышался немецкий говор. Все остальные насрав в штаны от страха просто покидали свои винтовки, и тупо – подобно скотине сбились в кучку. Видать подвели Колю нервы, иначе бы не стоял он сдесь.
А вот стоит наш комиссар, у него истерика. Помню как этот мудак читал нам проповеди о стойкости духа советского солдата. Однажды он застрелил одного бойца, когда тот принем предложил сдаться в плен. Орал все сука, что бойцы красной армии не сдаются. А как только из леса увидел немцев – первый же поднял руки. Даже хотел пойти к немцам служить, но попался из за случайности. Один боец, дагестанец обратился к нему Товарищ коммисар, и пиздец. Вот типерь стоит тут и рыдает.
Остальные стоят как бараны, слов нет – неподходящая обстановка, да и какие могут быть эмоции? Все прекрасно понимают, что жить им осталось буквально считанные минуты. немецкий конвеер не дает ошибок. Все видели как до них вешали очередную партию красноармейцев.
Мысли обрываются……..
Вспоминается дом….
-Феликс, ты завтра уезжаешь ? – спросила меня уже сильно захмелевшая Наташка.
-Угу…. – все что смог выдавить из себя я, «Хуле я так нажрался бля?» подумал я про себя, «давно хотел ей засандалить, как бы не лажануться»
-Слушай а какая нынче ночь, последний раз с тобой видимся, пошли может воздухом подышим? - предложила Наташка.
-Пошли.. - «Понеслась» подумал я.
Выйдя на воздух мне стало лучше, появилась определенная трезвость. «Впизду, нето состояние чтобы ломать комедию» подумал я и хватая Наташку за руку просто и без слов повел ее в сарай. Она пыталась что то сказать, но видать тоже поняла, что слов ненадо и довольная поплелась за мной.
…..- Хуле встал как баран ? услышал я окрик. Мы тебе тут доверие оказываем не для того чтобы ты стоял тут ничего не делая, а ну давай за работу сучий сын. Или жалко товарищей ? А? Жалко сучара ?
- Нет нежалко, эту красную тварь я готов вешать круглые сутки – вдруг неожиданно для себя сказал я.
- Ну тогда не тяни резину бля, у меня еще одна группа на подходе, не будь ты из немцев стоял бы сука вместе с ними на одной скамейке.
Мы подошли к скамейке на которой стояли люди, я и еще один бывший красноармеец, он знал немецкий – это и спасло ему жизнь. Удар ногой, и скамейка падает, люди повисают на веревках, стоит гробовая тишина, только скрип балки через которую перекинуты веревки эту тишину нарушает….
… вот и все, кажется так сложно убить человека…… удар ногой и 5 изогнутых в агонии тел беспомощьно болтаются на веревке… У моего компаньена сдают нервы, он отварачивается, и пытается закурить. а я стою и смотрю. Смотрю повешенным в глаза и понимаю, что мне это нравится…  - я всесилен, я отнимаю жизни…
Война меняет людей, вот и меня она изменила.