Когда Фёдор пришёл домой, на столе уже дымилась вкусная кулебяка, приготовленная его женой
Клавдией. Фёдор стряхнул с ног залепленные грязью кирзачи, кинул в угол кепку и, не снимая
бушлата, прошёл на кухню. «Хули бухнуть ничего на стол не поставила?» - злобно поинтересовался
он. Клавдия вздрогнула, кинулась к серванту и достала початую бутылку самогона. Фёдор
наполнил стакан живительной влагой, ебанул залпом, крякнул и начал дербанить кулебяку
грязными руками. Клавдия тихонько вышла на крыльцо, села на ступеньку и заплакала… Она давно
уже не любила Фёдора, а уйти от него было не к кому. Все холостые мужики деревни были
пропащими алкоголиками, а женатого отбить трудно. Фёдор, тот хоть пиздил её редко, а
другой-какой мог бы и зашибить. Клава - рыхлая, белая женщина с красивым лицом и крупными
икрами, в последнее время находила утешение, проводя вечера в мечтаниях. Она представляла,
что муж её не Фёдор, а американец Фил, в шляпе, замятой наподобие кулебяки, с верёвочкой у
кадыка. Она представляла, как он тискает её где-нибудь в каньоне, не снимая красивых кожаных
перчаток, какие она видела на роскошных скуластых мужчинах из рекламы Marlboro, и страстно
приговаривает: « Оу, Йеа, КлаФФа, оу, йеаа !!!». И когда Фёдор неожиданно выходил на крыльцо,
глядя на Клаву стеклянными глазами, она испуганным движением закрывала грудь шалью, как бы
боясь, что муж прочитает сокровенные мысли через её грудную клетку.

Мужу в такие моменты было не до сокровенных мыслей жены… После трёх стаканов самогона его
охватывало сладкое томление, уносившее его бесформенные, как кисель, мысли за горизонт с
перистыми облаками, призывно расцвеченными в багрянец заходящим солнцем. Фёдор обычно
закуривал папиросу, садился на крыльцо и задумчиво щипал Клавдию за сосок. Ей не нравились
эти пьяные ласки. В такие моменты они думали каждый о своём,Фёдор думал о чём-то несбыточном
и щемящем грудь, а Клавдия старалась представить, что рука, хватающая её за сосок, не грубая,
с грязными ногтями рука мужа, а мужественная длань в красивой кожаной перчатке.

***

Келли пришла домой как всегда поздно… По вечерам она посещала всевозможные кружки и собрания:
по понедельникам и средам – общество анонимных шизофреников, по вторникам – сходки
клуба «Психологи без тормозов», по четвергам - собрания секты «Онанисты От Восьмого Дня»,
а в пятницу посвящала себя служению людям, работая на общественных началах в благотворительной
организации «Поможем отпизженным детям посадить в тюрьму своих родителей». Приходила Келли со
своих кружков и собраний пьяная в каменную сливу. Вот и сегодня, прийдя домой она направилась
неверными шагами к бару. Её муж Фил, читавший газету на веранде, сжался в комок от
пронзительного крика. «Где мой Намба Севен?» – истерично завизжала жена. Фил метнулся на кухню
и уже через несколько секунд стоял в гостинной, держа в руках стакан и бутылку Jack Daniel’s.
Келли выдернула стакан и бутылку из рук виновато улыбающегося мужа, налила, ебанула залпом,
ещё раз повторила процедуру и покачиваясь, как морячок с крейсера «Огайо» пошла в спальню
попиздеть по телефону с подругами.

Фил никогда не любил Келли, он женился на ней потому, что она была дочерью друга
его босса, наследницей приличного состояния и имела в собственности огромный дом. Фил был
человеком робким от природы, не пил, не курил, не увлекался коллекционированием карточек с
фотографиями бейсболистов, вобщем не было в его жизни ничего интересного. Он побаивался своей
жены и испытывал отвращение к её постоянно пьяной опухшей роже, но развестись с ней он не мог,
так как на основании брачного контракта после развода он оставался с голой жопой. Единственной
радостью в его жизни были тихие минуты, проведённые на веранде в мечтах, пока жена трещит по
телефону с очередной подругой. Мечты Фила были самые экзотические. Он частенько представлял в
своих обьятиях пышногрудую русскую женщину с красивым именем Накита – это единственное русское
женское имя, которое он узнал из песни Элтона Джона. Мечтая, как Накита неспеша от сасывает у
него где-то посреди сибирской тайги, время от времени произнося слова похожие на «спутник»
или «перестройка».

***

Одним погожим весенним деньком, когда ручьи журчат так звонко, что можно мочиться на сапог
товарища, не боясь быть услышанным, Фёдор, приехавший в райцентр по делам, решил навестить
своего племянника Кольку. Колька работал программистом в НИИ ХУЙЯГОЗНАЕТЧЕГОПРОЕКТ, туда-то
и направился Фёдор. Племянник встретил своего дядю на проходной, проводил к своему рабочему
месту, усадил за компьютер, а сам побежал в бухгалтерию за авансом (дядя знал, когда у племяша
дни получения бабок и всегда старался приурочить свой визит к этим датам, так как бухнуть за
счёт родственников любят все…). В данный момент Фёдор испытывал двойное удовольствие:
А) от предвкушения скорой халявной выпивки;
В) от просмотра голых тёток в интернете, который предупредительно запустил для него племянник.
В компьютерах Федя не разбирался и не любил их, но никогда не упускал возможности посетить
сайт-другой с девками, когда навещал племянника… И, вот, случилось так, что шайтан выкинул
нашего героя на сайт какого-то брачного агенства, где зарубежные бабы хотят познакомиться с
горячими русскими мужиками. Фёдор увидел на экране фотографию немолодой, но симпатичной
женщины, которую звали Келли… Посмотрел на неё Фёдор и закрыл этот сайт. Так они никогда и не
встретились…

Эпилог.

Через несколько лет Келли окончательно спилась и сдохла, на её мужа Фила упала железобетонная
плита и больше его никто не видел, а, впрочем, его никто и не мог увидеть так как всех
американцев к тому моменту замочили некие глубоко-законспирированные грузинские сепаратисты.
А Фёдор всё-таки бросил пить, развёлся с Клавой и стал жить с Аллой Пугачёвой. Такая вот сурепка…